Спарринг со смертью - Платон Обухов

Оля лежала на кровати и улыбалась.

— Знаешь, а мне понравилось здесь. Мы только приехали — и уже столько событий. Я и не знала, что можно так интересно проводить время… — вздохнула она.

— Что же здесь такого захватывающего?! — пробурчал Быков. Он выпил много джина с тоником, и его походка и движения стали несколько неуклюжими. Быков любил время от времени напиваться — не сильно, но так, чтобы действие алкоголя все же ощущалось.

— Мне наговорили столько комплиментов… — Оля закатила глаза. — Я будто перешла на другой, более высокий уровень… Люди в жизни совсем не равны друг другу, и общаться с высшими слоями доставляет удовольствие, верно?

— Вообще-то многие из элиты ничем не отличаются от представителей низших слоев, — заметил Виктор. — Я знаю высший свет не слишком хорошо, но то, что я вижу, заставляет утверждать, что грязи там не меньше. И даже больше. Кстати, на самом верху и преступников ничуть не меньше, чем внизу. А действуют они гораздо масштабнее. Только воруют и грабят они чужими руками и потому почти не попадаются, остаются чистыми.

— Зачем мне это знать, Витя? Пусть все это останется волшебной сказкой… Я не хочу знать неприятной правды, дай мне сохранить возможность помечтать…

— Нет проблем. Продолжай мечтать…

Оля встала с кровати и начала медленно раздеваться.

— Витя, я не компрометирую тебя, появляясь с тобой на людях? У тебя же есть жена…

— Ты не должна волноваться. Здесь все — свои…

«Сколько проплыл? Наверное, не меньше километра… — подумал Виктор. — Мне так нравится плавать, что я не чувствую усталости…» Он развернулся и поплыл к берегу.

Виктор был благодарен Игорю за то, что тот вытащил его из промозглой Москвы. Глядя в голубое небо, плескаясь в теплой ласковой воде, трудно было поверить, что дома не так давно распустились листья на деревьях.

Подплывая к берегу, Быков заметил Игоря, его жену Алену, бывшего борца Василия Долгих и свою Ольгу — она смешивала напитки для коктейлей… А в шезлонге расположилась какая-то незнакомая женщина.

— Знаешь, Виктор, я не знаю, кто любит воду больше — ты или дельфины, — пошутил Кузин.

Судя по запахам, где-то жарили хорошую рыбу — лосося или осетрину.

С шезлонга поднялась незнакомая женщина.

— Мой друг Виктор Быков. Серебряный призер двух чемпионатов России. Знаешь, кому он проиграл, Ирина?

Женщина улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Откуда мне знать? Я же не занимаюсь боксом.

«Кажется, я ее видел… но где и когда?!» — пытался вспомнить Быков.

— Мне! — ткнул Кузин пальцем в широкую грудь. — С тех пор — мы лучшие друзья. Виктор Быков… — он посмотрел на женщину, — Ирина Алмазова. Актриса, которую я считаю самой великой!

«Так вот она кто! — Лицо Быкова просветлело. — Ну, конечно… Сколько фильмов с ее участием я видел?! Она мне всегда нравилась…»

Ирина Алмазова протянула ему длинную узкую ладонь.

— Очень приятно! Но не обращай внимания на слова Игоря — он всегда льстит мне без меры!

Быков всматривался в ее лицо. Холеное, с точеными чертами, трепетным носом и большими, выразительными глазами. В них отражалась и жила сама душа Ирины Алмазовой — страстная, талантливая, властная.

На Алмазовой был облегающий черный купальник. Насколько мог судить Быков, ей было около сорока… Но ей вполне можно было дать двадцать пять, если бы не излишне тяжеловатые груди. Она была ухоженная, с чистой матовой кожей, практически без морщинок. Алмазова выглядела безукоризненно — уверенная в себе талантливая женщина. Наверняка не один мужик бессонными ночами грезил о ней. И эти глаза, глубина которых не поддавалась измерению… Виктору Быкову нравились женщины привлекательные, но в общем-то незатейливые, с которыми ему не приходилось напрягаться… Но он еще не сталкивался с женщинами такого класса… И с любопытством разглядывал актрису.

— Ирина, только не обижай Витю. Не поцарапай его своими очаровательными длинными ногтями. Я же знаю — ты львица! — усмехнулся Кузин. — И любишь свежее мясо!

— Когда ты кормишь меня таким количеством рыбы, я могу обойтись и без мяса, — сверкнула глазами Ирина.

…Когда через десять минут рыба была готова, Кузин поднял бокал: «За содружество искусства и спорта!» Все посмотрели на Ирину Алмазову. Ирина с достоинством выпила бокал белого вина. Она привыкла держаться королевой и на экране и в жизни. Быков смотрел на нее с восхищением: «Какая же она удивительная!»

