Говорящий ключ - Виктор Кирюшкин

— Обязательно!

— Полную характеристику всем, конечно, дадите, описание внешности и характера, так сказать. Представляю, каким я выгляжу в ваших письмах. — Антип Титыч притворно задумался, повертел пальцем у лба. — После первой встречи с буровым мастером Юферовым у меня, дорогая моя, два дня болела рука, а по ночам снились рыжие усы. Одним словом, этот Титыч — ходячий анекдот... Угадал, Николай Владимирович?

— Почти, — рассмеялся Воробьев. — О ваших усах и медвежьей силушке написал, только помягче. Хотите прочту? — Воробьев потянулся к сумке.

— Зачем, Николай Владимирович, весь интерес исчезнет, мы сами угадаем. Вот Павел Вавилов закрыв глаза может сказать, как вы представили каждого из нас Ольге Петровне, если не ошибаюсь. Скажешь, Павел?

— Наш проводник, знаменитый Кирилл Мефодиевич, недавно встретил в тайге знакомого медведя, — закрыв глаза ладонью, произнес Павел. Большаков, услышав свое имя, насторожился. — После дружеского разговора они выкурили по трубке, обменялись рукопожатиями и разошлись до новой встречи. Звери его знают хорошо и наверно скоро изберут его председателем совета тайги.

— Тебя тогда секретарем возьму, однако, — проворчал Кирилл Мефодиевич. — Гадай дальше.

— Наша радистка Нина Одуванчик недовольна своей фамилией. Одуванчик — название не таежное. По совету Антипа Титыча Нина решила сменить фамилию на Ведьмедь.

— Вовсе нет! — поправила Нина. — У меня фамилия будет другая... Ефремова, а не Ведьмедь...

— Вот где она, тайна, оказывается! — спохватился Юферов. — Значит, в честь Василия Ефремова... летчика? Поздравляю, поздравляю! Когда же свадьба?

— На новый год, — девушка отвернулась, скрывая смущение, а Воробьев подумал, что Нина проговорилась намеренно. Теперь все будут знать, что у нее есть жених. Афанасий Муравьев, растерянно взглянув на радистку, выронил блокнот, в котором что-то записывал. Он долго искал блокнот, а когда выпрямился, лицо его было бледно. Посидев с минуту, он вышел из палатки. Нина, сама того не подозревая, нанесла Муравьеву такой удар, что ему показалось, будто земля колеблется под его ногами. Парень тяжело воспринял неожиданное открытие. Зато с этой минуты его «любовь» быстро пошла на убыль и скоро превратилась в хорошую, крепкую дружбу людей, связанных одной целью, одним стремлением.

В то время, когда разведчики укрылись от холодного ветра и дождя в палатке, на полпути между ними и Качандой, у берега быстрой речки, пылал яркий костер. У костра на воткнутых в землю палках висела насквозь промокшая одежда. С нее капала вода и поднимался пар. Если бы кто-нибудь из экспедиции оказался в тот момент поблизости, он не сразу бы догадался, что здесь происходит и почему вдоль берега реки бегают наперегонки два совершенно голых паренька. Присмотревшись, он узнал бы и них бывших попутчиков, Саню и Виктора, оставшихся в Качанде.

Мелькая голыми ногами, они сделали порядочную пробежку и разом остановились у костра, переводя дыхание. Потянул прохладный ветерок, начинал накрапывать дождь.

Жаркое пламя не согревало тела, было холодно.

— Сс... огре... лся? — не попадая зуб на зуб, спросил Саня.

— Ни... чего, — ответил Виктор, — согрелся.

— Тогда подбрось дров, я еще трохи побегаю. — Саня пустился бегом вдоль коварной реки, сыгравшей с ними такую злую шутку.

От самой Качанды друзья шли по следам каравана, решив присоединиться к экспедиции там, где она остановится для работы. Саня, подбадривая товарища, в десятый раз вспоминал в шутку сказанные слова Воробьева: приходи на реку Накимчан, там мы будем долго работать.

— Примут, — говорил он, — куда нас денешь, раз мы придем. Обратно ни в какую... Понял? Скажем, что хотите делайте, все равно останемся. Антип Титыч меня в помощники возьмет, а я за тебя упрошу.

— Дедушка Кирилл Мефодиевич меня охотиться возьмет.

