Дорога в Анкорн - Рина Эйртон

Эбигейл улыбнулась. Несмотря на свою дурашливость, Луи умел становиться серьезным. Это перевоплощение каждый раз зачаровывало. Положив подушку на законное место, девушка переместилась к окну, в тонком стекле ловя отражение собеседника.

– Я уже говорила, что твои рассуждения слишком умны для мальчика двенадцати лет?

– Ты меня опять недооцениваешь. И опять уходишь от темы разговора.

– И что же еще ты хотел спросить?

– Ну… Тебе нравится кто-нибудь?

– Странные у тебя вопросы, Лу. И я, кажется, догадываюсь, к чему ты ведешь.

– Да ни разу, – он отвернулся. – Вы, девчонки, всегда выдумываете то, чего нет.

– Я из будущего. Между нами тринадцать лет, понимаешь? Совсем скоро я исчезну, не оставив и следа. А ты останешься. Поэтому не надо делать поспешных выводов. Я не хочу разбивать твое сердце.

– Мне не нравятся все эти ванильные сопли. Я не из тех, кто влюбляется и потом страдает. Я слушаю песни Металлики и говорю: «Я мужик. Да, я злой!».

– Какой ты бунтарь. Чудесно, ведь мне нравится один парень, – Эбби улыбнулась. – Он из моего времени.

– Марк?

– Да.

Эбигейл соврала, прекрасно понимая это. Чувства к Марку давно уже остыли, но давать ложную надежду малышу Луи ей не хотелось. Он казался и без того обделенным судьбой, чтобы травмировать его своим отказом. Пусть лучше всё закончится, не успев начаться.

– Снег!

– Что?

– Снег! Смотри! – Луи указал на окно.

За стеклом, среди темноты улицы, падали белые снежинки. Первые в декабре. Луи бросился к выходу и, стуча дверями, выбежал на улицу. Эбби пошла следом.

В маленьком дворике невесомые пушинки опускались на землю, чтобы мгновенно растаять. Мальчик выставил две ладошки вверх, пытаясь поймать их, но всё, что оставалось на его руках – капли воды. А снегопад становился сильнее. Снежинки, словно кусочки ваты, кружились в морозном воздухе, ложась на волосы и плечи Луи. Белый цвет сильно выделялся среди черных спутанных прядей.

– Ты когда-нибудь задумывалась, что снежинки похожи на шестеренки часов? – он повернул голову, смотря на девушку через влажные стекла очков.

Эбигейл поежилась, но не только из-за холода. Луи так сильно напоминал кого-то, но вспомнить знакомый образ она не могла. Словно из её памяти исчезло это лицо.

– Луи, куртку хоть надень. Замерзнешь ведь.

– А ты знаешь легенду о первом снеге? – мальчик пропустил мимо ушей её замечание. – Восставшие ангелы в момент своего падения теряли крылья, что усыпали землю сверкающей пылью. С тех пор и пришла первая зима.

– Не слышала о таком. Красиво, но жутко.

– Жутко?

– Если верить легенде, то мы ходим по костям. Но я не верю такому.

– Почему?

– Не люблю оказываться обманутой.

Они стояли в тишине, наблюдая за падающим снегом. Эбигейл начинала понимать: жизнь вдали от центра города приносит непередаваемые ощущения. Ты словно начинаешь жить наедине с собой. Словно весь мир ограничивается тобой и этим домом. Она бы осталась стоять на террасе, погружаясь в эти странные чувства, но из дома донесся сердитый возглас миссис Калвер.

Глава 13. Ярмарка

Как и обещала Хлоя, рождественская ярмарка была одним из самых ярких событий для Анкорна. На центральной площади города, среди ярких аттракционов и палаток с едой, толпились люди. Но шум толпы и толкотня никого не смущали – на лицах прохожих светилась радость от предвкушения предстоящих праздников. Особенно много было детей. Луи смотрел на них с высоко поднятой головой, когда те капризничали, выпрашивая у родителей очередную сладость. Он высказал свою «безграничную предубежденность к таким личностям», но согласился быть менее предвзятым в силу их возраста. Мальчик считал себя слишком взрослым для этой суеты, поэтому даже сумел промолчать, когда несколько девочек случайно толкнули его, не извинившись.

