Признание - Гакт Камуи

Но это страшно. Если ты никогда не дрался и не обучался боевым искусствам, это страшно.

Я считаю, что очень важно уметь драться. Во время поединка твоя воля сталкивается с волей твоего противника. Думаю, каждый молодой человек должен поучаствовать хотя бы в паре споров, закончившихся дракой. Особенно это касается подростков.

Если за дракой наблюдают посторонние люди, которые никогда не дрались, то они не смогут оценить реальную опасность и подумают, что вы вот-вот друг друга убьете.

Из-за непонимания того, что выглядящий сильным противник может быть легко побежден, а кажущийся слабым может оказаться опасным бойцом, дело действительно иногда доходит до убийства. Я думаю, что лезть в драку, не разбираясь в этом, очень рискованно.

Драться меня учил мой отец. С раннего детства он учил меня, куда бить, чтобы не поразить жизненно важные органы, потому что иначе человек может умереть. «Если ударишь сюда — убьешь. Ударишь сюда — убьешь. Ударишь сюда — тоже убьешь». Когда я после драки приходил домой в слезах, он снова и снова повторял: «Собираешься реветь — не дерись». Он учил меня: «Ты дерешься, чтобы победить».

Ребенком я начал драться, в общем-то, во время игр. Я и мои братья играли в рестлинг, а с друзьями часто случалось так, что шуточная драка становилась серьезной.

Впервые я всерьез ударил человека, когда мне было десять. Моему противнику было двенадцать. Он учился в старшем классе.

«Что за умник!..» — сказал он, толкнул меня и ударил.

С тех пор я стал часто драться. Я был настоящим хулиганом, и когда попадал в неприятности, то сразу лез в драку, так что драки для меня стали обычным делом.

Когда я был в средней школе, я дрался с парнями из других школ, чтобы выяснить, кто сильнее. Обычно это были парни моего возраста, достаточно крутые, чтобы мне стоило с ними драться. Я понятия не имел, хотели они испытать в драке со мной собственные силы, или до них просто плохо доходило, но мне было шестнадцать лет, и драки стали чем-то вроде моего хобби.

Возможно, причина, по которой я дрался, была иной, чем у большинства людей. Боль давала мне чувство того, что я жив.

Именно поэтому я никогда не бил первым. Это было мое правило — позволить противнику нанести первый удар и начать драку.

Вообще изначально тяга к дракам мне не присуща. Я не любил получать травмы. Моим противникам драка была нужна не для того, чтобы почувствовать себя живыми. Они только хотели доказать, что сильнее меня. К такому выводу я пришел.

Я никогда не пытался никого подавить морально. Когда мои намерения не совпадали с намерениями другого человека, я не упускал возможность разрешить эту ситуацию с помощью кулаков.

Однако я всегда боялся быть загнанным в угол в психологическом поединке. Например, путем запугивания.

Шрамы на теле, оставшиеся после драки, со временем исчезнут. Но шрамы на сердце, оставленные словами, будут напоминать о себе тяжестью в душе.

Поэтому я предпочитаю обычную драку. Независимо от того, победишь ты или проиграешь, свою долю ударов получит каждый, и, хотя поражение может смертельно огорчить, потом вы сможете поговорить. Вы сможете сказать друг другу: «Я был неправ».

В конце концов, я задаюсь вопросом, не является ли драка тем, что делает нас способными на извинения, в то время как в иной ситуации сказать единственное слово «Warukatta» [Я был неправ] оказывается для нас слишком сложно. Сначала вы изо всех сил колотите друг друга, а потом, подтверждая свою глупость, говорите: «Я был неправ» — «Нет, это я был неправ», — и, возможно, это шанс для вас научиться говорить это.

Но запугивание — это совсем другое. Оно нужно, чтобы загнать человека в угол. Чтобы сломать его.

Я думаю, что те, кто безоговорочно осуждает драки, просто не всё понимают. Деретесь вы со своим противником, чтобы достигнуть взаимопонимания, или твой противник просто измывается над тобой? Между двумя этими видами драк — огромная разница.

Конечно, может быть, люди правы, говоря, что в насилии нет необходимости. Но, думаю, эти слова имеют значение только в устах тех, кто повзрослел, получив соответствующий опыт. И совсем другое дело, когда те, кто никогда не дрался, говорят: «Драться — это плохо. Физическая борьба бессмысленна».

