Рыжий Волчонок. Книга вторая. Война - Альберт Васильевич Максимов

- Этот кошелек принадлежал, наверное, тому главарю, кого я убил. А это в нем лежало. Он по праву мой, так? А остальное твое, Волчонок. Тех троих ты побил.

В принципе он прав. Все по закону, если такой закон существует. И к тому же в итоге Эрве остался при своих деньгах, учитывая тулаты, что ему отдал Дири. Конечно, надо бы из оставшейся кучки денег вернуть Дири его девять тулатов, но я этого не сделал. Нет, не из жадности, совсем не из-за этого я пересыпал оставшиеся деньги в свой кошелек. Иначе просто получится, что бескорыстный поступок Дири материализуется в обычные денежные отношения, которые я не хотел бы видеть в нашей компании. Эрве, конечно, не такой, а вот с Дири легко – деньги для него не главное. Как и для меня. Вот только правильно ли меня понял Эрве? Не уверен.

На следующий день, проезжая мимо придорожной таверны, мы решили избавиться от лишних коней, которые замедляли наш путь, да и табун приметен был. Торговаться я не умею, к тому же, опасаясь возможной погони, продал четырех бандитских лошадей всего за два тулата (это вместе с седлами!). Продешевил изрядно, но время дороже, надо спешить выбраться из этого таретства.

К концу дня добрались до границы. Уплатив за въезд четырнадцать (ого!) тигримов, мы, проехав несколько верст, свернули в сторону и, укрывшись за высоким холмом, остановились на привал. Только сейчас я смог облегченно вздохнуть. Честно говоря, больше всего опасался появления тех трех бандитов, что мы оставили связанными на постоялом дворе.

Сбежавшим хозяину и уцелевшему пятому бандиту еще надо потратить время, чтобы добраться до города, а там или пожаловаться властям, или сообщить подельникам о случившейся с ними неудаче, а вот троим бандитам, что остались в живых, времени для погони за нами требовалось меньше. Ну и что с того, что их коней мы экспроприировали? Найдут других, даже без отобранных нами денег, хозяин-то с ними был в доле. А найдя коней, они, в отличие от нас, уверенно держащиеся в седле, имеют все шансы догнать, а то и перегнать нас, сообщив таможенной страже о нежелательных путниках. Конечно, все это немного притянуто, но я уже давно убедился, что в жизни и не такое случается.

Перейдя границу, я уже немного успокоился, даже повеселел, и о причинах этого поделился со своими спутниками. А в ответ меня окатили ушатом холодной воды. Фигурально, конечно. Эрве спокойненько так заявил, что трое оставленных нами бандитов никакой пакости сделать не могли. Потому что перед выездом с постоялого двора он перерезал им горло.

- Что?! Как?! – я только и смог вымолвить.

Когда он успел-то? И тут до меня дошло, что я же сам не захотел возвращаться в обеденную залу, оставшись во дворе с седлавшим коней конюхом, сам же послал пацанов внутрь дома. За провизией в дорогу. Вот тогда, полагаю, Эрве их и…

Тогда, получается, Дири тоже знал? Знал и молчал! Я с возмущением повернулся к Дири, намереваясь его отругать, только пацан меня опередил.

- Волчонок, я не стал говорить, решил, что тебе не понравится. Доносительство же!

Стебается надо мной, что ли? Да нет, говорит на полном серьезе. Я ведь и в самом деле позавчера его отругал, сказав, что доносчиков и стукачей терпеть не могу. Вот и попал, что называется, в свою же собственную ловушку. И как теперь обратно переиграть? Да никак. Тем более, Дири, действительно, молодец, все осознал, не стал наушничать. К тому же, честно говоря, бандитов мне совсем не жалко, в принципе, они заслужили. Поэтому я, хоть и не выкинул известие из своей головы, но отнесся к произошедшему как-то терпимее.

А маленький убийца Эрве… Он дитя этого времени, и, боюсь мне его не исправить. Как бы меня не исправили! Кстати, после того, как перекусили, Эрве задал вопрос о деньгах, что мы получили за проданных бандитских коней. Один конь, которым владел убитый Эрве бандит, по праву принадлежал нашему грассенку. Он так и сказал!

Надо же, подумал я, какой он мелочный! И развязав кошелек, достал десять балеров (четверть от вырученной суммы). Но оказалось, что я еще плохо знаю Эрве. Он лишь покачал головой, заявив, что доставшийся ему конь принадлежал бандитскому главарю и реально стоил больше тулата, в отличие от трех остальных коняшек. А значит, его доля не половина тулата, а явно больше.

- Сколько? – недовольно спросил я.

- Пятнадцать балеров, - на полном серьезе ответил Эрве, и вся эта торговля мне очень не понравилась.

В какой-то момент мне почему-то захотелось заручиться поддержкой Дири, настолько во мне разгорелось негодование на мелочного Эрве. Вот потому и спросил Дири, что тот думает.

Нет, видимо, мне весь вечер уготовано получать ушаты холодной воды. Дири вместо того, чтобы меня поддержать, да возмутиться мелочностью нашего спутника, неожиданно его поддержал, заявив, что конь главаря и в самом деле стоил явно дороже, чем любой из остальных трех проданных. Я только быстро успел разинутый от удивления рот прикрыть, да отсчитать Эрве требуемые им пятнадцать балеров. Отсчитать-то отсчитал, но зарубочку на память оставил. Так друзья не поступают. Хотя, может быть, это я не прав? Сам жлобом оказался, решив все деньги себе заграбастать, так?

Кстати, о деньгах. За въезд с нас взяли четырнадцать тигримов – по два за людей и коней. А на таможенном посту Брестона (это там, в форте у наших «знакомцев», на дороге, ведущей со свободных земель) расценки были в два раза меньше. Интересно, почему так? Ответил мне Эрве.

- Дренден – пограничное таретство. И его почти не объехать. Можно, конечно, его обогнуть, направившись через свободные земли, но жадность боком выйдет, там грабят. Дороги в Дрендене намного спокойнее. Есть еще путь через северный тракт, но там, чтобы выехать к Брестону, нужно ехать через два таретства. То есть в деньгах выйдет так же, как проехать через Дренден. Но тогда путь сильно