Приключения в шхерах - Юзеф Чельгрен

- Вот что, невестушка, - в дедушкином голосе зазвучали новые, покровительственные нотки: - поставь-ка тарелку и нашему гостю!

Хозяйка улыбнулась своей доброй улыбкой:

- Ну вот и прекрасно, дедушка! И что бы мы без вас делали? Будьте так добры, скажите нашему гостю, чтобы он чувствовал себя у нас, как дома. И спросите, пожалуйста, будет ли он с нами ужинать. Каша уже на столе.

Старик сдвинул очки на лоб. В эту минуту он был в центре внимания всего дома. Он уже не помнил, когда такое случалось. Слова невестки пришлись, как маслом по сердцу, и старик удовлетворенно ухмыльнулся.

- Положи свой узел и снимай шапку... - распорядился он. - Так. А теперь садись вот сюда, не стесняйся. Будем ужинать.

- Спасибо, - сказал поляк. - Я очень благодарен.

Хозяйка помогла дедушке придвинуть стул поближе к столу. Она положила ему каши и сверху налила в тарелку молока. Расселись и остальные. Дундертак пристроился в самом конце стола. Старик отвел бороду в сторону и торопливо принялся опустошать тарелку, с любопытством поглядывая на поляка.

- Что тебя привело в наши края?

- Война.

- Война?

- Мы бежали из Польши. И нам пришлось пробиваться сквозь этот ад.

- Ну и дела!

- Бум... бум... бах!- размахивал руками поляк. - Вокруг грохот, пальба. Но мы плыли в кромешной тьме - и нам удалось скрыться.

- И вот ты в Швеции, в шведском доме. И будешь есть шведскую кашу. Скажу тебе по секрету, что эта каша куда удивительнее всех ваших войн - она выкормила больше людей, чем они погубили.

- По мне, так каша замечательная! - сказал поляк, выскребывая ложкой тарелку.

- А как тебя зовут?

- Вальтер.

- Ты бери еще, бери, ешь как следует! После таких передряг надо подзаправиться. Верно?

- Да!

- А когда поешь, расскажешь мне, что творится на белом свете. Бог знает, сколько времени я носа за порог не высовывал. Сын мой сейчас в море, он тоже моряк. А я вот сижу один на этом треклятом стуле и не могу двинуться!

- Вот разделаюсь с кашей, обо всем расскажу.

- Не бери сразу так много, а то подавишься.

- Хорошо. Очень уж вкусно!

Дундертак во все глаза смотрел через стол на поляка. Он никогда в жизни не слышал другого языка, кроме шведского. И, хотя он каждый вечер, забравшись на лежанку, путешествовал по всему свету, ему никогда не приходило в голову, что, бороздя моря и океаны, надо уметь говорить на особом языке - иначе тебя никто не поймет.

Старик облизал ложку и смахнул с бороды капли молока. Он с достоинством осмотрелся вокруг и громко, чтобы всем было слышно, сказал:

- Слушай, невестка! Если ты или кто другой хочет спросить о чем-нибудь у этого чужестранца, скажите мне, и я поговорю с ним на английском языке и передам ему вашу просьбу.

Хозяйка ласково улыбнулась, но промолчала и принялась убирать со стола. Она была очень довольна, что старик вдруг стал снова похож на прежнего властного хозяина дома. С появлением в доме польского матроса он, казалось, вновь обрел былое достоинство.

И тут из-за стола поднялся Дундертак. Он очень волновался. Его коротко стриженные волосы стояли дыбом и торчали в разные стороны, словно деревянные башмачные гвозди. Хриплым от волнения голосом он произнес:

- Черепаха!

Старик приложил ладонь к уху:

- Ты о чем, дружок?

- У него в кармане черепаха. Мне интересно, какая она из себя.

Все с любопытством посмотрели на поляка.

- У тебя, говорят, черепаха, - сказал старик. - Мальчик хочет посмотреть на нее.

Вальтер полез в правый карман своей куртки,

- Совершенно верно. У меня с собой черепаха. Это мой единственный друг!

Дундертак едва сдерживал нетерпение.

Но предмет, который матрос вытащил из кармана, совсем не был похож на живое существо. Скорее он напоминал кусок грубой коры. И был совершенно круглый. Потому что черепаха втянула голову в панцирь.

Матрос нагнулся к лежавшему у его ног узелку и развязал пестрый платок, в который было увязано все его имущество. Сверху оказались кучка зеленых листьев и пакетик обыкновенных лесных орехов. Взяв несколько листьев и горсть орехов, матрос положил угощение на стол перед черепахой. Потом он осторожно постучал ногтем указательного пальца по жесткому панцирю.

- Как его зовут?

- Это не он, а она. И зовут ее Элиза.

