День помощи - Андрей Завадский

– Давай прораб, дальше говори, – кричали между тем из толпы. – Мы тебя слушаем. Все рассказывай, как есть! Говори, что еще знаешь?

– Эти козлы только о своих карманах думают, – с еще большим вдохновением вещал подбадриваемый товарищами Максимыч, грозно размахивавший немаленькими кулаками. – Нас всех точно выгонят, как собак шелудивых, лето наступить не успеет, а как землю продадут, то еще и убытки покрыть сумеют.

– А, может, если здесь парковка будет, так и нас оставят, – без особой уверенности спросил один из работяг. Многим здесь хотелось, вопреки очевидному, верить в лучшее. – Кому-то же все это нужно демонтировать, – он обвел рукой, указывая на недостроенные установки каталитического крекинга, переплетения труб, прочие конструкции, еще не завершенные. – Опять же, асфальтом все залить, заборчик поставить нужно. Может, еще и обойдется, а, Максимыч?

– Да эти чертовы буржуи сюда каких-нибудь таджиков лучше привезут, – ответил прораб. – Это тебе и зарплату подавай побольше, и обеденный перерыв чтобы был, и страховка медицинская. А тем платить почти не нужно. Был бы харч кое-какой, да крыша над головой, так эти чурки долбанные готовы сутками работать, не разгибаясь. Так что сам думай, кому ты тут нужен, такой дельный?

– Гасить их надо, эмигрантов драных, – разом вскричало несколько человек. – Из-за этих черножопых нам, русским мужикам, работать негде. Бабы наши, дети с голоду пухнут! Пусть мотают обратно, в свой чертов Самарканд, верблюдов своих пасут! Так отрихтуем, что мать родная не узнает, гастарбайтеры хреновы!

Выбрав себе врага, отыскав, вроде бы, главного виновника всех своих бед, толпа была готова прямо сейчас бить коварных азиатов, которые, как оказалось, и ставили палки в колеса, мешая нормально работать и зарабатывать. Вот только у Максимыча, умело подогревавшего своих товарищей, была совсем другая цель. Прораб знал, что его послушают, как знал и Виктор Кваснов, так что стоило просто направить народный гнев в нужное русло.

– Да не чурок надо метелить, мужики, – крикнул Максимыч в толпу. – Что чурки, у них и у самих жизнь не сладкая, вот и лезут к нам, тоже хотя свои семьи кормить. Тех надо учить, кто всем здесь заправляет. – Прораб простер руку, указывая на людей в костюмах, растерянно переминавшихся в сторонке с ноги на ногу: – Вон, "пиджаки" приехали, нас выгонять! Мы им не скот, чтобы куда сказали, туда и идти. У нас тоже права есть. Мы люди, а не быдло!

– А, вот они, буржуи, – со злой радостью закричал люд десятками голосов. – Давайте-ка сейчас все у них и узнаем. Зачем уволят, когда уволят. Айда, спросим как у этих козлов, пусть все, как на духу выкладывают!

– Идем, идем, – отозвались другие, и людской поток хлынул к невольно попятившимся назад, к своим машинам, господам в костюмах и белоснежных сорочках. – Сейчас они нам все расскажут!

Толпа, словно прорвавший плотину горный поток, накатывала на горстку перепуганных людей, оттеснив в сторону нескольких охранников в форменных голубых рубашках и слаженно, будто готовились к этому заранее, блокировав выезд со строй площадки.

Только появившись здесь, Максим Громов сразу ощутил предгрозовую атмосферу. Строители, вместо того, чтобы работать, побросали инструменты, оставив технику, и устроили митинг. Над стройплощадкой раздавались гневные, все более несдержанные выкрики, причем на каждый лозунг толпа отзывалась яростным ревом. Размахивая кулаками и касками, рабочие стекались к стоявшему посреди площадки бульдозеру, превратившемуся, судя по всему, в трибуну.

– Что за дела, – опасливо произнес один из помощников Громова, озираясь по сторонам. Он тоже чувствовал накал страстей. – Что еще за путиловская стачка? Что-то мне тут неуютно становится, Максим Юрьевич. – Он настороженно покосился на своего шефа, стараясь при этом одновременно наблюдать и за толпой.

Пяток молодых парней из местной службы безопасности, чисто символическая охрана на случай, если кто-нибудь из местных жителей решит позаимствовать для работ на своем приусадебном участке казенный бульдозер или скрепер, была слабым подспорьем против сотенной толпы разъяренных мужиков. Кажется, сами охранники

– Да уж, не нравится мне этот митинг, – скривился Максим. – Надо б на всякий случай ментов вызвать, а то чую, скоро здесь морды бить начнут. Причем, кажется, нам и перепадет.

