Дитя Пророчества (СИ) - Сыч Кира Васильевна

— Саревок, прекрати это безумие! — закричала Канни, подаваясь вперед.

— Я - дитя пророчества. — возразил воин, также делая шаг вперед. — Твоя смерть была предначертана. Твоя и всех тебе подобных.

— Что если ты неверно истолковал древние пророчества? — продолжала пытаться девушка. — Я отказываюсь быть их марионеткой! Вместе мы сможем изменить судьбу! Я не хочу сражаться с тобой!

— Тогда иди и умри! — взревел Саревок, занося меч.

Аджантису удалось не без труда отпарировать удар, и с лезвий обоих мечей посыпались искры.

— Остановись! — снова взмолилась Канни. — Есть другой выбор!

Ответа не последовало, воин и паладин закружились в смертельном танце. Канни едва не пропустила удар мечом, и ей пришлось вступить в поединок с Анджело. Гаррик и Коран синхронно атаковали магов, пробивая их магическую броню. Ксан отступил назад и взялся за пращу. В такой свалке пользоваться жезлами было небезопасно для его компаньонов. Киван на мгновение остановился, прикидывая, кому из его друзей требовалась помощь с его противником, когда неожиданно из теней возникли огромные нечеловеческие руки и схватили его за горло.

— Прошлой нашей встречи тебе оказалось мало? — услышал эльф знакомый голос, и его рассудок помутился от ярости.

— Тазок! — зарычал он, выворачиваясь из смертельных объятий и вихрем обрушиваясь на гигантского огра в чеканных латах.

Усмотрев просвет между сражающимися, Ксан метнул Огненный Шар, и всех заслонила стена из пламени. Когда дым рассеялся, Канни смогла, наконец, перевести дух. Анджело, оказавшийся в самом центре огненного смерча, был испепелен до костей. Гаррик и Коран тоже уже справились со своими оппонентами, а Киван, потеряв всякое самообладание, рубил на мелкие кусочки мертвого огра.

Однако бой между Саревоком и Аджантисом еще продолжался. Доспехи паладина были изрублены, и по ним струилась кровь, но он так и не отступил ни на шаг. Саревок также был серьезно ранен и продолжал атаковать с яростью обреченного.

— Брат! — снова попыталась пробиться к нему Канни. — Еще не поздно остановиться!

— Я не боюсь смерти. — гулко прозвучал под сводами храма голос сына Баала. — А ты? — он отшвырнул ослабевшего рыцаря и рванулся, было, к девушке, но в этот момент на него одновременно набросились все ее остальные компаньоны, а маг направил Кислотную Стрелу в забрало его шлема. Канни отступила назад и закрыла лицо руками.

За несколько мгновений все было кончено. Головорез медленно подошла и остановилась над павшим, со слезами глядя, как золотистый свет затухает в его глазах. К всеобщему изумлению, когда жизнь покинула его, тело Саревока вдруг рассыпалось в прах, который подхватил гулявший по залам храма легкий ветерок и закружил над золотым алтарем. Затем видение исчезло, и все авантюристы просто попадали на пол от изнеможения.

Заклинаний и лечебных зелий набралось ровно столько, чтобы хоть как-то держаться на ногах, но ни один из компаньонов не согласился бы провести ночь в этом зловещем склепе. Когда они с трудом покинули храм, то обнаружили, что Тамоко исчезла.

Выбравшись на поверхность, друзья еле дотащились до ближайшего храма, и хотя священники исцелили их раны, сокрушающая усталость не уходила. Тогда группа направилась в ближайшую гостиницу, договорившись наутро известить Герцогов обо всем случившемся.

А ночью Канни исчезла, и никто не видел, как она покидает постоялый двор…

ТЕНИ АМНА

He who fights with monsters should look to it that he himself does not become a monster… [2]

ГЛАВА 1

Боль. Чудовищные видения, в которых уже не разобрать, где сон, а где кошмарная явь. И всегда, повсюду этот невыносимый пронзительный взгляд голубых глаз неизвестного в маске. Канни не знала, ни как она попала в клетку, ни как долго в ней уже находится. В подземелье нет смены дня и ночи. Только мучения и тяжелое забытье в редких перерывах между ними.

— Очнись! Канни, очнись! — словно сквозь толщу воды донесся до нее знакомый голос. — Ну же, Канни, нужно выбираться отсюда!

