Гламурная жизнь - Анна Грайфендер

И это вполне понятно. В конце концов, Леандер сумел подняться очень высоко, хотя это совсем даже не просто. А его успех держится так много лет!

«Какие качества вы цените в женщине?» — «Ум, чувство юмора и гибкость».

Ах! Он мог иметь в виду только меня! Все это у меня есть, не правда ля? Ум? Ну да, по крайней мере я не глупа. Да и с чувством юмора тоже все в порядке. А если уж кого и можно назвать воплощенной гибкостью, то, безусловно, это я. Неужели еще кого-то, кроме меня, в восьмидесятые годы не смущала сцена из сериала «Даллас», где Бобби Юнга показывают в душе?

«Какие качества вы цените в мужчинах? — «Чувство солидарности, упрямство, упорство».

Ну, это меня мало касается. Я попыталась с ходу припомнить, с кем дружит Леандер, но ничего не получилось, потому что к нему хорошо относятся буквально все, в следующий раз надо будет спросить.

«Как бы вы хотели умереть?» — «Неожиданно».

Вот такой он. Любит жизнь и хочет наслаждаться ею до последнего. Вез всяких «Я бы хотел умереть в смирения» или «Я бы хотел подготовиться к смерти» как отвечают многие. Нет, он не сдается, борется, наслаждается жизнью до самой последней минуты.

«Какое у вас любимое имя?» — «Мужское: Каспер, женское: Пия».

Пришлось перечитать дважды. Своим размашистым почерком он вывел эти три буквы совершенно разборчиво. Пия! Мое имя! Сердце заколотилось как бешеное. Я снова и снова перечитывала ответ, все еще не веря глазам. Пия! Это не может быть случайностью. Он же знал, что это моя анкета, но разве он не сказал, что ответы можно опубликовать в книге? Значит, он готов к тому, что вся страна прочитает его любимое имя, то есть мое. У меня потеплело в груди, я была счастлива. Легла в кровать, но от волнения никак не могла уснуть.

— Девочки, мне нужно вам кое-что сообщить. — Катарина смотрела на нас выжидательно. Она сверхсрочно (по ее меркам) вызвала нас к себе домой и настояла, чтобы я пропустила занятия йогой, которые я и так посещаю с поразительной нерегулярностью.

Катарина любит тайны, а еще больше — устраивать их из всего на свете.

У меня были предположения насчет предмета нашей беседы, потому что она всегда придерживалась формальностей и приглашениями просто так не разбрасывалась.

— Что случилось, не тяни кота за хвост, — проявила нетерпение Лилли.

Катарина встала, убедилась, что дверь закрыта, и доверительно понизила голос:

— Короче говоря, у меня будет ребенок. — Она гордо посмотрела на нас. В эффекте от ее слов недостатка не было.

Значит, она действительно беременна!

По причине нашего с Лилли безмолвия она продолжила свой спич:

— Не смотрите на меня с ужасом! Такое случается даже в самых лучших семьях. Кто отец, сами представляете, точно так же вам должно быть ясно, что я не намерена демонстрировать его в обществе. Так что сегодня у меня была беспокойная ночь по я нашла единственное возможное решение. Сначала я подумала о том, чтобы обеспечить младенцу суррогатного папочку, выйдя замуж, но так как беременность не планировалась, а мне хочется связать себя узами брака только в тридцать пять лет, то я выбрала другой способ.

Катарина выдержала паузу.

— На пятом месяце беременности я отправлюсь с благотворительной миссией в Россию и вернусь уже после родов. Привезу с собой ребенка, и скажу, что усыновила малыша из детского дома. Никто не осмелится усомниться, ведь это доброе дело. Я не нанесу вреда честному имени своей семьи и без всякой спешки смогу найти себе подходящую партию. Разве это не гениально?

— Что? — взвились мы с Лилли одновременно, она — с красной сыпью на лице, я — с явными признаками лихорадки.

Катарина веселилась от души. Пока Лилли поражалась тому, что она придумала выдать свое собственное дитятко за приемное, чувства мои метались по всему диапазону — от уважения до невероятного удивления: Катарина всегда решает свои проблемы не теми способами, что приняты у большинства людей.

Лилли начала уговаривать Катарину:

— А что ты расскажешь ребенку, когда он спросит про своих настоящих родителей? Обманешь и объявишь их бедными русскими колхозниками, которые не в состоянии поставить на ноги восьмого ребенка? А что, если он как две капли воды будет похож на тебя? Спишешь на случайность?

Лилли вошла в раж. Для нее дети всегда были святы, она возмущалась, что кто-то ставит свое имя выше детского счастья.

— Катарина, до сих пор я считала твоих родителей людьми открытыми, все понимающими. Тебе тридцать три года, на дворе двадцать первый век. Не хочешь же ты сказать, что у тебя недостаточно чувства собственного достоинства, чтобы вести честную игру? Обычно тебя не интересует, что думают про тебя другие.

Бедная Лилли, выползти из постели со своей корью, чтобы услышать столь неутешительные новости.

Ну да, само по себе событие радостное, но в сложившейся ситуации…

— Катарина, а у тебя уже была корь? — опомнилась Лилли. Но Катарина в детстве получила практически все возможные прививки.

Катарина повернулась ко мне:

— А ты что думаешь?

Я откашлялась, чтобы выиграть время, потому что, честно говоря, пока и сама не решила, как относиться к ее состоянию, не говоря уже о ее плане.

— Я не уверена. С одной стороны, меня поразило сколь оригинально фрау фон Штейнбек собирается решить очередную проблему, с другой стороны, я в шоке, что ты беременна и не боишься рожать своего ребенка в каком-то русском роддоме Мне очень трудно представить тебя с животом или с младенцем. — И это правда.

Одна только мысль о том, как Катарина будет выглядеть в соответствующих платьях или как будет катать коляску и менять пеленки… Катарина в застиранном платье от Армани кормит ребенка, следя, чтобы рожок был прогрет до нужной температуры… Катарина в роли кормящей матери была совершенно нереальной. Ведь до сих пор она с ужасом морщила нос, когда какая-нибудь мамочка на людях давала своему отпрыску грудь. Да еще и прибавляла: «Так себя не ведут».

Лилли поинтересовалась:

— А как такое могло случиться?

Катарине было явно неприятно признаваться, что она, несмотря на антибиотики, не предохранялась дополнительно.

Во всем остальном у нее было хорошее настроение, мне показалось, что она почти обрадовалась предстоящим переменам.

Мы прикидывали и так и этак, еще раз попытались взвесить все возможности, но Катарина быстро свыклась с новой ситуацией и, как клещ, вцепилась в свой план.

Что нам оставалось? Дать обещание молчать и, качая головами, покинуть сцену.

3

Пока меня не было, мне звонили целых три раза. Надо же, каким спросом я теперь пользуюсь!