Эксперт № 06 (2013) - Эксперт Эксперт

Иначе говоря, в рамках «перезагрузки» удалось устранить текущие раздражители, но память о предыдущих взаимных разочарованиях осталась. Эта память и не позволяет начать сколько-нибудь откровенный стратегический диалог. В частности, на это указывает одно из последних громких заявлений теперь уже бывшего госсекретаря Хиллари Клинтон , которая усмотрела в создании и попытках расширения Таможенного союза аж стремление к восстановлению СССР. А поскольку взаимного доверия не возникло, то, как только появились новые поводы для взаимного неудовольствия, восстановилась и предыдущая конфронтационная модель. Что продемонстрировали и жесткость реакции России на ужесточение политики Вашингтона в отношении Москвы, заключавшаяся в возобновлении критики нарушения прав человека, разнос российской позиции по Сирии и т. п.

По сути, изменение американской риторики, произошедшее во второй половине 2012 года, было абсолютно конъюнктурным. Обама не собирался ставить под угрозу достижения «перезагрузки» и портить отношения с Россией — он просто действовал в логике шедшей предвыборной кампании. Любое проявление слабости в отношении России ударило бы по его предвыборному рейтингу, и поэтому Барак Обама прямо попросил Дмитрия Медведева проявить терпение и подождать окончания выборов, когда руки американского президента вновь будут развязаны.

Однако, вопреки прогнозам Обамы, после ноябрьских выборов его руки оказались связаны еще туже. Хоть он и взял Белый дом, но Палата представителей Конгресса осталась за республиканцами, которые к России относятся крайне негативно. А поскольку Обаме сейчас нужно искать с республиканцами компромисс по ряду сложных внутриэкономических вопросов (налоговые ставки, судьба закона об обязательном медицинском страховании, размер госдолга), президент не готов портить с ними отношения из-за России. «Ведь еще в 2011 году, чтобы не допустить прохождения “закона Магнитского”, администрация высказывалась в том духе, что и без закона она имеет все возможности, что разработаны соответствующие списки. Однако, когда Конгресс этот закон все же принял, Обама не имел возможности его не подписать, поскольку сегодня он не может идти на конфронтацию с парламентом», — рассказывает глава нью-йоркского представительства Института демократии и сотрудничества Андраник Мигранян .

Фото: РИА Новости

Республиканцам же было выгодно принятие такого закона, поскольку так они девальвировали едва ли не главное внешнеполитическое достижение первого срока Обамы — нормализацию отношений с Россией. В этой ситуации резкая реакция России сыграла на руку республиканцам, которые получили возможность позиционировать Москву как враждебно настроенную силу. И сегодня мы видим, как целый ряд игроков пытается раскачать российско-американское противостояние. Показательна, например, опубликованная в The Financial Times статья ведущего научного сотрудника Фонда Карнеги Лилии Шевцовой под говорящим названием «Новый способ для Запада сдерживать Россию». В своей публикации Шевцова призвала Запад прекратить ради умиротворения Кремля делать вид, что все нормально, и открыто сформулировать жесткие условия, на которых российская элита может рассчитывать интегрироваться в элиту западную.

Разговоры о необходимости новой политики сдерживания в отношении России многим могут понравиться. «Когда обсуждалась необходимость отмены поправки Джексона—Вэника, от представителей американских политических и даже бизнес-кругов часто можно было услышать, что да, эту поправку надо отменить, но все равно нужен какой-то “кнут” против России. На случай если в каких-то ситуациях российские власти будут действовать не так, как в Вашингтоне считается правильным, должен быть инструмент, который можно применить для давления на российские власти», — говорит Андраник Мигранян.

Впрочем, по его мнению, выяснение отношений, подобное тому, что мы наблюдаем в последнее время, будет затрагивать второстепенные вопросы, и сползания во фронтальную конфронтацию не произойдет. Поскольку и российское, и американское руководство весьма прагматичны.