Кузин любил собирать своих друзей — спортсменов, людей искусства. Это объяснялось тем, что Кузин сам отчасти был артистом. Он был равнодушен к музыке и живописи, зато не пропускал ни одного фильма, знал многие диалоги и реплики из знаменитых кинолент. Общение с актерами делало его причастным к любимому искусству.

— Почему вы решили съесть и выпить все без нас?! — услышал Быков громкий, хорошо поставленный мужской баритон. — А мы-то думали, что нас здесь ждут!

— Валя! — вскричал Кузин. — Все-таки ты вырвался!

На этот раз Быков сразу узнал Валентина Гордона. Гордон был с женой, популярной театральной актрисой Ольгой Наумовой. Как-то незаметно он стал центром внимания всей компании. Его шутки, исполненные изящного юмора, заставляли прислушиваться. Быков впервые видел Гордона вблизи и сразу оценил атлетизм его фигуры. Наметанным взглядом тренера определил, что артист занимается изнурительными тренировками. Видимо, он, как и сам Быков, горячо любил свое тело и не жалел времени, чтобы поддерживать его в форме.

Быков и Гордон ехали бок о бок на водных мотоциклах.

— А быстрее не можешь? — прокричал Гордон. Быков прибавил скорость. — А еще быстрее?

Артист прибавил газу, умчался вперед, заложил такой вираж, что Быков подумал: все, сейчас упадет и пропорет воду собственным носом. Но Валентину удалось удержать мотоцикл на поверхности. Взметая веер брызг, он промчался мимо Быкова. На его лице сияла победная улыбка: его чувство равновесия и координация движений выдержали испытание.

— Хорошо, что город Сочи не отделился от России вместе с другими республиками. — Оля устало опустила ракетку.

— А Сочи и не мог отделиться… — Взгляд Быкова рассеянно скользил по самшитовым деревьям, по тутовникам, боярышникам и стройным кипарисам.

— Почему? Грузия-то ведь отделилась?

— Ну и что?! — удивленно посмотрел он на нее.

— А Сочи-то — часть Грузии!

— Ну что ты! — расхохотался боксер. — Сочи никогда не входил в Грузию… никогда!

— Странно, — вздохнула Оля, — а я всю жизнь думала так. Но все равно хорошо, что Сочи остался в России. И благодаря этому мы сегодня будем на приеме, который устраивает Кузин!

— Да, будем представлять столицу, — согласился Виктор. — А теперь давай-ка постараемся немного прибавить.

Валентин Гордон играл в паре со своей женой. Быков с трудом противостоял его мощному напору. А Оля вообще ничего не могла поделать с резкими подачами Гордона. Соотношение сил было не в пользу их дуэта.

— Извини, — проговорила Оля в перерыве между сетами, — я так плохо играю… и все время заставляю тебя исправлять мои ошибки…

Быков ласково погладил ее по колену.

— Все в порядке. Во-первых, играешь ты весьма прилично. Во-вторых, это всего лишь игра… и самое главное — получить от нее удовольствие… для этого она и придумана!

Ольга с сомнением смотрела на него. Судя по раскрасневшемуся лицу Быкова, для него это было гораздо больше, чем игра. «Может, у этого матча есть некая подоплека? — гадала Оля. — Может, в отношениях между Витей и Гордоном есть что-то, чего я не знаю?!»

— Третий сет, — невозмутимо провозгласил Гордон.

…Как ни бился Виктор, как ни носился по корту, они проиграли.

— Вы прекрасно играли, — Гордон тепло пожал ему руку. — Особенно ваша партнерша. — Он кивнул в сторону Оли. — У нее талант. И ей надо развивать его.

— Как профессиональный спортсмен я не могу принять этот комплимент. — Быков потер переносицу. — Проигрыш всегда огорчает.

— Мой комплимент — не дань вежливости, а заслуженная похвала, — улыбнулся артист.

Виктор и Оля долго шли по берегу моря.

— Присядем? — Быков расстелил на песке плед.

Погода портилась. Туч над морем прибавлялось. А слева, километрах в двадцати, похоже, лил дождь.

— Давай посидим и помолчим, — предложил Быков. Оля прильнула к нему, и они застыли, прижавшись друг к другу. Быков чувствовал исходящие от женщины тепло и нежность. Не хотелось ни о чем думать. Просто сидеть и ощущать тепло любимого тела…

— Завтра нам нужно возвращаться.

Лицо Оли подернулось грустью.

— Тебя это не очень радует? Тебе хотелось бы побыть здесь еще?

— Не буду кривить душой. Мне здесь действительно хорошо.