Несколько мелких речек они перешли легко, и вдруг на пути встретилась эта река, неширокая, но быстрая. Сквозь прозрачную воду видно было дно, по которому, гонимые течением, подпрыгивая, катились мелкие камешки. Мальчики, найдя место, где переправлялся караван, разделись, связали одежду в одни узел, чтобы не замочить, и смело вошли в студеную воду. На середине реки течение стало очень сильным, и идти можно было лишь наискось. Скользкие камни на дне были плохой опорой для ног. Более сильный и высокий Виктор, пожалуй бы, перешел реку, но Саня поскользнулся, когда вода достигла ему груди. Услышав всплеск, Виктор обернулся. Саня барахтался в нескольких шагах ниже по течению. Рядом с ним плыл узел с одеждой. Окунувшись с головой, Саня хлебнул воды. Плавал он плохо и с перепугу растерялся, течение тянуло его все дальше и дальше. Виктор, увидев испуганное лицо друга, судорожно глотавшего воздух вместе с водой, не раздумывая кинулся ему на выручку. Оба вещевых мешка и знаменитое длинноствольное дедушкино ружье канули на дно, как только Виктор выпустил их из рук. Лучший пловец среди ребят рыбацкого поселка, Виктор быстро догнал товарища, уже совсем готового погрузиться в воду.

— Держись! Держись мне за плечи, — крикнул он.

Саня ухватился за плечи Виктора. На секунду оба исчезли под водой, а затем вынырнули, и Виктор, отфыркиваясь, поплыл к берегу, неся на себе товарища. Саня помогал ему, работая ногами. В этом месте было глубоко, зато течение било в берег и несло мальчиков к нему. Надо было лишь держаться на воде. Скоро Виктор нащупал под ногами дно, и мальчики выбрались на отлогий берег. Оба устали и замерзли.

Удалось спасти лишь один узел с одеждой. Он намок и почти совсем погрузился в воду. Поймав его, Виктор побежал к броду разыскивать остальное имущество. В светлой воде он увидел Санино ружье, застрявшее между двух камней. Оба вещевых мешка с продуктами, патронташи и дедова берданка исчезли бесследно. Быстрое течение утянуло их на глубокое место. Мальчики развязали узел, отжали воду из одежды, развесили ее на кустах сушить, сами стали согреваться, бегая по поляне у берега. Погода испортилась, подул холодный ветер.

— Собирай дрова, — на бегу крикнул Саня, — у меня спички есть, костер зажжем.

— Промокли спички, — отозвался Виктор, обгоняя его.

— Давай дров, говорю тебе, у меня спички непромокаемые.

На счастье, вблизи оказался целый завал сушняка, принесенного рекой во время разлива. Саня достал из кармана ватной фуфайки коробок спичек, завернутый в размокший обрывок газеты. К удивлению Виктора, коробок был совершенно целым и сухим.

— Я его в горячий стеарин макнул, — объяснил Саня, — и каждую спичку тоже макал для всякого случая, думал, дождь застанет.

Спички загорались великолепно. От удара о коробок стеарин слетал с головок. Запылал костер. Ребята перенесли одежду, принялись бегать взапуски, чтобы хоть немного согреться. Часто бывавший вместе с отцом на охоте, Саня высматривал что-то среди деревьев, близко подступавших к реке.

— Дупло... видишь, большой ясень с дуплом, — остановился он, — залезть можно. Бежим за одеждой.

— Она же мокрая!

— Пускай. Мы головешку захватим, под ясенем костер разведем, развесим сушить, а сами — в дупло. Надышим, там тепло станет.

Перенести костер было делом нетрудным. Под густой шапкой ясеня запылал огонь. Мальчики, развесив вокруг костра одежду, пролезли в дупло через узкое отверстие, находившееся в полутора метрах от земли. Внутри дупло оказалось довольно вместительным, на его дне лежала полусгнившая мягкая труха. Саня осмотрел пристанище, выбрался к костру и снял обе ватные телогрейки. Одной он занавесил вход в дупло, чтобы загородить доступ холодному воздуху, другую — мокрую, но теплую, друзья накинули себе на спины, чтобы не прижиматься голым телом к дереву. Прильнув друг к другу, они скоро почувствовали, что в дупле и в самом деле стало тепло.

— Это дупло удобное, настоящая медвежья берлога. Видишь, шерсть осталась — мишка зимовал здесь. — Саня снял с корявой стенки клочок свалявшейся шерсти.

— Как же он залезал? — удивился Виктор. — Ведь мы с тобой еле пролезли.

— Отец видел, сказывал. Сначала просунет одну лапу, потом голову, эдак бочком, потом вторую лапу. Коли голова прошла, то обязательно весь влезет.

Сильно утомившись и перемерзнув, мальчики, не задумываясь над своим положением, скоро незаметно для себя заснули, согревая друг друга.

Утро яркое, солнечное загорелось над тайгой. Под ясенем дотлевал толстый обломок дерева, брошенный Саней вечером в костер, а друзья все еще спали. От их дыхания в дупле было тепло. Первым проснулся Саня. Он с трудом сообразил, где находится, и, ткнув Виктора в бок, разбудил его.

— А... что? — встрепенулся тот.

— Приехали... вылезать надо, — Саня снял фуфайку, закрывавшую вход в дупло, и солнечный свет рассеял темноту. Был уже день. Мальчики выбрались из дупла и огляделись, протирая заспанные глаза.

— Штаны! — крикнул вдруг Виктор, бросаясь к костру.

— Чего? — не понял Саня.