Элиза недоверчиво высунула из-под панциря плоскую головку. Черные глазки с любопытством разглядывали все вокруг. Матрос стал ласково почесывать черепахе голову.

- Не бойся, - приговаривал он. - Тебе нечего бояться. - Мы с тобой в чужом доме, но здесь живут очень хорошие люди.

Черепаха вытянула длинную шею. Она приподнялась на коротких ножках и не спеша, важно отправилась на прогулку вокруг пустой миски от каши, которая стояла посередине стола. Твердый панцирь терся о края миски.

- Смотрите, смотрите! - изумился Дундертак. - Она, оказывается, умеет ходить. Ну совсем как жук-олень!

Жук-олень при малейшей опасности поджимает лапки и притворяется мертвым. Тогда его можно принять за черный камешек. А мгновение спустя камешек высовывает ножки и как ни в чем не бывало пускается в путь. Так и тут: лежавший на столе перед матросом кусок коры вдруг превратился в черепаху.

Матрос легонько постучал костяшками пальцев по краю стола. Черепаха тотчас же поползла на этот звук. Матрос взял орех большим и указательным пальцами и положил Элизе в рот. Потом он снова с нежностью погладил ее по голове.

- Да, просто удивительно, как человек иногда привязывается к животному, - сказал старик. - Я это сам испытал. Когда-то в молодости я плавал на фрегате "Сокол". Уж не знаю как, но на борту оказалась маленькая приблудная мартышка. Все мы ее очень полюбили. Она командовала нами, как хотела. А была совсем крошечная, умещалась в кармане брюк. Мы дали ей имя - Черная Мария. Она была вся черная - от ушей до кончика хвоста. Вокруг круглой мордочки висели длинные седые бакенбарды. А глаза были большие, карие. Умная была бестия, не глупее самого капитана!

Дундертак с изумлением смотрел на своего старого дедушку. Никогда раньше он не слышал, чтобы старик сказал ласковое слово или обрадовался чему-нибудь. Все дни с утра до вечера он проводил в угрюмом, стариковском одиночестве. Но с той минуты, как в дом вошел польский матрос, старик словно переродился.

Вальтер дал Элизе последний орех.

- Мне ее подарил один финикиец, торговавший коврами и драгоценными тканями. Как-то раз, когда он был в Греции, его укусил в правую руку верблюд. Даже самые кроткие животные, если с ними плохо обращаться, могут потерять терпение. А верблюды очень сильно кусаются.

Дедушка важно кивнул, подтверждая справедливость этих слов. Можно было подумать, что он всю жизнь только и делал, что ездил на верблюдах.

- Торговец не позаботился вовремя промыть и перевязать рану. Внезапно у него поднялась температура, и он слег. Это случилось на каком-то жалком постоялом дворе в маленьком портовом городишке Корфе. Когда я его увидел, он был очень плох. Яд проник уже глубоко в кровь. В общем, до смерти оставалось недолго. Но я знал, как лечить такие вещи. Я вскрыл у него под мышкой кровеносный сосуд и высосал испорченную кровь. Надо только, чтобы у тебя самого были все зубы здоровые, а то яд проникнет в кровь, и тогда тебе крышка, потому что если яд попадает в голову - от этого нет спасения. У меня все зубы были в порядке, и мне удалось высосать яд. Через некоторое время этот человек снова был на ногах. И в благодарность подарил мне эту черепаху.

- Немного за такую услугу!

- Так может показаться всякому, кто не знает того, что знаю я. Эта черепаха не простая - она искатель кладов!

Столь неожиданное заявление вызвало на мрачном лице старика нечто вроде улыбки.

- Искатель кладов? Ну, а как же ты определишь, что она нашла клад?

- Ничего сложного. Нужно только смотреть в оба и проследить, куда она положит яйца.

- Ну, а что дальше?

- А дальше ждать, пока солнце не прогреет их как следует и не вылупятся маленькие черепашки.

- Золото, значит, спрятано в яйцах?

- Нет, конечно! Тогда ты подбираешь черепашек и сажаешь их к себе за пазуху. Они любят где потеплее. И начинаешь копать на том самом месте, где осталась лежать яичная скорлупа. На глубине трех локтей должен быть клад.

- А это не вранье?

- Нет, тот финикиец не мог соврать! Он мне показался очень порядочным человеком. И ведь я его, можно сказать, от смерти спас!

Старик с достоинством разгладил седую бороду. Он теперь с новым интересом рассматривал черепаху. Подумать только, что этакое невидное животное может высидеть клад!

- Она уже при тебе клала яйца и доказала, на что способна?

- Нет еще. Она очень дорожит своими яйцами. Не всюду же под землей зарыты клады! Вот она и ждет, пока мы набредем на такое место.

- Нам как раз очень не хватало такой черепахи! Я-то думал, что ты собираешься выжить меня из дому, а ты, оказывается, сулишь нам золотые денечки!