Буря - Зина Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ну что со мной не так? – думала я. – Ведь вот ребята, добрые, общительные, дружелюбные. Ну почему бы мне не смеяться вместе с ними? Почему я, как трусливая черепаха, тут же забираюсь в панцирь? Ведь раньше я такой не была».
Мы проходили мимо Дворца культуры, и я снова вернулась к невеселым мыслям о фотографии, отсутствии в себе таланта и беспощадности Дмитрия Николаевича.
Все больше я жалась к Пете, мечтая о конце прогулки. Хотелось привычно подумать, покопаться в себе, но в то же время перспектива оказаться в своей комнатушке, уже доверху наполненной мыслями, пугала.
Петина компания состояла из веселых и ярких ребят. Было легко и приятно находиться среди фонтанирующей молодости, но обойтись без сравнения себя с ними я не могла. Мне казалось, что я недостаточно смешная, недостаточно остроумная, недостаточно интересная, чтобы быть среди них.
Марк, как и всегда, выбился вперед и шел по улице лицом к нашей компании и спиной к дороге. Обычно после его веселых замечаний все взрывались громким смехом. Они не стеснялись быть шумными. Иногда момент располагал к шутке, и с моих губ уже была готова сорваться ироническая реплика, но все та же мучительная робость не позволяла мне уйти дальше задумки. Я ругала себя за эту трусость.
Ребята снова довели меня до дома. Все они дружелюбно попрощались со мной, а Катя обняла на прощание, но я понимала, что нахожусь среди них не потому, что они правда этого хотят, а потому, что я встречаюсь с Петей. И это уязвляло.
– Я вас догоню, – крикнул Петя и обернулся ко мне: – Я рад, что ты погуляла с нами.
– Я вам помешала, наверно, – сказала я. – У вас своя компания, я не вписываюсь все-таки.
– Почему ты так решила?
Я пожала плечами. Объяснять все свои чувства у меня не было сил.
– Друзей моих тебе нужно просто узнать поближе. Да, поближе, – добавил он, заметив мой наморщенный лоб. – А я…
– Кай! – Рядом с нами возник Марк. – Отлепляйся уже от своей Снежной королевы. Мы замерзли ждать.
Я знала, что он пошутил и никак не хотел обидеть меня. Зачем ему это? Но уже дома, еще раз вспомнив про то, что Марк назвал меня Снежной королевой, я разревелась. Как же мне не хотелось ею быть!
14
Новый год наступал тихой сапой. Казалось, что чувства к Пете вывели меня из комы, в которой я столько находилась, и я поразилась, как остро и ярко может ощущаться мир. Словно выныриваешь из воды и теперь можешь легко слышать собеседника.
Чувство глубокой боли, вызванной словами Дмитрия Николаевича, немного улеглось, как занавески, на которые перестал дуть ветер, и я решила сходить во Дворец культуры поздравить учителя с Новым годом.
– Здрасьте, теть Валь, с наступающим! – весело сказала я гардеробщице.
Мимо по коридору как раз проходил Дмитрий Николаевич. Видимо, он услышал мою болтовню и остановился подождать.
– Ой, здравствуйте. – Я смутилась, когда увидела его.
Он кивнул, и мы поднялись к нему в кабинет.
– Погодка такая новогодняя, – весело, превозмогая неловкость, сказала я.
– Надо же, ты в кои-то веки в хорошем расположении духа.
– Вы, я смотрю, тоже не в плохом. Как будете встречать Новый год?
– С семьей.
– Ой, а она у вас есть?
Мне сразу же стало стыдно за свой вопрос, а Дмитрий Николаевич вдруг расхохотался:
– Есть, конечно. Внук уже в школу ходит.
Не знаю, почему я представляла его одиноким и в старой большой квартире с рюмкой водки. Наверно, его вид неприкаянного интеллигента-циника так на меня повлиял.
С робкой улыбкой я протянула Дмитрию Николаевичу подарок. Это была книга с фотографиями, на которых был изображен он. Где-то он стоял с сигаретой на крыльце, где-то сидел в кресле в своем кабинете и читал книгу. Я украдкой фотографировала его довольно часто – таким колоритным он мне казался. На форзаце книге я написала несколько нежных слов о моем отношении к нему.
Увидев в моих руках подарок, Дмитрий Николаевич неожиданно выпрямился, потер руки о штаны, будто они у него были грязные, взял книгу, внимательно рассмотрел снимки, а потом прочел надпись.
– Я знаю, что вы невысокого мнения о моих фотографиях, но я все-таки решилась… Эти, мне кажется, не так уж и плохи. Тем более – на них вы. А вы такой харизматичный, что украшаете любой кадр…
– Да что ты говоришь, – улыбнулся он. Но теперь это была уже другая улыбка, более теплая. Раньше он улыбался мне снисходительно. – Но, должен сказать, тут правда есть неплохие фотографии. Кстати, ты еще дуешься из-за того моего отзыва?
Я удивилась, что он заметил мою обиду. Мне казалось, что Дмитрий Николаевич даже не обратил на меня внимания в тот день.
– Те фотографии мне очень нравились, – сказала я.
– Это бывает. Просто тебе еще не хватает опыта, чтобы видеть банальность, но неочевидную. Так что нос не вешай. Если бы у тебя вообще не было задатков, я бы на тебя время не тратил. Есть у тебя очень хорошие фотографии и талант определенный – тоже. Просто его надо продолжать развивать.
– А если таланта нет? Если надо просто признать это? А то потрачу жизнь, а все окажется зря.
Дмитрий Николаевич пожал плечами:
– Гарантии вообще существуют только в магазинах. Я, правда, понял это слишком поздно. Все думал, что мои фотографии никому не нужны, поэтому так и просидел в этом городишке.
– И вы расстроены?
– Из-за чего? Из-за того, что шанс упустил? Этому придают слишком большое значение. Шансы-шмансы. В жизни столько всего происходит, что это иногда по-хорошему, а иногда по-плохому перекрывает грусть из-за упущенных возможностей. Сейчас вообще время другое, возможностей больше. Так что чужие неудачи – это чужие неудачи. У тебя будут свои и совершенно другие. И случится куча событий, которые их перекроют.
Я кивнула и тепло попрощалась с Дмитрием Николаевичем. Обрадованная тем, что обида наконец перестала тяготить меня, и ободренная разговором, я выбежала из Дворца культуры. На улице меня уже ждал Петя. Мы договаривались встретиться. Я радостно пересказала ему весь разговор.
– Почему ты так ценишь его слово? Ну, он говорит, что твои работы не очень, а другой скажет, что хорошие.
– Нет, Петь. Если бы ты видел его снимки! Это правда красота. Он снимал в основном