В последние дни Громов неожиданно для себя стал вдруг самым востребованным в России человеком, наверное, сравнявшись или даже превзойдя в важности самого президента, хотя, в отличие от Швецова, Максим был гораздо меньше известен широкой публике. Едва успев разобраться в происходящем на границе, раздать указания и убедиться, что бригада следователей, а также ремонтники действительно работают на полную катушку, заместитель Захарова вынужден был мчаться в Подмосковье, на почти заброшенную стройплощадку.

Слияние нефтедобывающих корпораций под эгидой "Росэнергии" принесло последней не только несомненную выгоду, но и немало проблем, одной из которых стал этот недостроенный нефтеперерабатывающий завод. Воротилы из "Нефтьпрома" в свое время не спешили завершать работы, при этом ухитрившись взять громадные кредиты, и теперь инвесторы требовали вернуть свои деньги. Предстояло принять нелегкое решение, определив, достраивать ли завод, при этом, расплатившись с кредиторами из казны, или просто пустить его с молотка, благо, спрос на землю был велик, да и кое-что из оснастки тоже могло найти себе покупателей.

– Необходимо развивать инфраструктуру, – сказал как-то, во время одной из рабочих встреч, Вадим Захаров. – Топливно-энергетический комплекс не может представлять собой только нефтяные вышки и транзитные трубопроводы. Нужно производить высококачественное топливо, сырье для химической промышленности, фармакологии. Но если наследие наших предшественников окажется нерентабельным, придется просто избавиться от него. Порой проще сделать все самим, заново, чем исправлять чужие ошибки. Японцы готовы хоть сейчас продать нам целый нефтеперегонный комплекс, полностью автоматизированный, соответствующий всем требованиям экологов.

– А люди? – спросил тогда Громов. – Мы не можем просто разогнать рабочих, которые трудятся на стройке.

– Да, можно избавиться от расплодившихся менеджеров, их в штате бывшего "Нефтьпрома" что-то слишком много, – согласился шеф "Росэнергии". – А простых работяг с их навыками следует сохранить. Есть несколько объектов на севере, где потребуются рабочие руки, да и на территории московской области тоже кое-что строится. Поговори с людьми, присмотрись к обстановке, узнай, что думают эксперты. Но, главное, объясни людям, что мы их не бросим. "Нефтьпром", кажется, давно уже все заморозил там, бросая строителям жалкие подачки, а отвечать за все, боюсь, придется нам. Разговор, думаю, будет не простой, а надежнее тебя у меня нет никого, так что, Макс, уж постарайся, – напутствовал Захаров своего помощника.

Насколько непростой разговор его ожидал, Громо понял лишь сейчас, когда увидел охваченную яростью толпу, едва ли готовую прислушиваться к самым разумным доводам. Очутившись, наконец, на месте, Максим, пожалуй, впервые не хотел быть таким нужным. Увидев перекошенные от гнева небритые лица строителей, сжимавших тяжелые кулаки, Громов больше всего захотел исчезнуть отсюда, поняв, что целым и невредимым эти доведенные до отчаяния люди его точно не выпустят. Но отступать уже было некуда.

– Давайте сматываться по-быстрому, – предложил один из спутников Громова. – Кажется, пролетариат настроен не очень дружелюбно.

Мысль, несомненно, здравая, однако, запоздала. В этот момент по толпе будто прокатилась судорога, и несколько десятков крепких мужчин устремились к свите Громова, мгновенно взяв кортеж в кольцо. Охранники даже не пытались остановить разбушевавшихся строителей, юркнув в сторону – им были дороги свои зубы и прочие части тела. Человеческие руки – слишком ненадежный инструмент, когда требуется остановить лавину, и потому Максим, заметив бегство охраны, даже не обиделся на них.

– Вот они, рабовладельцы, – кричал идущий в первых рядах прораб, которого Громов приметил уже давно. – Пока нужно, мы на них за гроши горбатились, а теперь можно вы пинком под зад!

– Черт с два, – возмущенно отозвались строители, оттеснившие прочь охранников и со всех сторон сжимавшие кольцо вокруг свиты Громова. – Хрен, не уволят! У нас тоже права есть, мы тоже люди, а не скот какой-то!

Громов сделал два шага назад, ткнувшись спиной в борт ведомственного "Меседеса". Рядом с ним сжались, испуганно глядя на рабочих, спутники Максима.

– Это же настоящий провокатор, – воскликнул Громов, указав на прораба, как-то вдруг оказавшегося позади своих товарищей, искренне веривших его словам. – Что за чушь, какое увольнение? – И, повысив голос, Максим обратился к гудевшей толпе, надеясь, что будет услышан: – Тихо, господа, прошу вас, тихо! Давайте поговорим, как нормальные люди. Вас никто увольнять не собирается. Мы все решим. Просто нужно успокоиться.