Десант на Эльтиген - Василий Гладков

Героизм имеет много граней. В санитарном батальоне десанта его облик был полон трагизма и человеколюбия. В этих условиях мог выдержать только тот, кто или вовсе не имел сердца, или имел в сердце такую любовь к людям, что полностью забывал о себе.

Хотя люди сделали очень много, от них требовалось еще больше. Ставлю задачу: к утру обработать всех раненых, накормить, разместить в самых безопасных местах.

— Вы, — говорю Павлову и Чернову, — отвечаете за то, чтобы люди, ведущие бой, были спокойны за выбывших из строя товарищей… Поговорите с Модиным. Пусть саперы помогут обезопасить жизнь людей.

От старшего морского начальника Плаксина прибежал посыльный: подошли два мотобота, в них полевой госпиталь. Той же комиссии поручено разместить госпиталь в поселке, передать ему раненых. У Павлова повеселели глаза. А рано ему считать свою задачу выполненной. Новые врачи и сестры помогут, обслужат ночью всех тяжелораненых. Но утро уже недалеко. Через несколько часов немцы снова начнут молотить плацдарм. Где укрыть медсанбат и госпиталь? В Эльтигене решительно нет ни одного укромного местечка.

Появился Трофимов. Он уже был без марлевой маски. Лицо заросло рыжеватой щетиной. Очень красные, возбужденные глаза, в которых крайняя усталость боролась с огнем душевного подъема. Я успел лишь крепко пожать ему руку и отпустил: он спешил навстречу военврачам, только что пересекшим пролив. Трофимов говорил громко, обращаясь к одному из прибывших:

— Парфенов, дорогой мой, может быть, вы догадались прихватить с собой если не Днепрогэс, то хотя бы керосиновую лампу? Всю ночь мечтал о "молнии"!.. Удивительное дело: голос майора был такой же звучный и сочный, как тогда, на пристани в Кротково.

Вернулся я на КП около полуночи. Почти у самого капонира столкнулся с Копыловым. Он пришел из 39-го полка.

— Ефремов все болеет, — сказал Михаил Васильевич. — В полку все держит в руках Ковешников. Хорошо воюет, только вот до моряков все еще не добрался. Те по-прежнему на отшибе оказываются. Надо бы их подчинить непосредственно комдиву.

— А что думает Беляков? Говорили с ним?

Мы вошли в капонир. Навстречу поднялся Бушин и доложил, что получена срочная радиограмма от командования десантного корпуса: "Гладкову. Передайте сердечную благодарность всем героическим защитникам Эльтигена за храбрость и стойкость в отражении многочисленных атак ненавистного врага. Родина никогда не забудет ваших подвигов, вашу преданность советскому народу, большевистской партии… Держитесь крепче, чудо-богатыри. Для вашей поддержки сделаем все возможное. Шварев, Рыжов, Долгов. 2 ноября 1943 года, 20.00".

Десантный корпус был образован из соединений Малой земли. Перед началом Эльтигенской операции в него вошла наша дивизия.

Телеграмма весьма обрадовала нас. Она была крайне нужна. Бушин передал текст в полки. Виниченко послали в медсанбат с приказанием: "Пусть подполковник Павлов лично сам в каждой палате прочитает. Сейчас это самое лучшее лекарство".

Мы с Копыловым вернулись к положению дел в морском батальоне. Пожалуй, прав Михаил Васильевич: моряков не стоит вливать в другую часть, пусть они будут в моем резерве. Велю Бушину отдать распоряжение, что с сего часа 386-й батальон морской пехоты переходит в мое распоряжение. Комбату капитану Белякову в 2.00 прибыть на КП дивизии.

Южный участок плацдарма ни на минуту не выходил у нас из головы. Я сказал товарищам:

— Пока ходил, мне пришла такая мысль — назначить Челова командиром тридцать первого полка. А моему заместителю Ивакину приступить к исполнению своих обязанностей. Оперативнее будет руководство частями. Создадим на левом фланге дополнительный НП. С него Ивакин будет руководить левым флангом. Какое ваше мнение?

— Это будет разумно, — ответил Копылов.

— А вы как смотрите? — спросил я Челова.

— Согласен, товарищ комдив, — сказал Челов. Было видно, что он доволен. Руководить полком на плацдарме — большая честь, а на южном участке вдвойне.

— Совсем ослабим штаб, — сказал Бушин.

— Ничего, в штабе можно использовать начхима Безверхнева.

Прибыл комбат морской пехоты Беляков вместе с заместителем по политической части капитаном Рыбаковым. Следом за ними зашел на КП Модин. Инженер с претензией: неохотно окапываются моряки.

