Империи песка - Дэвид У. Болл

и на счета, о которых не знал даже епископ. То были частные счета, открытые Мюратом и известные только ему. Поначалу там лежали скромные суммы, но каждый успех делал его смелее, и количество денег росло. Мюрату требовались деньги, чтобы действовать таким способом, который порой вызывал брезгливость у людей чувствительных. Были непростые сделки, требующие завершения, и чиновники, которых нужно было подкупить. Подобные действия его менее практичные начальники вряд ли одобрили бы. Но по мнению Мюрата, все это было вполне оправданно. В любом случае без него Церковь вообще не имела бы денег, а поскольку все это делалось во имя Церкви, его действия были совершенно приемлемы. Со временем граница между интересами Церкви и интересами Мюрата стала размываться. Он начал пользоваться деньгами для своих личных потребностей, число которых постоянно возрастало и которые свидетельствовали о его ненасытности.

Год за годом отец Мюрат действовал в избранном направлении, заводя знакомства с правительственными и муниципальными чиновниками, а также с аристократами, живущими на территории епархии. Он давал и получал взятки. Оказывал услуги и просил об их оказании, накапливая чужие обязательства на будущее. Он узнавал чужие тайны и одни запоминал, а другие разглашал. И все это время он гневно обличал моральные изъяны своей паствы, призывал людей к святости и проклинал грехи плоти, процветающие на ночных парижских улицах. Он делал это, продолжая спать со шлюхами и занимаясь плотскими утехами с мужчинами. Он грозил адом и продавал карты рая. В его приходе не было отбоя от желающих купить такие карты. Французы были нацией реалистов и скептиков, но Мюрата это не смущало. Он знал особенности человеческой природы и потому даже на поле скептиков собирал богатый урожай душ.

Он заключал сделки и проклинал грешников. И еще ел. При поступлении в семинарию он был тощим – сказывались долгие годы жизни впроголодь. В семинарии кормили обильно, но не то чтобы вкусно, и он немного набрал вес. Заняв должность приходского священника, он уделил еде самое пристальное внимание, и вскоре еда и вина стали изысканными и изобильными. Мюрат располнел и заказал себе новое облачение, затем располнел еще сильнее. За несколько лет он стал дородным и обзавелся двойным подбородком. Корпулентность добавила бархатистости его голосу, а голос – денег в сундуки.

Священник Мюрат далеко ушел от кухни, где оборвалась жизнь его отца. Люди почитали его, просили благословения и оказывали знаки уважения. Жизнь стала изобильной. Ему хорошо жилось. Но он не был удовлетворен и не считал, что достиг всего. Он только начал. Первым шагом на избранном пути были одежды архиепископа, на которые он когда-то смотрел во все глаза. Он не остановится, пока не наденет их, а затем и красную кардинальскую мантию.

Мюрат продвигался по избранному пути, заводя связи с министрами и правительственными чиновниками. Эти люди нуждались в деньгах, которые он мог им дать, а взамен получить от них сведения, необходимые для умножения денег. Президентом Франции был Луи-Наполеон, племянник Бонапарта. Мюрат с первых дней поддержал Луи-Наполеона. Каждый раз, когда этот человек нуждался в расширении своей власти, Мюрат был готов оказать ему помощь. А затем произошел государственный переворот, и Луи-Наполеона провозгласили императором. Такое развитие событий очень устраивало Мюрата, поскольку во Франции епископов назначал император, а не папа римский. Мюрат уже был знаком с большинством императорского окружения. Кое-кого из этих людей он сделал богатым. Помимо этого, Мюрат привел свои политические взгляды относительно Церкви и государства в соответствие с нуждами императора. То, что император требовал от епископов большей преданности Франции, нежели Риму, для Мюрата было совершенно логичным. Рим ничего не сделал для него.

Смена черной сутаны на фиолетовую представлялась ему лишь вопросом времени. Но требовалось проявить терпение, поскольку вакансии епископов имелись разве что в провинции. Такие места вызывали у Мюрата отвращение своей безнадежной бедностью и поглощенностью духовной рутиной. Он предпочитал возможности, которые давала близость к Парижу, и выжидал. Между тем в епархии появился новый епископ. Это был добрый человек, избегавший политики. Его обходительность и бесхитростная преданность учению Христа снискали ему любовь и уважение прихожан. Епископ был здоров и сравнительно молод – всего пятьдесят четыре года. Мюрат сознавал: новый епископ пробудет на своем посту еще много лет. Он задыхался под кроткой рукой этого пастыря, не позволявшего ему проявлять финансовые таланты, как раньше. Епископ отвлек Мюрата от денежных дел и заставил выполнять такие обязанности священника, как посещение больных и душеспасение прихожан.

– Да, сын мой, наши мирские нужды сейчас велики, – согласился епископ, выслушав возражения Мюрата. – Но добрый Господь позаботится о них. Ваша задача – осуществлять дело Господне в людских душах.

Никакие доводы не изменили решения епископа. Мюрат был вынужден подчиниться, по крайней мере внешне, но его нетерпение возрастало.

И представившаяся возможность была совершенно неожиданной, похожей на Божий промысел.

Ужасные весенние ливни привели к разливам Марны и Сены, отчего пострадали стоявшие по берегам дома прихожан. Епископ захотел своими глазами увидеть беды, постигшие его паству, и оказать помощь там, где это возможно. Он попросил отца Мюрата отправиться вместе с ним. Лично Мюрат не был склонен к экстравагантным благодеяниям. Ему претила мысль часами мокнуть под сильным дождем в бесплодных усилиях по спасению чьих-то жилищ и душевному утешению жертв наводнения. Он бы предпочел отправить деньги и других священников, более подходящих для такого рода помощи. Но епископ обратился с просьбой к нему, и он согласился.

Яростная буря не унималась, когда Мюрат с епископом поднялись на небольшой паром, чтобы совершить короткую переправу на другой берег. Ураганный ветер трепал их сутаны и норовил сорвать шляпы с голов. Вся поверхность воды вскипала злобными белыми барашками. Смеркалось. Мрачные тучи над головой лишь ускоряли наступление темноты. Паром по размерам был немногим больше плота и имел низкую осадку. Его сколотили накануне Революции, и с тех пор он десятки лет верой и правдой служил людям. Теперь он сопротивлялся наводнению. Паромщик хватался за канаты, перекинутые над водой, двигая паром к противоположному берегу. Ему удалось добраться почти до середины реки, когда плывущее дерево ударилось о край и частично развернуло паром. Дерево оттолкнулось и поплыло дальше, однако паром не смог сразу вернуться в прежнее положение. Накатившая волна ударила в край правого борта и слегка накренила паром. Этого хватило, чтобы вызвать беду. Крен сдвинул перевозимые ящики. Потеряв равновесие, мул соскользнул вбок, что еще опаснее накренило край. На борту начался ад кромешный. Кричал паромщик, ревел испуганный мул, шумел ветер. И вдруг край парома полностью ушел под