Стратегическая пауза

Сегодня уже очевидно, что, как бы ни развивались в ближайшие несколько лет российско-американские отношения, значение России во внешнеполитических расчетах у второй администрации Барака Обамы будет заметно ниже, чем было у первой. Во-первых, потому, что «перезагрузка» так и не привела к стратегическому прорыву. Во-вторых, политический ресурс Обамы на втором сроке меньше, чем на первом, и он будет менее склонен расходовать его на российском направлении, поскольку тут он непременно столкнется с ожесточенным сопротивлением республиканцев. В-третьих, меняются внешнеполитические приоритеты США — Афганистан, где сотрудничество с Россией было одним из ключевых факторов, будет отходить на второй план. А на других направлениях (Иран, Ближний Восток, КНДР и Северо-Восточная Азия в целом) ресурс влияния у России не столь велик.

Незадолго до своего ухода с поста бывший госсекретарь США Хиллари Клинтон успела отличиться, заявив, что американские власти намерены помешать созданию новой версии Советского Союза под видом экономической интеграции в рамках Таможенного или Евразийского союзов

Фото: AP

Пожалуй, есть лишь одно направление, где у США остается некоторая (и то относительная) заинтересованность в России, — противоракетная оборона. А именно — желание, чтобы развертывание противоракетной обороны не привело к разрыву отношений. Здесь для нас очень важно понимать, что Соединенные Штаты все равно будут развертывать ПРО, и в том варианте, как решили они. Возможные символические уступки с их стороны потребуют с нашей стороны уступок серьезных, например, более значительного и невыгодного нам сокращения стратегических ядерных сил или начала переговоров о сокращении тактических ядерных вооружений (см.  «Все ограничится Афганистаном» ). Раз уж американцы всерьез нацелились на создание ПРО, пусть создают. Мы со своей стороны должны сделать все необходимое, чтобы их ПРО не подорвала наш потенциал сдерживания — а этого мы добиться можем.

Таким образом, в отношениях России и США, по-видимому, намечается некоторая пауза. И для нас это совсем неплохо. Сегодня у Запада (и у США, и у Европы) масса внутренних и внешних проблем, на расчистку завалов у них уйдет не один год, а от пяти до десяти лет. Нам это время необходимо использовать для совершения качественного рывка в развитии. Потому что если мы этого рывка не совершим, то через несколько лет, когда Запад придет в себя, он займется нами уже всерьез, и ресурсов разговаривать с ним на равных у нас не будет.

Все ограничится Афганистаном

Павел Быков

Ни резкого ухудшения отношений между Россией и США, ни прорыва в двусторонних отношениях в ближайшее время не предвидится

Никита Иванов

О том, как будут развиваться российско-американские отношения, и о подоплеке ближайших визитов в Россию американских дипломатов рассказывает заместитель председателя комитета по обороне и безопасности Совета Федерации, а в прошлом сотрудник Института США и Канады Никита Иванов .

— В последние месяцы мы наблюдаем определенное ухудшение отношений России и США. Насколько это серьезно? Как отношения будут развиваться дальше?

— Сегодня вопросы российско-американских отношений нужно поделить на стратегические, которые вполне прогнозируемы и потому не так интересны, и тактические, которые связаны с ожидаемым приездом в Москву в течение ближайшего месяца-двух высокопоставленных лиц — советника президента по национальной безопасности Тома Донилона и заместителя госсекретаря Роуз Геттемюллер.

— Для начала давайте все же кратко о стратегии.

— В ближайшие годы двусторонние отношения будут находиться в дружелюбно-замороженном состоянии, не без некоторого взаимного давления, но и без развития. Связано это с тем, что в области сокращения стратегических вооружений мы дошли до уровня, когда больших прорывов ждать не приходится, скорее, стоит говорить о сохранении уже имеющихся договоренностей. Вряд ли стоит в ближайшие годы ожидать и более гибкой политики США в отношении собственных компаний и своих союзников по продаже и передаче России технологий первой волны, в том числе двойного назначения. России не удастся изменить курс Америки на контроль «стратегического предполья», из которого, по мнению самих американцев, могут исходить угрозы для США и в качестве которого они рассматривают уже фактически весь мир. Это означает, что чуть ли не единственный вопрос, по которому мы будем вынуждены сотрудничать, — Афганистан.