Приключения в шхерах - Юзеф Чельгрен

Итак, мы плыли все дальше на восток. Каждый божий день мы открывали новые острова и земли. Норденшельд давал им имена и рисовал карты, нанося на них очертания берегов, мимо которых мы плыли.

Утром девятнадцатого августа 1878 года Норденшельд отдал приказ бросить якорь. Мы находились в маленькой бухте, в которую вдавались узкие языки кос. Со всех сторон нас окружали покрытые снегом горные кряжи. Это было одно из самых удивительных мест на земле - мыс Челюскин. Вот он изображен на передней стенке ящика. Если вы раньше ничего об этом не слыхали, то знайте, что мыс Челюскин - это самая северная оконечность Азиатского материка, самое дикое и пустынное место на всем земном шаре. Нас встретил только большой белый медведь, который стоял на большом камне и с интересом смотрел, как мы поднимали флаг и салютовали пушечными залпами.

Потом мы спустили на воду шлюпки, подгребли к берегу, высадились и соорудили пирамиду из камней высотой в человеческий рост. Норденшельд положил внутрь рапорт о плавании "Веги". Потом он повернулся к нам и сказал:

"Друзья, мы достигли великой цели, к которой в течение столетий безуспешно стремились люди! Нам, шведам, удалось впервые в истории провести судно к мысу Челюскин - самой северной оконечности Старого Света!"

Вот так штука! Тут мы все начали кашлять и сморкаться, и, наверное, не только у меня стоял комок в горле. Потому что, когда мы наконец крикнули "Ура!", получилось довольно-таки невнятно. А Норденшельд! Что это был за парень! После своей речи он начал со всеми обниматься, да так, что даже у самых матерых морских волков все ребрышки захрустели.

Потом мы вернулись к себе на борт, подняли якорь и пошли дальше. Между тем льды становились все плотнее, а густые туманы очень затрудняли наблюдения. Мы продвигались вперед совсем медленно. Но нужды мы ни в чем не терпели. Свежего мяса было хоть отбавляй. Кругом кишмя кишело разной морской птицы. В море появилось множество моржей и тюленей. Были и белые медведи. А захотелось тебе рыбки - пожалуйста! Только опусти трал.

На больших глубинах в этих местах водились сотни пород рыб, которых до сих пор не видел человеческий глаз. Но Норденшельд не хотел рисковать и долго задерживаться из-за научных наблюдений. Был уже конец августа, и нам надо было добраться до Берингова пролива, прежде чем море совсем замерзнет.

Но туманы все сгущались. Иногда мы вынуждены были сутками стоять на якоре. Таких туманов, как в Северном Ледовитом океане, я больше нигде не видел. Густые, как коровье молоко. Попробуйте разглядеть что-нибудь через молоко! Компас тоже не мог помочь - ведь мы плыли по неизведанным местам! Кто знал, где здесь кончается открытое море. Но иногда туманы рассеивались и вокруг все прояснялось. На "Веге" начиналась беготня, мы живо поднимали якорь и запускали машину. Так, с грехом пополам, мы продвигались вперед, пока не наступило девятое сентября. В этот день Норденшельд сообщил нам, что до Берингова пролива остается всего трое суток хода. Берингов пролив - это, каждому известно, незамерзающий свободный проход из Северного Ледовитого океана в Тихий. Если бы нам удалось добраться до Берингова пролива, дальше можно было бы не беспокоиться и идти вперед днем и ночью. Ведь знаменитый датский путешественник Витус Беринг, если здесь этого не знают, еще в 1731 году нанес на морскую карту путь, соединяющий Азию с Америкой. Это известно всему миру, можно бы и не говорить об этом в каждом втором доме!

Значит, это было девятое сентября. Но оказалось, что радоваться было рано. Потому что ночью нашу "Вегу" опять начали затирать льды. Мы все-таки пробились. Через двое суток "Вега" опять попала в плен ко льдам и простояла целую неделю. Потом льды вдруг подвинулись, раскололись - и образовался узкий чистый проход. Наконец-то! Путь к Берингову проливу был открыт! Еще один день - и мы доберемся до свободной воды. Ну, а все остальное - это уж для такого человека, как Норденшельд, детские игрушки!

Хоть мы и торопились, нам приходилось продвигаться очень медленно и осторожно. Иначе мы рисковали сломать в этом узком проходе винт об лед. Тогда уж на кругосветном плавании ставь точку. Норденшельд славился и смелостью и осторожностью. Он был очень отважный человек, но всегда знал, где надо быть осторожным. О, это был старый полярный волк! Для такого плавания лучшего человека тогда и не могло быть. Разве что норвежец Нансен...

