Рыжая птица удачи - Татьяна Иванова

— Хорошо, — с трудом сказала она. — Я сделаю это. Может быть, даже сегодня. Тем более что есть ещё одна проблема, которую я не могу решить без него. В любом случае. И тут мне тоже нужна твоя помощь.

Он словно встряхнулся.

— Говори.

— Мой парень. Паша. Он был ранен на той охоте, а в довесок подхватил болотную лихорадку. С этим я почти справилась сама. Но он потерял зрение. И вот тут я ничего не могу сделать. Я только студентка общего профиля.

— Понятно. Я должен его осмотреть, сама понимаешь. Он у тебя дома? Почему не в медцентре?

— Володь, ты как маленький, — укоризненно сказала Ника. — Какое дома, если я не уверена в собственном отце, но зато уверена, что Орест — преступник? Какой медцентр? Я тебе говорю — это целая организация. Половина ваших врачей работает на неё же. А Паша — сбежавшая Жертва. И как только он пересечётся с кем-то из них, его просто убьют. Я не могу так рисковать. Потому что… Если я опять его потеряю, я сама умру. Не могу я больше, Володя!

Неожиданно для неё самой всё пережитое, весь страх за Павла, вся напряжённость последних дней, все подозрения и усталость выплеснулись хлынувшими слезами.

Аристов вскочил из-за стола, оказался рядом, обнял её, и несколько минут Ника с наслаждением ревела у него на плече, как раньше, когда она обижалась на кого-то и искала у него утешения и защиты, как у старшего брата.

Когда она выплакалась, то почувствовала, что ей стало значительно легче. Они расплатились и вернулись к машине. Аристов поставил управление на автопилот, и они весь путь до дома проговорили о своих планах. Самым первым пунктом в них шёл разговор с Ревнёвым.

Ника отказалась от присутствия Аристова.

— Это наше дело, Володя, — непреклонно сказала она. — Прежде всего, это наше с ним дело. Уже потом ты можешь предпринимать всё, что сочтёшь нужным, но это я должна сама.

Ревнёв удивился, когда Ника позвала его прогуляться на скутерах в джунгли, прокатиться по просеке. Они раньше часто ездили вдвоём, но в последние два года ни разу не выбрались — не до того было. Он согласился, недолго думая. Несмотря на все его печали, несмотря на пропавший интерес к жизни, Ника оставалась его любимой дочерью и единственным родным человеком. Не хотелось ей отказывать.

Они отъехали от дома на несколько километров по западной просеке, и тут Ника неожиданно сбавила скорость, а потом и вовсе остановилась. Ревнёв последовал её примеру. Он остановил свой скутер на несколько шагов впереди дочери и нетерпеливо обернулся. Ника стояла рядом с машиной, смотрела выжидательно. Он понял, подошёл ближе.

— Ты хотела меня о чём-то попросить? — встревоженно спросил он. — У тебя что-то случилось?

Она несколько секунд смотрела ему в лицо, потом сделала шаг в сторону, села на траву и подняла голову. Ревнёв вздохнул и сел рядом.

— У меня — случилось, — сказала она странным голосом, который он никогда не слышал от своей дочери. — У тебя тоже. Вопрос в том, знаешь ты об этом или нет.

Он — не знал. Ничего не знал. И сейчас никак не мог поверить в то, что сказанное этим взрослым серьёзным голосом его маленькой девочки — правда. Но она не могла так сочинять. Аристов, Карина, двое ребят с Земли, непонятный парень, пострадавший в этой «охоте» — нельзя было приплести столько народа только для того, чтобы… Для чего? Ника уверена в том, что весь этот кошмар существует в реальности. Да что там «уверена» — есть свидетели, есть документы. Господи, неужели всё это время его Орест, человек, которому он верил, как самому себе, за его спиной… ладно, не стоит себе льстить, — не за спиной, а под носом, — проворачивал такое, а он ничего не знал и не замечал?

Эти изумление и неверие, бурлившие в голове Ревнёва, принадлежали просто человеку, другу, брату. А тот, кем он был раньше, холодный и расчётливый бизнесмен Андрей Ревнёв, в это же самое время жёстко говорил: «Да, дорогой, это реально. Ты так обрадовался Оресту, что вообще перестал следить за тем, что он делает, почти сразу после его возвращения. Ты прекрасно понимаешь, что и как можно скрыть, имея ту степень доверия, которую имеет всё это время Кледнер, имея его мозги. И то, что ты доверял ему, как себе, говорит только об одном — лопух ты, а не бизнесмен».

И вдруг он понял, почему последние недели Ника не подходила к нему. Он не обращал на это особенного внимания, потому что ему самому было нужно одиночество. Но она ведь действительно замкнулась в себе. И только сейчас ему стало понятно, зачем она вызвала его на эту уединённую прогулку, почему её голос звучит так странно, почему она смотрит таким насторожённым взглядом. И только сейчас стали ясны эти её слова «Вопрос в том, знаешь ты об этом или нет».

— Ника! — он оборвал свои мысли на полуслове, схватил дочь за руку, увидел, как расширились её глаза. — Ника, милая, ты думаешь, что я стою во главе этого всего? Ты думаешь, что это могла быть моя идея?

Она моргнула. Выражение её лица медленно менялось. Из строгого, закрытого и тревожного оно становилось растерянным и несчастным.

— Я не знаю, — слабо сказала она, и новая перемена её голоса заставила сердце Ревнёва сжаться.

Она была совсем одна с этой тяжестью, с этими сомнениями и с этими подозрениями. Бедная маленькая девочка!

Он не смог удержаться, обхватил её, прижал к себе, беспорядочно проводя рукой по её волосам.

— Девочка моя, прости! Я ничего не замечал, я и не думал, что тебе так тяжело, я понятия не имел, что здесь происходит. Ты мне веришь, Ника?

Это были всего лишь слова. Он не мог сейчас, здесь, сию секунду представить доказательства того, что он не замешан в этих убийствах. Он мог только надеяться, что его дочь ему поверит, как верила всегда.

— Я поклянусь, чем хочешь. Жизнью моей, памятью мамы, чем хочешь! Я ничего не знал, Ника!

И вдруг напряжённое тело дочери в его объятиях начало расслабляться. Она не ничего сказала, не попыталась освободиться — обняла его в ответ обеими руками так, как давно уже не обнимала, словно боялась потерять.

Они просидели так почти полчаса. Первой опомнилась Ника.

— Папа, — глухо сказала она в его плечо, — мне нужна твоя помощь.

— Что ты, милая, это дело я возьму на себя, у меня есть друзья, они мне помогут…

— Мне нужна твоя помощь, — повторила она и отстранилась.

— Все, что захочешь, — твёрдо сказал он.

Она помолчала, словно собираясь с духом. Только что, готовясь рассказывать ему о страшных преступлениях, подозревая его в том, что он и есть главный преступник, она не колебалась. А сейчас?

— Папа, на Земле я встретила человека, которого полюбила, — наконец, решительно сказала Ника.