Страх подавляет, но одновременно с ним возникает чувство, помогающее преодолеть его, стремление к свободе от страха. Если ты испытал это, почувствовал на себе, как ничтожна эта свобода и насколько мало то место под солнцем, за которое ты бьешься, прилагая столько усилий, если ты научился говорить вещи вроде «Это все мелочи жизни», «Какая ерунда» и «Да без разницы, все нормально», но при этом так и не сумел понять, что в драках нет смысла, то ты просто идиот.

Однако полностью безнадежны те, кто, услышав от других «это плохо» и «это хорошо», руководствуется этим в своих суждениях. Думаю, такие люди действительно опасны.

И что в результате? Люди, не способные к борьбе, те, кто никогда не дрался…

Я потерпел поражение в драке лишь однажды.

Этот парень был очень крут. Случилось так, что мы начали бороться в шутку, но неожиданно он стал драться по-настоящему. Я не думал, что проиграю. Он считался самым сильным парнем в школе, но я не представлял, что настолько. Я впервые на себе почувствовал, что значит, когда не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой.

Так как мы смогли остановиться в середине драки, я решил для себя, что поединок не состоялся. С того времени я начал тренироваться в тайне от всех. Я делал это, чтобы однажды суметь победить его. Горечь поражения никуда не делась.

Но это был хороший парень, так что после того случая у нас так и не появилось повода подраться. Он ни разу не вызвал меня на бой. Я тренировался в надежде, что когда этот день все же настанет, то буду готов, но вместо этого я столкнулся с ним в учебном поединке в школе карате.

Тогда я считал его гением. Это был гениальный боец!

Он был ниже и слабее меня. Но по внешнему виду нельзя было судить о нем как о противнике. Его атака была куда мощнее, чем я мог себе вообразить, это было нечто неописуемое. Он не только знал те же приемы, что и я, но и много таких, о которых я понятия не имел. Кроме того, он обладал удивительной силой духа. Мы находились на совершенно разных уровнях.

Это был самый большой урок в моей жизни.

Победа зависит не только от твоей физической силы. Она зависит от силы твоего духа. Я не мог одолеть его дух!

Интересно, что тот парень делает сейчас? До сих пор я думаю об этом. Я бы хотел еще раз с ним сразиться.

Глава 5.6. Размышления о «Луне», к которой я стремлюсь

Впервые сюжет «MOON» (Луна) пришел мне на ум в сентябре 2001 года, когда мы снимали «Another World».

Работая над чем-либо, я всегда использую термин «внезапное вдохновение». Я сразу же вижу весь сюжет целиком. Потом уже я начинаю думать о том, как его выразить.

Сюжеты рождаются в моей голове. Мне не приходится их выдумывать, меня больше беспокоит вопрос, как их воплотить.

«Луна» — это удивительный сюжет.

Я думаю, все видели «Another World». Когда я работал над ним, то полагал, что этот клип будет идеальным анонсом к фильму «Moon Child».

Уже тогда у меня была готова фабула фильма. Но если бы я захотел воплотить на экране весь сюжет таким, каким я сам его вижу, готовый фильм длился бы не менее шести часов. Сценарий «Moon Child» включает только одну из частей сюжета «Луны». В начале, в конце и в середине есть свой сюжет.

Теперь я выражаю «Луну» в музыке: в альбомах и синглах. Проект только начался, и поэтому пока он подобен книжной обложке. Следующим этапом будет художественное творчество: фотоальбом, фотовыставка…[44]

Потом — концерт. Прямо на ваших глазах сюжет будет воссоздан в трех измерениях.

Кроме того, есть фильм и книга.

Я решил сделать так, чтобы весь сюжет «Луны» мог стать видимым лишь для того, кто, одну за другой, соединит все эти части в единое целое. Я хочу раскидать их, как мозаику, в разных местах.

Люди, которые придут полюбоваться на «Луну», будут воспринимать сюжет постепенно, собирая по кусочку. Таким образом, они сложат мозаику. Встав на этот путь, они войдут в сюжет с середины.

Воплотить концепцию «Луна» — вот к чему я всегда стремился.

Как вы думаете, для чего я это делаю?

Наш мир постепенно меняется, вступая в эру информатизации. Тем не менее, я часто думаю: «информация», которая затопила современный мир — ведь это же плюс для всех заинтересованных в ней, верно?

Многие люди стали не более чем пассивными потребителями информации.

Нам, обычным людям, дарованы таланты. Есть две «творческие силы»: одна из них позволяет создавать образы, другая — оригинальные идеи.

Человечество развивается благодаря тому, что мы постоянно ищем новые способы выразить свои чувства посредством этих двух сил.