Приключения в шхерах - Юзеф Чельгрен

Матрос ногтем большого пальца ласково погладил черепаху по голове.

- Она у меня уже три года. За это время где я только не побывал! Мне-то все равно, куда ехать. Я всегда думаю только об Элизе. Приезжаю на новое место и думаю: "А вдруг ей здесь понравится и она положит свои яйца и высидит детенышей?"

- Ничего себе компас для моряка!

Матрос улыбнулся:

- Я уверен, что он не подведет, когда мы окажемся на нужном месте. Может быть, это случится еще через много лет. А может быть, завтра.

Старик наморщил лоб:

- Если я правильно тебя понял, ты хочешь пожить здесь у нас?

- Да.

- Тогда ты поможешь нам ловить рыбу,

- Очень хорошо!

- Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. В здешних местах невод тянут подо льдом. Белоручкам лучше не соваться!

- Все равно, вы поступили очень великодушно. В наше время не везде встретишь такое отношение, можете мне поверить! - Матрос показал на черепаху. - Теперь вы сами видите, что Элиза вполне годится в компасы, - похвастался он. - Этот компас привел меня в дом, где живут хорошие, сердечные люди. Это подороже золотого клада!

Старик снова покровительственно оглядел сидевших за столом:

- Может, вы хотите еще что-нибудь спросить? Я передам ваши слова нашему гостю Вальтеру.

И снова поднялся Дундертак:

- Когда он вошел, у него фуражка была надета задом наперед, козырьком на затылок. Почему так?

- Видишь ли, - сказал поляк, после того как дедушка перевел ему вопрос Дундертака, - так уж оно полагается. Все то время, пока я на пути от дома, фуражка у меня надета задом наперед. Но, как только начинается обратный рейс домой, я снова поворачиваю фуражку козырьком вперед, как оно и должно быть.

- Чудно! И кто это только выдумал!

- Пошатаешься по белу свету - и не тому научишься.

Керосиновая лампа бросает мягкий свет на убранный после ужина стол. За окном спускается ночь. В воздухе кружит первый пушистый снежок. В дальнем ящике комода лежит страшное письмо, ядовитое и опасное, как змея.

Вальтер рассказывает. Дундертак слушает, улегшись грудью на стол, подперев кулаками голову. Дедушкины глаза молодо поблескивают за толстыми стеклами очков.

ЗИМА

Пришла зима.

Повалил снег, торопливо укутывая шхеры в саван. Тяжелая рука холода опустилась на землю. Бухты и заливы замерзли. Все живое искало прибежища и укрытия. Глубоко под землей, положив лапу на нос, старался уснуть в своей норе барсук. На опушке леса тетерка забилась поглубже в снег, а снег все падал и падал, пока она не очутилась в теплой белой пещере, - теперь холод ей не страшен. У изгороди сидел пеньком заяц и дышал на передние лапки, пытаясь согреться. Голодная, отощавшая лиса-проныра пробиралась к заснеженному муравейнику. На самой высокой сосне на дальнем краю мыса сидел одинокий морской орел-белохвост, высматривая добычу, и студеные ветры омывали гордую птицу.

А люди забрались под крыши, поближе к уютному домашнему теплу. Старик сидел на своем обычном месте у окна и чинил старые сети.

- Нас, стариков, врасплох не застанешь! Я эти морозы уж недели две, как чую, - пробормотал он.

Неслись галопом с Балтийского моря снежные вихри. Издалека, из пустынных тундр необъятной, студеной Сибири. Всякая живая тварь дрожала от холода и страха.

В былые времена Дундертак с зимой дружил. Теперь же он угрюмо косился на снег, который все падал и падал на землю, укутывая ее белым покрывалом. Не нравился Дундертаку этот холод. Ведь он прогнал солнце, а польский матрос говорил, что его черепаха кладет яйца только в песок и потом их высиживает солнышко. Теперь же на песок навалило сугробы в полметра вышиной и солнце спряталось надолго. Пройдет еще много-много времени, прежде чем черепаха сможет положить свои яйца. Дундертака очень волновало, что же будет дальше. Он все думал о кладе, который можно найти в песке на глубине трех локтей в том самом месте, где черепаха положит яйца.

Дундертак твердо уверовал в то, что рассказал польский матрос. Он сразу сообразил, что такой клад - чудесное средство против таинственного письма, спрятанного в самом дальнем ящике комода. Сумей они только отыскать клад - и им не пришлось бы уходить из собственного дома. Они отдали бы клад графу. Дедушка часто рассказывал о Мече Закона. Он висел на стене в графском замке. Но, если у графа обе руки будут полны денег, он не сможет снять со стены Меч Закона и выгнать их всех на улицу.