Головорез с трудом разлепила веки и прищурилась, пытаясь сфокусировать взгляд на склоняющемся над ней лице.

— Имоен? — хрипло прошептала она. Голос отказывался повиноваться. — Что происходит?

— Не-не-не знаю. — лепетала Имоен, дрожа всем телом. — Поднялся шум. Кто-то напал на нашего похитителя. Вокруг столько мертвых! Слышишь? Бой все еще продолжается. Это наш шанс улизнуть, пока нас никто не сторожит.

Канни криво усмехнулась, бегло оглядев свое тело, едва прикрытое изорванной туникой.

— Живого места нет. — сообщила она, осторожно поднимаясь на ноги. — Так мы вряд ли далеко уйдем.

— Я думаю, Джахейра жива. — заметила Имоен, помогая полуэльфу выбраться из клетки. — Мы должны вызволить ее, и она позаботится о наших ранах.

— Джахейра тоже здесь? — удивилась Канни. — Ничего не понимаю. Есть кто-то еще? — с дрожью в голосе спросила она, стараясь отогнать ужасную мысль о своих друзьях, подвергаемых тем же зверствам, что выпали на ее долю.

— Меня похитили вместе со всей моей группой. — прошептала девушка-вор, и из ее больших глаз покатились слезы. — Они…  убили Халида и Динахейр, волшебницу, у нас на глазах! Минск, наш воин, должен быть где-то неподалеку, кажется, я слышала его голос.

— Меня захватили в одиночку? — допытывалась Канни с такой тревогой, что Имоен улыбнулась сквозь слезы.

— Больше, вроде, никого не было. — успокоила она собеседницу. — Все твои любовники, любовницы…

Канни выпучила глаза.

— …  твои дети и кто там еще у тебя был, должны быть на свободе. — продолжала Имоен, как ни в чем не бывало. — И, наверное, волнуются о тебе. А ты тут со мной любезничаешь.

— Уела. — с облегчением вздохнула Канни. — Пора нам покинуть это негостеприимное местечко.

Джахейру девушки нашли в такой же клетке в конце огромного зала. Красивое лицо Арфистки также приобрело несколько новых отметин с тех пор, как Канни видела ее в последний раз.

— Приветствую, Джахейра. — буднично поздоровалась головорез, словно они столкнулись в лавке деревенского пекаря, а не изнемогали от ран в каком-то подземелье. — Есть идеи о том, как мы все тут оказались? — она вскрыла замок клетки и остановилась над сидящей на полу друидкой.

— Нет, не думаю. — удивленно пробормотала Джахейра. — Разве что…  кто-то узнал о твоем происхождении?

— О нем, похоже, уже известно всему Побережью. — с легкой досадой заметила Канни. — И все же, чего он пытался от нас добиться такими…  непривлекательными методами?

— Ни единой догадки. — Арфистка приблизилась и, критически оглядев полуэльфа, начала произносить Наложение Рук.

— Минск будет свободен! Эти решетки не сдержат мою ярость! — из соседней клетки на трио женщин свирепо таращился огромный воитель с блестящим татуированным черепом. — Разорву на части! Сокрушу их! Отомщу за…  за…

— Минск, пожалуйста! — побежала к нему Имоен. — Не теряй голову!

— Оторву им головы! — продолжал воин, сотрясая решетки.

— Пребывание в этом месте свело его с ума? — негромко спросила Канни, с тревогой наблюдая за великаном.

— Это случилось намного раньше. — шепнула в ответ Джахейра. — Но он могучий воин и преданный компаньон.

Головорез промолчала, прикидывая, насколько компаньон-берсерк может быть опасен для своей же группы.

— Канни? — взволнованным голосом позвала Имоен. — На его клетке вообще нет замка!

— Они так боялись Минска, что заперли его навсегда! — с гордостью сообщил воин.

— И как тогда мы тебя оттуда достанем? — немного раздраженно осведомилась Канни.

— Ты хочешь бросить меня здесь?! — повысил голос Минск, хватаясь за прутья. — Значит, ты злодей? Я покараю тебя! Сейчас…

От его могучего рывка решетка со скрежетом согнулась, и берсерк с рычанием начал протискиваться между прутьями. Канни попятилась. Через несколько мгновений Минск вырвался на свободу и, осознав это, резко остановился.