Счастье потерянной жизни - http://horoshoe.info

Постояв минуту-две в полосе света, он огляделся, определил направление и, решительно пробиваясь через наметенные сугробы, двинулся вперед. В этот поздний час Павел, по своему обыкновению, вышел к пойме реки, чтобы в примеченном им месте, под кустом, провести молитвенный час общения с Господом. И хотя уже третьи сутки над поселком свирепствовала пурга, Павел сохранил свое постоянство.

Сноп искр, вырвавшийся из трубы локомобиля, осветил на мгновение контур знакомого куста. Буря подковообразно намела двухметровый сугроб снега вокруг куста и коряги и тем самым приготовила чудесное затишье внутри самой подковы.

"Господи, лютая пурга приготовила для меня такую чудесную беседку. Слава Тебе за все!" - воскликнул Павел и хотел уже склониться на колени, но его внимание привлек очередной сноп искр из трубы локомобиля. Искры с силой вырвались из жерла трубы и, ярко освещая мрак ревущей ночи, стремительно возносились вверх. Но затем их яркость уменьшалась, полет замедлялся; описывая в воздухе дугу, они падали вниз и гасли. Порыв урагана хлестнул в лицо Павла еще не остывшими крупинками, и огненными буквами промелькнули в его сознании прочитанные в детстве слова из книги Иова: "Но человек рождается на страдание, как искры, чтоб устремляться вверх".

"Господи, вот смысл моей жизни, вот цель моих страданий, вот тема моей сегодняшней молитвы в конце скитальческого дня!" - с этим восклицанием и горячими слезами Павел склонился для молитвы на свеженаметенный рыхлый снег.

Глава 1

Род Владыкиных был известен среди немногих других семей села Еголдаева своей столетней давностью, хотя никто из него не слыл оседлым. Земли Ряжского уезда не отличались плодородностью, поэтому крестьянство наряду с земледелием вынуждено было промышлять подсобными занятиями, чтобы как-то сводить концы с концами. Одним из распространенных занятий жителей села Еголдаева был сбор утиля, за что их называли "тряпишниками" или "кошатниками".

Петька Владыкин в детские годы то ли из-за любви к природе, то ли из-за каких-то других соображений проболтался в подпасках, а когда подрос до "парней", на дряхлой лошади с подводой собирал старое тряпье, рога, копыта, кости, кожи. Мелкие промышленники скупали у него этот товар, имея от этого выгоду.

После смерти матери Петька был единственной опорой отца. Мачеха у Петьки оказалась ленивой, бесхозяйственной женщиной. В семью Владыкиных она привела трех своих детей, но вскоре сама осталась вдовой. Никита Владыкин, отец Петьки, недолго прожил после смерти первой жены и как-то неожиданно для всех, еще в полном расцвете сил, тихо ушел из жизни. Так хозяйство Владыкиных осталось без хозяина, а время надвигалось смутное.

Шел 1911 год. Какие-то тревожные вести передавались сельчанами из уст в уста. Мужики, сидя на бревнах в сумерках, попыхивая "козьими ножками", подолгу задумчиво рассуждали о жизни и чаще всего о "городских". Петьке едва только сравнялось двадцать лет, и хоть по годам ему не подходило быть в мужицкой компании, он в свободные вечера любил молча прислушиваться к разговорам и даже иногда вставлять дельное словечко.

В своих частых и долгих поездках по людям у него все более и более созревало решение оставить деревенскую жизнь. Этому еще содействовало страстное желание заменить старую потрепанную двухрядку на баян, а заурядную известность гармониста на громкую славу баяниста. И наступил тот день, когда Петр ранним утром не отправился, как обычно, собирать утиль. Он распряг старую клячу, жилистой рукой потрепал ее по холке и задумался.

Лентой протянулось в голове детство, серенькая пастушья жизнь среди торфянистых угодий, шумливые крестьянские ватаги во время нарезки торфа, вечерки в прокуренных избах. Затем вспомнилась заросшая могила матери. Последние тихие слова отца резанули дрогнувшее сердце...

Шершавыми губами лошадь провела по руке Петра, и его раздумья оборвались. Кобыла вопросительно посмотрела ему в глаза и, отвернувшись, осторожно ступая, пошла в угол конюшни. Петр медленно побрел в избу. У порога его встретила мачеха, рябая Аграфена, и, испуганно всматриваясь в лицо Петра, спросила:

- Ты што, Петька, так скоро вернулся, али беда какая стряслась?

- Нет, мамань, наоборот, будет уж без толку мотаться, сил нет тянуть эту лямку и ждать, когда с тебя нужда последние штаны стащит, - ответил ей Петр, садясь на скамью.

На полатях зашевелились три копны нечесаных ребячьих голов, и заспанными непонимающими глазами братья Петра уставились на него.

- Ты што надумал, парень? Уж не бросать ли хочешь нас, с ума што ли сошел? - заголосила Аграфена надрывным голосом. - Да што же я буду делать, несчастная, больная, с моими несмышлятышами? Ох, Петька, Петька, ты по миру хочешь нас пустить, нет на тебе креста, разбойник! - так вопила Аграфена, катаясь на единственной деревянной кровати под полатями, застланной грязной дерюгой.

Петр порывисто встал.

- Мамка, довольно голосить.

Петькин решительный голос остановил причитания Аграфены.

- Хватит вам сидеть на моей шее, до каких пор ты будешь высиживать своих несмышлятышей? Им уже по пятнадцать лет; я в это время старшим подпаском был, семье хлеб добывал. А таких больных, как ты, у нас вся деревня, и никто по миру не ходит.

Петька взволнованно шагнул к двери и, ухватившись за скобу, бросил на ходу:

- На таком хозяйстве, как у нас, мой дедушка десять душ вырастил да четыре избы поставил. Я уезжаю от вас совсем, но кроме отцовского картуза, старой гармони да краюхи хлеба - ничего от вас не забираю. Хватит, пора и вам за ум браться да жить, как людям.

Петр порывисто схватил гармонь и вышел на улицу, крепко хлопнув дверью. С полатей слезли двое парней и девчонка и сели рядом с Аграфеной.

За окном рванула Петькина двухрядка "Лучинушку", звуки которой, удаляясь, вскоре потерялись в деревенском гомоне. В оставленной Петром избе на неубранном столе, поблескивая, лежали два целковых; перед "Казанской Божьей матерью" догорала лампада, за окном занималась заря.

На другой день ранним утром, еще в потемках, Петр с котомкой на плечах покинул Еголдаево и направился к железнодорожной станции. Долго стоял на станции Козловской поезд. Петька успел перезнакомиться со всеми людьми в вагоне, разузнать, кто, куда и зачем едет, рассказать и про свои думки, сбегал с чайником за кипятком на станцию для старой бабы с детьми. В вагоне резко отдавало запахом новых лаптей, людского пота, самосада да догоревшей свечи. С верхних сплошных полок вагона вперемешку с людскими головами торчали лапти с онучами, и в утренней тишине слышались мерные храпы спящих.