Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жека заставила себя оторвать взгляд от захлопнувшейся двери, и перевела его на потертый чемодан, край которого всё еще торчал из-под её кровати.
Нет, в том убогом арсенале, что она привезла для «покорения» Ивановского Универа, ничего подходящего для «убийственного» прикида не имелось.
Скромненькие платьица из ситца, которые столь любила её бабушка, и строгие чёрные юбки миди, с неизменными белыми кофточками в рюшечках, предпочитаемые матерью, для отвязной атмосферы Маскарада ну никак не подходят! Даже если их порезать полосами, и выкрасить масляными красками в абстрактные пятна и полосы, как ей уже предлагали на Курсе.
И вот она, дура бесхребетная, и осталась опять одна!.. Весь поток будет веселиться и танцевать, скорее всего до утра, а она…
Она опять останется сидеть, а затем и лежать на кровати. И, кусая губы, зубрить фигню из конспектов. Или, глотая слёзы, представлять, какого парня она могла бы постараться сегодня…
Беспомощно вскинув руки к потолку, посылая про себя на голову «подруги» все мыслимые и немыслимые кары, она застонала. Ладони, опустившись, закрыли лицо. Худенькие плечики затрясло в судорогах так долго сдерживаемых рыданий.
Кровать… Где ты?
Подушка восприняла поступление очередной порции горючих слёз спокойно.
А ещё бы — ей-то что сделается! Это в головке той, что ночует на ней, проносятся сейчас Океаны сожалений и Моря сетований… Что было бы, если бы не!.. И как хорошо было бы, если бы ОН заметил, наконец, её — ну, пусть не совсем Золушку… Но ведь где-то близко к этому! Жаль, не приедет к ней сейчас на карете из лунного света Фея-крёстная.
Впрочем, феи-то обычно… Стараются помогать тому, кто и сам себе!..
О!
Что это за мысль только что ей!.. Не упустить бы!
Желание реветь сняло как рукой.
Она села. Да-да, вот это самое! Отлично выглядят! В меру воздушно… И растрёпанно! За работу!
Она вскочила: волна адреналина затопила сознание! Значит, подруга не хотела, чтобы она выглядела круче неё?! Так вот …рен же этой с-сучке! Она не сдастся! И, наконец, впервые сделает кому-то назло!!! Хватит позволять вытирать о себя ноги! Пора показать зубки и характер. Нет карнавального наряда? Так будет! На что ей мозги?!
Подбежав к стулу, она придвинула его к гардинам: ага, отлично! Отстёгивается!
Когда тюлевая занавесь оказалась в руках, Жека, невольно морща нос, поразилась: боже, сколько пыли! Куда смотрит комендант общаги!
Впрочем, она знает, куда он смотрит. Причём — каждый вечер. До магазинчика, где днём официально, а ночью — из-под полы торгуют дешёвым красненьким — пара минут… Поэтому после одиннадцати в маленьком замкнутом мирке Общежития наступает «разгул демократии»!
Вот только впускать тех парней, кто согласился «подождать снаружи» для более «тесного» знакомства приходится через заложенное кирпичом до половины высоты окно прачечной — тоже, если разобраться, эпический подвиг! Не каждый даже мужчина отважится. Трезвым. А уж в обычном состоянии — только чудо может позволить забраться вовнутрь с первой попытки! В «активе» окна уже имеется пара-тройка сломанных рёбер, две руки и нога! Про разбитые лица, поцарапанные руки и содранные коленки можно и не говорить. А уж порванных брюк и джинсов — десятками!..
Но подобрать ключи к надёжным ветеранам — амбарным замкам, которые дядя Петя, как все кличут Петра Степановича, навешивает на мощные запоры изнутри, доверяя охрану парадного и чёрного входов, когда «смотрит», ну вот никто до сих пор так и не смог!
Пока все эти воспоминания проносились в голове, Жека упихивала содранную с окна занавеску в тазик, поставленный на дно ванны с, кажется, века назад облупленной и потрескавшейся эмалью.
Вот зар-раза, не входит в таз в сухом виде. Ах, вот ты как со мной!.. Ну погоди же!
Она притащила все три пузырька, и стала поливать чёртову негнущуюся тюль, как выражалась их преподавательница по Дизайну, «в чисто произвольном порядке».
Всё-таки чернила — гениальное изобретение!
Не прошло и минуты, как перед ней оказалась «продвинутая» тряпка неопределённых сине-красно-зелёных тонов. На общем выгорело-желтоватом фоне. Отлично! А теперь вернём тряпку на окно. А само окно — откроем настежь! Обе створки! Оно на третьем этаже, и гвозди для «предотвращения провокаций и неприятностей», путем приколачивания створок к косякам, как сделано на первом, не применялись!
Правда, на то, чтобы повесить занавесь сушиться обратно на зажимы, ушло минут пять. И белая футболка, что одета сейчас на ней, слегка извазякалась… Ничего, терпимо!
Это же — футболка.
Займётся-ка она теперь собой!
На то, чтобы поднять и зафиксировать волосы в стоящую дыбом пышную копну, ушли остатки лака из её баллончика, и весь почти непочатый баллончик Надюсика. Ничего — мстительно ухмыляясь во весь рот, подумала Жека, — она «купит подруге новый!»
Ну, или хотя бы пообещает…
Чтобы столь сложная конструкция не развалилась преждевременно, она завязала пока вокруг снопа пояс от любимого ситцевого платьичка. Ничего — для такого можно пожертвовать! Подумав, отрезала и шнур от утюга. Отрезала от него вилку. После чего оказавшуюся в руках «пёструю ленту» уложила вокруг цветастого пояска, и пришпилила невидимками и заколками. Что там в зеркале?
У-у! Отпад! Вылитая ведьма.
Ну погоди же, Надюсик, она станет такой и характером, а не только внешне!
Чёрные колготки в крупную клетку (Если честно, не думала, что одеть их когда-нибудь отважится!..). Вот уж здесь её «тощие и кривоватые» ножки подойдут как нельзя — образ получится куда «достоверней»!
Теперь — красные туфли-лодочки, без даже крохотного каблучка. Красная кофта-батник. Ах, в ней маленький вырез? Ничего — сейчас будет большой!
После того, как она отложила портняцкие ножницы, её вырезом оказался бы, мягко говоря, недоволен, любой пуританин, или моралист-ханжа, вроде Химика, вечно шпынявшего тех студенток, что приходили на занятия в совсем уж мини, и всю дорогу твердящего про «жигы», как он называет жиры, и свободные радикалы…
А посмотреть бы на арестованных. В-смысле, не-свободных. Радикалов.
Не-е-ет, парни у них в Иваново уж точно не радикалы. И не занудные ботаники, или моралисты! Значит, нужно помочь им. Лучше увидеть. Потому что её упругая грудь красивой формы — именно то, чему даже сволочь Надюсик постоянно завидует.
Осталось выкрасить ногти в ярко-алый пополам с чёрным, и наштукатуриться самой.
Подумав, она накрасилась агрессивно и гротескно, намазав чёрным на добрый сантиметр вокруг собственно глаза: так, как красились