И опять мы обрадовались слишком рано. Скоро нас снова затерло. Теперь уж ничего не оставалось, как пришвартоваться к какой-нибудь большой льдине. Мы так и сделали. Льдина была длиной метров сорок, а высотой шесть метров. Раза в три больше этого дома. Всякий понимает, что там все другое - не то что здешняя мелочь!

Ну а потом мы и оглянуться не успели, как все вокруг замерзло. "Вега" оказалась зажатой во льду, как в тисках. Не выбраться! Нам стало ясно, что придется зимовать в этих негостеприимных местах.

Потом пришли морозы. И полярная ночь. Да разве опишешь это людям, которые всю свою жизнь прожили на юге, чуть ли не у самого экватора! Одно могу сказать: как только вспомню те дни - до сих пор дрожь пробирает.

И вот в самый разгар той страшной зимы случилось одно происшествие, которое сначала чуть не стоило мне жизни, а потом навлекло на меня величайший позор. А случилось вот что. Норденшельд как-то намекнул, что ему очень хотелось бы двух белых медвежат и что в долгу уж он не останется. Мы с товарищем поняли его с полуслова. Составили целый план и решили во что бы то ни стало добыть медвежат живьем. Вообще-то белые медведи на редкость любопытны, даже навязчивы. Но своих детенышей они очень оберегают.

Скоро мы заметили, что медведи подходят к нам особенно близко в то время, когда кок возится в камбузе. Их привлекал запах съестного. Мы и решили сыграть на их любопытстве. Мы придумали вот что: время от времени мы поджигали на льду невдалеке от парохода кусочек тюленьего жира. Для белого медведя запах тюленьего жира самый вкусный запах на свете. И вот в один прекрасный день к нам пришлепала большая медведица с двумя маленькими медвежатами в кильватере. Медвежата были такие маленькие, что с трудом косолапили за матерью. Когда медведица подошла поближе, она спрятала медвежат за льдиной, а сама, принюхиваясь, пошла прямо на запах. Мы на это и рассчитывали. Мой товарищ стал пробираться в обход к льдине, за которой сидели медвежата. Я должен был в это время отвлекать внимание медведицы и подкармливать ее кусочками тюленьего жира. Все шло как пописанному. Метрах в тридцати от костра медведица уселась на задние лапы - ну в точности медведь в цирке! - и стала размахивать огромными передними лапами, а сама жадно вдыхала вкусный запах. Когда она начинала вертеть головой и беспокоиться, я бросал ей кусочек жира. Это было все равно что бросать жир в бездонную бочку! Она захлопывала челюсти - и куска как не бывало.

Вдруг я увидел своего товарища. Он пробирался обратно и тащил под мышками ружье и обоих медвежат.

Но медведица его тоже заметила.

Я никогда раньше не знал, что такие неуклюжие существа могут так быстро бегать.

Мой товарищ не стал мешкать и изо всех сил помчался к пароходу. Медведица за ним. Она так страшно ревела, что у меня каждый раз душа уходила в пятки.

Тут это и случилось. Товарищ поскользнулся и грохнулся затылком об лед, задрав обе ноги к небу. Ружье и оба медвежонка отлетели далеко в сторону.

Пришлось и мне взять ноги в руки. Медведица бежала с одной стороны, я - с другой. Цель у нас была одна.

Косолапые медвежата беспомощно топтались на месте.

В тот самый момент, когда медведица, поднявшись на задние лапы, собиралась опустить передние на упавшего человека, я схватил валявшееся рядом ружье. Но я стоял так неудачно, что не решался выстрелить: мог попасть в товарища. От страха я уже не помнил, что делаю. Не глядя, я налетел на медведицу и всадил приклад прямо в широко раскрытую пасть.

От сильного толчка я пошатнулся. Кажется, я попал точно.

Медведица сначала замешкалась, но тут же схватила передними лапами ружье, стараясь вырвать его из пасти. К несчастью, она зацепила когтями за спусковой крючок. Спуск оттянулся назад. Грохнули выстрелы. Что-то толкнуло меня в правое плечо, я перекувырнулся и растянулся на льду.

Медведица в страхе присела. Ружейное дуло она отломала и отбросила далеко в сторону. Но приклад крепко сидел в пасти, застряв между клыками. Медведица била себя лапами по морде, стараясь таким способом освободиться от застрявшего куска дерева. Точно так поступает кошка, когда от жадности подавится рыбьей костью. Хороша кошечка! Одним ударом косматой лапы она могла мигом избавить нас от всех земных забот!

Глаза медведицы сверкали бешенством.

Тем временем мой товарищ пришел в себя и вскочил на ноги. Я попробовал последовать его примеру. Но перед глазами пошли черные круги, и я мешком свалился на лед. В этот момент грохнуло два выстрела. На этот раз стрелял сам Норденшельд. Стоя на палубе "Веги", он послал разъяренному зверю две успокоительные пилюли. Пули вошли прямо в сердце, и медведица упала замертво.