С тех пор как пришло это грозное, страшное письмо, Дундертак, лежа ночью без сна, все чаще думал о том, как бы ему, выбрав ночь потемнее, улизнуть из дому. Он забрался бы через окно в замок, украл бы Меч Закона и зашвырнул его подальше в море. Граф оказался бы безоружным - пусть бы тогда попробовал разнести их дом в мелкие щепы! Но такое могущественное оружие, как Меч Закона, должно быть, охраняют кровожадные псы. Безоружному туда лучше не соваться. Ему ли не знать этого после того, как он однажды встретился с такими псами у Сосновой Горки! Нет, лучше уж отыскать большой клад и насыпать графу полные руки денег. Тогда он не сможет схватиться за Меч Закона.

Дундертак установил над черепахой строгий надзор. Ему было хорошо известно, что куры, например, имеют обыкновение нести яйца в самых неожиданных местах, подальше от чужих глаз. Сейчас, правда, зима и холодно, но кто знает, а вдруг и черепаха возымеет такие намерения?

В канун рождества в заснеженном белом мире, простиравшемся за окном хижины, разыгралась битва не на жизнь, а на смерть.

Морской орел высмотрел со своей сосны зайца, прижавшегося к изгороди и дышавшего на лапки. Не спеша, величаво поднялся белохвост в воздух. Ветер засвистел в оперении могучих крыльев. Орел развернулся, описав широкий круг над морем, устремился к берегу - и вот он уже над изгородью. Зайчишка глубже вдавился в снег. Длинные уши плотно прижал к спине.

Паря на распростертых крыльях, орел проплыл мимо. Казалось, он не видит своей жертвы...

Увы, он вернулся!

Как молния, ринулась на зайца огромная птица. Точно с облаков метнули живую торпеду. Косой подскочил, будто на пружине. Делая огромные прыжки, он попытался спастись в ближней рощице. Орел пронесся над самой землей, широкие крылья почти коснулись снежного наста. Бросок был столь стремительным, что еще немного - и он перевернулся бы. Он ударился головой об изгородь. Сильно ударился и, казалось, совсем одурел. Но каким-то чудом ему удалось поймать крыльями воздух и оторваться от земли.

В роще рыскала лиса-проныра. В кустах мелькала ее рыжая с проседью шуба. Проныру мучил голод, и настроение у нее было скверное. В последнее время она питалась одними муравьями, но разве ими наешься, когда голод разрывает внутренности!

Тут в кусты кубарем влетел косой. Длинные уши прижаты к спине, в трусливых глазенках страх. Проныра давно заприметила этого зайца. И вот теперь смертельные враги очутились лицом к лицу.

Впервые за свою богатую приключениями жизнь лиса так опешила, что не успела даже приготовиться к прыжку.

Заяц же был сплошной страх. Он в беспамятстве повернул назад и стрельнул из кустов. Все произошло невероятно быстро. Лиса едва успела высунуть острый язычок и облизнуться. Вид у нее был преглупый. Однако она не тронулась с места, ибо прекрасно понимала, что состязаться в беге с удирающим зайцем - занятие бесполезное: у косого слишком длинные ноги. В этом проныра давно успела убедиться на собственном горьком опыте.

К этому времени белохвост успел с грехом пополам оправиться от столкновения с изгородью. Он сразу же увидел косого, серым комочком катившего по снежному полю. Дрянной зайчишка?

Белохвост рванулся в погоню. Стремительно взмахивая сильными крыльями, он быстро нагонял зайца.

Но, хотя тот мчался, не разбирая от страха дороги, он моментально заметил страшную опасность, которая все еще угрожала ему сверху. И не успел орел "войти в штопор", как заяц сделал большой прыжок в сторону, повернул и понесся дальше под углом в сто восемьдесят градусов к своему следу.

Проныра, внимательно следившая из своей рощицы за ходом событий, быстренько сообразила, что ей представляется великолепный случай перехватить косого и отправить его в свою собственную глотку.

Однако орел не думал отказываться от вкусной добычи.

Несколько взмахов крыльями - и он снова нагнал зайца. На этот раз косой не успел отпрыгнуть в сторону.

Орел камнем упал вниз и запустил когти в заячью спину. Это был конец. Зайчишка закричал так жалобно, как кричат только перепуганные до смерти зайцы.

Но тут из рощи появилась проныра. Лисе было страшно, но ее терзал голод. И, преодолев свою трусость, она подкралась поближе к месту военных действий. Голод оказался сильнее страха.

Приспустив крылья, орел сидел на спине у зайца.

Волоча брюхо по снегу, лиса подползла еще ближе. Авось и ей перепадет кусочек. Боже, как приятно покушать зайчатины после этой ужасной муравьиной диеты! Кислые муравьи набили лисе оскомину. А заяц сладкий, сочный и вкусный! У проныры аж слюнки потекли.