Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хелен искренно обрадовалась его предложению, потому что сама терялась, но, скрыв свои чувства, спокойно ответила:
– Это хорошая идея. После одиннадцати?
– Да, удачное время…
– Спасибо за прекрасный… теплый ужин.
– Поблагодари за меня Фисо,– сдерживая улыбку, мягко сказал Логан.
Хелен догадливо вздохнула и улыбнулась уже после того, как отвернулась от Бенджамина и пошла к дому Хардов.
Логан проводил женщину взглядом до самого крыльца дома на другой стороне улицы и с ликованием в душе, с чувством мальчишеской влюбленности взъерошил себе волосы на голове.
***
Хелен вернулась домой, растроганная и взволнованная недосказанностью между ней и Бенджамином, но прозрачностью их стремлений. Время будто отмотало назад годы и вернуло ее в период их страстной влюбленности. Так хотелось ощутить себя молодой, не обремененной пережитым опытом, свободной и легкой. Но зеркало, оказавшееся на пути в ее комнату, вернуло Хелен в реальность. И все равно даже через столько лет Бенджамин был рядом, и было тепло и спокойно. Она пригладила растрепавшиеся волосы и подумала, что нужно закрасить седину и, вообще, побывать в салоне красоты.
– Как вечер? Удался?– довольно наблюдая за мечтательным выражением на лице матери, из-за угла коридора спросила София.
Хелен поймала отражение дочери в зеркале и, не оборачиваясь к ней, улыбнулась.
– Бен передал тебе благодарность.
– За что?!– удивилась девушка.
– Думаю, ты знаешь.
София шкодливо улыбнулась и, подойдя к матери на носочках, обняла ее сзади за плечи.
– Скажи, что я поступила правильно?!
– Время покажет,– задумчиво ответила Хелен.
***
Следующие несколько дней София увлеченно следила за матерью и Беном, которые много времени проводили вместе, то на пляже, то на презентациях вновь открывающихся салонов модной одежды, ювелирных изделий, художественных выставок, книжных и автомобильных салонов. И везде им было интересно вместе, они будто открывали друг друга и мир вокруг заново. И Софии нравилось быть свидетелем их молчаливой увлеченности друг другом. Ухаживания Бена внешне выглядели как дружелюбие и уважение к давней знакомой, но наблюдательной Софии нельзя было не заметить проникновенных взглядов, улыбок, жестов, которые красноречивее всяких слов говорили о том, как оба нуждались друг в друге.
Милинда осуждающим, непонимающим взглядом встречала мать, поздно возвращавшуюся с таких прогулок домой, но из-за натянутых с ней отношений не вмешивалась и не пыталась прояснить причины такой оживленности и загадочности.
София, хоть и ладила с сестрой, все же не решалась выдать прекрасную тайну двух близких им людей. Но зато обо всем в подробностях знал мистер Кроу. София не могла сдержать эмоций и не поделиться с ним.
Сама Хелен не выдавала своих чувств, не заговаривала на эту тему, была мечтательно-задумчивой, укрываясь от любого проникновения в ее сокровенное. И все же нельзя было не заметить произошедших перемен в ее настроении, самочувствии и мироощущении. Словом, проснувшаяся в ней счастливая женщина светилась изнутри и дарила свой свет и тепло окружающим. Все, кто находился рядом с ней, ощущали ее воодушевленность и жизнерадостность, невольно заражаясь облачным настроением.
Трогательность и невинность отношений матери и крестного не оставляли в душе Софии места равнодушию и обреченности своего личного счастья, наполняли новой надеждой, заменяя озлобленность снисхождением. Хотя легкая грусть возникала всякий раз, когда она видела, что ее мечты воплощаются у кого-то другого, а не у нее.
Радостно было наблюдать, как день за днем ее мать расцветала, менялось ее отношение к себе. Спустя полторы недели пребывания в Хьюстоне она выглядела лучше, чем по приезде. Лицо играло красками, в глазах появился живой блеск, морщинки вокруг глаз и на лбу, будто сами собой разгладились. Хелен даже немного пополнела, и ей это шло.
София стала ловить себя на мысли, что, возможно, не все в жизни так грустно и безнадежно, что от нее можно получать удовольствие, если изменить точку зрения на некоторые вещи. Однако идей, как это сделать для себя, в голову не приходило. Наверное, стоило оставить их на потом и не терять времени на самоедство, а двигаться и развиваться дальше.
***
В конце второй недели в Хьюстоне Милинда неожиданно нетерпеливо засобиралась домой, к Джеку. Хелен колебалась в принятии решения. Впервые за последние годы она ожила, ощутила прилив сил и почувствовала себя счастливой рядом с дорогими ей людьми. Безрассудное стремление Милинды назад, в безрадостное, досадное, безнадежное прошлое поставили Хелен в тупик. Ей некуда было возвращаться. Не к кому. Но и оставить дочь без поддержки было бы непростительной черствостью.
С тяжестью на душе Хелен безмолвно повиновалась материнской доле.
– Может, ты еще побудешь с нами?– умоляющим голосом попросила София Милинду, сдерживая свое раздражение от ее упрямства.
– Нет,– категорично ответила та.
– Но ведь нам всем так хорошо вместе?
– Я хочу к мужу, и в этом нет ничего ужасного!
– Из-за тебя и мама уезжает…
– Это ее личное решение. Нечего меня обвинять,– жестко бросила Милинда.
– Чего ты злишься?– возмутилась София.– Я не прошу тебя уходить от мужа. Я прошу еще несколько дней побыть с нами… И что это у тебя за манеры стали? Ты стала такой агрессивной?
– Я знаю, что ты думаешь о Джеке и обо мне. И не надо притворяться, что ты все забыла. Ты ведь всегда была против. Хотя я никогда не вмешивалась в твои жизненные планы,– холодно высказала Милинда, чувствуя себя беззащитной, непонятой и одинокой среди, казалось бы, родных людей.
София обиженно покачала головой и, уходя, пристыдила сестру за неблагодарность:
– Я думала, что наши отношения наладились после той операции, и ты понимаешь, как я беспокоюсь за тебя. Но ты глупая, упертая девчонка!
Милинда была сражена откровенностью сестры. Все, что она желала теперь, – это вернуться к Джеку и обрести свое обычное спокойствие. Хотя будет ли у нее спокойствие и уверенность в будущем в Эль-Пачито?
– Образумить Лин не удалось!– раздраженно выпалила София, придя в комнату матери.– Может быть, удастся образумить тебя?
Она пересекла комнату и с шумом села в кресло у окна.
– Прости, но у меня нет никакого терпения общаться с ней. Мы перестали понимать друг друга. Она все сразу принимает в штыки,– оправдалась девушка, заметив неодобрительный взгляд матери.
– Может, стоит быть с ней помягче? Терпимее?
– Куда уж мягче?!– вспылила София.
– Ей самой нелегко справиться с противоречивыми чувствами, а ты давишь на нее.
– Не давлю!
– Давишь, и не спорь со мной,– строго возразила Хелен.– Думаешь, она не понимает, что у нее с Джеком происходит? Она понимает, только еще не осознала, что у них нет будущего.
София по-детски непримиримо надула губы и недовольно скрестила руки