Серьезность его сохранилась ровно до момента встречи с шоколадными чипсами в одной из палаток. Еда – главная слабость Луи. Набрав в охапку кучу вредных сладостей, мальчик направился к ближайшей скамейке. Эбби хотела еще побродить по рядам магазинчиков, но боялась потеряться, поэтому молча села рядом. Миссис Калвер стояла у палатки новогодних украшений и разговаривала с пожилой женщиной. Как оказалось, та жила по соседству. Внимание на своих подопечных Ева особо не обращала, полностью поглощенная разговором, и лишь изредка поглядывала на Калвера-младшего.

– Может, сходим на аттракционы? – предложила Эбигейл Луи, сосредоточенно жующему зефир на палочке. Делиться он явно не собирался.

– Денег нет.

– Ты потратил всё на сладости?

– Отчасти. Просить у бабушки бесполезно: всё равно не даст.

– Получается, всё, что ты делаешь на ярмарках – это закупаешься всякими безделушками и едой?

– А что еще делать? Одного меня не отпускают, а бабушка старовата для шумных развлечений. Седьмой десяток уже заканчивается.

Эбигейл удивленно приподняла брови, переводя взгляд с пончиков на мальчишку.

– Серьезно? Она выглядит гораздо моложе. Никогда бы не подумала. И ты единственный внук у неё?

– Не удивляйся. Моей маме было сорок, когда она меня родила. Так что я единственный. Род Калверов вообще под угрозой, знаешь ли.

– А что насчет твоего отца? Он забрал фамилию твоей матери, когда женился? Просто это странно, что у тебя фамилия бабушки, а не отца.

– Не знаю. Я не задумывался. Бабушка Ева сказала, что мои родители уехали, когда я был маленьким. И больше не вернутся. Никогда. Я понимаю, что это значит. Поэтому мы не разговариваем на такие темы. Для неё сложно говорить о подобных вещах.

– Вот как. Извини, что поднимаю больную тему.

– Она больная скорее для бабушки, чем для меня. Можешь посчитать меня бесчувственным, но сложно сокрушаться о тех, кого ты даже ни разу не видел. Бабушка Ева для меня дороже всех. И я бы её не променял, будь у меня такой шанс.

– Я никогда бы не сказала, что ты бесчувственный. Особенно смотря на вашу идиллию в семье. Это очень мило.

– Тебе нравится у нас?

– Да. Думаю, да.

Луи что-то буркнул, а потом тихо рассмеялся. Эбигейл подумала по началу, что он подавился, но ехидное выражение его глаз говорило более чем красноречиво. Зашуршал пакет, и мальчик протянул нежно-розовый зефир.

– Обожаю зефир. Это лучшее, что выдумало человечество.

Поблагодарив его, девушка приняла лакомство. Она откусила маленький кусочек, смакуя во рту.

– Мне кажется или он вкуснее, чем продают в моем времени?

– Просто со мной всё вкуснее, – он довольно улыбнулся, но поняв, как странно звучит его фраза, тут же покраснел. – Попрошу бабушку купить билет на колесо обозрения.

– Ты же говорил, что она всё равно не даст денег, – Эбигейл победно усмехнулась.

Вечер воскресенья прошел действительно весело. Анкорн пропитался атмосферой веселья, засветившись тысячами фонариков. Яркие вывески, украшенные гирляндами, рождественская музыка, елочки, усыпанные искусственным снегом – всё поднимало настроение, отгоняя от суеты будничных дней.

В этот вечер Эбигейл впервые посмотрела на Анкорн с высоты птичьего полета, пусть даже колесо обозрения было в два раза меньше, чем в её родном городе. Сидя в разноцветной кабинке, Эбби впервые позволила себе рассказать о своем времени