Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, мы разбиты, – хмыкнул Убби.
Все трое рассмеялись.
– Так, может, нам обзавестись собственными камнекидалками? – предложил Хальвдан. – Об этом думал еще Ивар. Велел чернорясому ублюдку… как его там? Эркенберт? Велел Эркенберту сделать несколько штук. Жалко, что коротышка сбежал.
– Это в следующем году, – сказал Сигурд. – Коней на переправе не меняют, и нам нужно продолжить начатое. Мы пустим слух по невольничьим рынкам, что заплатим хорошую цену за людей, которые умеют обращаться с метательными машинами. Кто-нибудь найдет таких знатоков. А если они могут стрелять, то смогут и построить камнекидалку. Приставим к мастерам по метательным машинам мастеров корабельного дела, и у нас будут такие суда, что мы и обгоним английские корыта, и закидаем их камнями.
Но непосредственно сейчас нам нужно что-нибудь предпринять, чтобы в душах наших людей появилось мужество и серебро – в карманах. Или хотя бы надежда на серебро в головах.
– Ирландия, – предложил Хальвдан.
– Для этого надо с севера обойти оконечность Шотландии, и прежде чем мы доберемся, там уже будут кишмя кишеть норвежцы.
– Фризия? – с сомнением спросил Убби.
– Такая же нищая, как Шотландия, только без гор.
– Это острова. А как насчет материка? Можно еще раз попытать счастья в Гамбурге. Или в Бремене.
– В нынешнем году эти воды не были для нас счастливыми, – сказал Сигурд.
Его братья кивнули, невольно ощерившись. Они вспомнили унижение, которому подверглись на песчаной отмели, возвращаясь с неудачной охоты без добычи и потеряв бойца. Унижение оттого, что их перехитрили, что втроем они проиграли в борьбе с одним противником.
– Но думаю, что мысль эта правильная, – продолжал Сигурд. – Или почти правильная. Мы еще дадим парням порезвиться здесь несколько недель, порастрясем округу. Намекнем, что это просто разминка, а готовится что-то большее. Затем вернемся напрямик через Северное море, пойдем к гранитным островам.
Братья опять кивнули, зная, что он подразумевает Северо-Фризские острова около Дитмаршена – Фёр, Амрум и Зюльт, три одинокие скалы среди песчаных наносов.
– Потом пойдем к Айдеру и ударим по Хедебю.
Хальвдан и Убби, не веря своим ушам, уставились друг на друга.
– Это же люди нашего народа, – сказал Хальвдан. – Или очень похожего. Во всяком случае, они датчане.
– Ну и что? Какое нам дело до них? Толстозадый король-купец Хрорик даже не продал шкиперу Скули человека, который был нам нужен. Позволил жрецам Пути утащить парня в эту дырку от стрелы, в Каупанг.
– Может быть, лучше напасть на них?
– Правильно. Я считаю так, – сказал Сигурд, – если бы Англия сейчас находилась под нашей властью, было бы больше смысла грабить свои же норманнские страны, чем шастать по здешним нищим землям. Это опасней, я знаю. Но если мы возьмем Хедебю и золото Хрорика, у нас появятся силы, чтобы пойти на Хальвдана и его придурковатого брата Олафа. Конечно, всегда кто-нибудь отколется: у того брат в Каупанге, у этого отец в Хедебю. Но многие останутся. Да и те, кого побьем в одном месте, присоединятся к нам, когда мы пойдем в другое.
– Сначала надо идти на Север, – сказал Хальвдан. – Сделать тебя единым королем всего Севера. А потом вернуться на Юг.
– С тысячей кораблей и камнекидалками впереди, – добавил Убби.
– Покончить с христианами раз и навсегда…
– Выполнить наш давний обет…
– Отомстить за Ивара.
Хальвдан поднялся, осушил рог и выдернул из земли боевой топор.
– Пройдусь вдоль палаток, – сказал он. – Пущу слух. Намекну, что у нас есть замысел, и если бы ребята его знали, то их бы просто оторопь взяла. Это успокоит их на пару недель.
* * *
Дьякон Эркенберт стоял внутри огромного кольца древних стен. То был судебный круг народа Смоланда – малых стран между датским Сконе и гигантской шведской конфедерацией, простирающейся на сотни миль к северу, страной, где множество мелких королей всегда старались создать одну Свеарики, единую империю шведов. Начался весенний сход смоландеров, люди вылезали из занесенных снегом хижин и готовились к желанному, но короткому лету.
Эркенберт старательно красил поношенную черную рясу, отчего она выглядела безупречно черной, резко выделяясь на фоне чужих меховых и домотканых одежд. Слуга еще раз тщательно выбрил ему тонзуру, и лысина стала видна отчетливей.
– Мы не намерены прятаться, – сказал Бруно. – Это в прошлом. Хватит выжидать. Теперь нужно, чтобы нас увидели. Чтобы встретились с христианством лицом к лицу.
Эркенберт хотел было вставить саркастическое замечание о пользе скромности, но не стал. Во-первых, не многие решались возражать магистру ордена Копья, как уже прозвали Бруно. А во-вторых, Эркенберт считал его новую тактику разумной.
Смоландеры, как обычно, продавали рабов. По большей части отощавших голодной зимой, просто мешки с костями, весьма сомнительное приобретение на время летней страды. Посланники из Уппсалы, от короля Орма, как обычно, покупали самых дешевых.
– Большинство из них нас не интересуют, – сказал Бруно. – Денег выделено мало. Но вот этого нужно выкупить.
Дородный крестьянин, когда пришла его очередь, протолкнулся внутрь кольца, таща на веревке изможденного человека. Раб был одет в обноски и дрожал от холода. Сквозь лохмотья виднелись тощие ребра. Беднягу поминутно сотрясал кашель, и от него воняло навозной кучей, в которой он спал, чтобы не замерзнуть насмерть.
Его появление встретило шквал насмешек.
– Сколько ты хочешь за доходягу, Арни? Будь он курёнком, пошел бы на суп. Его не возьмут даже шведы. Он не доживет до следующего жертвоприношения.
Арни оскорбленно оглянулся. Взгляд упал на Эркенберта, целеустремленно пробирающегося на площадку торга. Эркенберт торжественно приблизился к тощему рабу, возложил на него руки, крепко прижал к груди.
– Не волнуйся, мы слышали о тебе, и мы здесь, чтобы спасти тебя.
В нос Эркенберту ударила вонь, но он стерпел.
Несчастный принялся всхлипывать, вызвав новые насмешки и улюлюканье толпы.
– Как ты можешь меня спасти, они и тебя продадут, это же звери, им дела нет до заветов Божьих…
Эркенберт мягко высвободился, указал на группу людей, с которыми пришел сюда. Десять риттеров из ордена Копья стояли в две шеренги, все в кольчугах и при шлемах; металлические рукавицы сияли. В правой руке у каждого было короткое копье, упертое древком в землю и наклоненное вперед.
– Воины здесь