— Мы крепко обороняем свой район, — с обидой в голосе ответил комбат. — А окапываться как следует не успеваем, потому что лопат не хватает.

— Почему мне не доложили об этом?

Я сказал, что знаю морскую пехоту еще по Малой земле. Прекрасно там оборонялись моряки. Даже лучше пехотных частей строили свою оборону. У моряков имеются великолепные качества: порыв, смелость в атаке, находчивость, инициатива, товарищеская выручка. Надо эти качества использовать не только в наступлении, но и в обороне.

— Инженер-майор Модин получит приказ выдать вам шанцевый инструмент. Зарывайтесь в землю, берегите людей. Ведь люди у вас замечательные.

— Да, матросы наши что надо, — с воодушевлением подхватил Рыбаков. — Вы уже слышали о лейтенанте Шумском. А как дрались с танками моряки Дубковский, Займулла, Киселев, Андрюшенко! Ведь у них все оружие было — гранаты, и все-таки задержали врага…

— Горжусь вашими людьми, — сказал я. — И надеюсь, что моряки и впредь не подкачают. Передайте им горячее спасибо от всех нас. Имейте в виду, что теперь ваш батальон будет подчиняться непосредственно мне.

Копылов тихо сказал комбату:

— Крепкий у вас замполит, капитан?

— О, да! — воскликнул Беляков. — Моряк всей душой! — Было видно, что эти слова стали для него высшей похвалой.

— Ведь вы не моряк, насколько мне известно, — продолжал Копылов.

— Пограничник, товарищ полковник, — ответил Беляков.

— А моряки о вас хорошо судят. Был в вашем батальоне, слышал. Так и называют — наш капитан. Лестно завоевать души таких ребят.

— Бой роднит, товарищ полковник! — Комбат сказал это убежденно и просто. Он был уравновешенным, опытным человеком и принял похвалу как должное.

Конечно, ему было приятно услышать от вышестоящего начальника подтверждение своего успеха в самом главном для офицера деле. Главное для настоящего офицера — завоевать уважение и доверие солдатского коллектива. А если к тому же удастся приобрести и любовь людей, то большего счастья трудно и пожелать. На мой взгляд, капитан приближался к этому идеалу так же, как и в коллективе своего полка Ковешников. Мы с Копыловым испытывали глубокое удовлетворение, тем более что в морском батальоне был прекрасный личный состав — участники боев за Одессу, за Севастополь, десантники Малой земли и Новороссийска, боевые, опытные люди.

Отпустив командира морской пехоты, мы занялись текущими делами. В 4.00 разведчики привели «языка». Бушин поставил задачу взять пленного в районе отметки "+6", хотя и мало надеялся на успех. Начальник штаба предполагал, что на этой высотке противник разместил свой НП. Он оказался прав. Там был оборудован наблюдательный пункт командира 98-й немецкой дивизии. Пленный служил связистом, вышел исправлять повреждение на линии, тут его и захватили семеро наших смельчаков. Он показал: вчера вечером офицеры на НП говорили о том, что в район Багерово приезжал командующий 17-й армией генерал Енике и проводил совещание. На совещании указывалось, что главные силы красных будут высаживаться в Эльтигене, а севернее Керчи ожидается вспомогательный удар. В данное время идет сосредоточение немецких войск главным образом в районе Тобечикского озера, то есть против левого фланга нашего плацдарма. Пленный передал услышанные им разговоры, из которых было ясно, что немецкое командование поставило задачу 3 ноября уничтожить эльтигенский десант.

К утру у нас на основе разнообразных данных сложилось определенное мнение о замысле противника. Ставя перед собой задачу ликвидации нашего десанта, он, очевидно, нанесет удар вдоль берега и в центр 31-го полка, с тем чтобы лишить десант возможности прорваться на юг и уйти на соединение с партизанами, действовавшими тогда в Старом Крыму.

Исходя из этого мы и строили свои контрпланы.

К 5.00 на мотоботах подошел 335-й гвардейский полк. Я рассказал полковнику Павлу Ильичу Нестерову, что представляет собой наш плацдарм, как войска бились вчера и к чему они готовятся сейчас.

— С местностью вас познакомит подполковник Челов. Он здесь уже как рыба в воде. Прошу поторопиться. В вашем распоряжении осталось не более двух часов.

Наблюдательный пункт командира дивизии был вынесен на сто метров в сторону от КП. За ночь саперы провели к нему глубокую траншею. Серые бугры земли и высокая, густая, уже посохшая трава надежно прикрывали НП от глаз неприятеля. В то же время отсюда был хороший обзор: просматривались исходные позиции и тылы противника вплоть до Багерово.