Неделя — и ты моя - Alphard Македонская)

— Случилось что-то? — раздалось на том конце трубки.

— На мне пока штанов нет.

В трубке пока слышалось молчание.

— И? — спустя какое-то время спросила Карина. — Я надеюсь, что ты в таком виде не на улице, а то от тебя можно ожидать все что угодно.

— Я не на улице! Вот что вы все сразу так! — обиженно воскликнула Катя.

— Ну, тише-тише. Будешь себя хорошо вести, будут… обнимашки, — жуя последнее слово, произнесла синеглазая.

— ОТЛИЧНО!

— На пять секунд, — тут же добавила Карина.

Катя заметно поникла, но затем радостное выражение лица вернулось обратно, и воодушевленная и предвкушающая встречу девушка сказала, что очень сильно ждет обнимашек. Карина ответила меньшим порывом и, попрощавшись, положила трубку.

В дверях, облокотившись на косяк, стояла Саша. Словно мама, она сложила на груди руки и испытующе смотрела на Катю. Та сияла как начищенный до блеска медный тазик и радостно ерзала на диване. Красноволосая решила подать голос:

— Ты с ней теперь каждый день видишься?

— С кем? С Кариной?

— Да.

— А что? — подозрительно сощурив глаза, а затем, не выдержав, девушка рассмеялась и устроилась на диване поудобнее.

— Ничего. Просто я за тебя волнуюсь.

— Ты так говоришь, потому что ты не знаешь Карину, — спокойно ответила Катя.

— А ты ее знаешь, Кать? Вы же знакомы всего дней пять. Послушай, — Саша присела на край дивана рядом с подругой, — я просто переживаю за тебя. Я не знаю, что она за человек, но от нее веет чем-то страшным. От такого человека жди беды.

— Что ты прямо как Арсений, — приподнялась на локтях Катя и, не улыбаясь больше, продолжила: — Даже если она что-то скрывает, это не наше дело, а ее. Может, у нее есть на это причины.

— Почему из всех возможных людей в нашем городе ты стала общаться именно с ней? — не отступала Саша.

— Потому что она не такая, как многие! — воскликнула Катя. — Почему люди всегда относятся с подозрением к тому, что им непонятно? Стоит только что-то недосказать, как они сразу же думают, что у человека есть какой-то коварный план! Ведь это же неправильно! Если человек молчит, это еще не значит, что он что-то скрывает и замышляет! Может, он просто не хочет, чтобы об этом знали люди! Может, ему больно!

— Откуда ты знаешь, что у нее на душе? — спокойно улыбнулась красноволосая.

— Ты ее глаз не видела! Ты в них не заглядывала!

— А ты заглядывала?

— Да, — ломаным голосом ответила девушка.

Голос у Кати дрожал, как это бывает, когда человек должен сказать что-то очень важное для него и значимое. Саша поняла, что свою подругу ей не переубедить, поэтому, тихо вздохнув, она отвернулась, похлопала ладонью по дивану, встала, а затем просто произнесла:

— Ладно, если ты ей веришь, то я ей тоже доверяю.

— Спасибо, Сашка! — Катя сорвалась с дивана и в мгновение ока сжала свою подругу в объятиях.

— Кать, я сейчас легкое выплюну, — прохрипела красноволосая.

***

— Пять секунд полчаса назад закончились, — тщетно пытаясь вырваться из объятий Кати, сквозь зубы выдавила Карина.

Синеглазая уже начинала подумывать о том, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но Катя, видимо, сжалившись над своей жертвой, выпустила Карину. Та предусмотрительно отошла на два шага и выставила руку вперед, как бы предупреждая, что теперь обнимашек кто-то точно не дождется.

— Да каких полчаса! — шариком надулась светловолосая. — Всего-то минуточка.

— Мало того, что минуточка, так еще и нос ей, видите ли, вздумалось погреть! — неосознанно дотрагиваясь тонкими пальцами до шеи, произнесла Кара.

— У тебя шея теплая!

— А у тебя нос холодный! — отрезала девушка.

— Прости…

— Не-а, — коварно протянула Карина и, не дожидаясь пока ребенок начнет вымаливать прощение, побрела в сторону сквера.

Катя, все еще дуясь на синеглазую за то, что она, видите ли, на нее обиделась, упрямо шла на два шага позади Карины, но не предпринимала ни единой попытки помириться. Кара не поворачивалась, но была абсолютно уверена, что сероглазая покорно идет следом. Когда прошло минут пять, а молчания так никто и не нарушил, Карина про себя подумала: «Интересно, сколько ей потребуется еще времени на молчание?.. Посмотрим, кто из нас первым его нарушит».

Светловолосая чисто из детского упрямства не хотела заканчивать эту сцену, и, словно непоседливый ребенок, шла за мамочкой, потому что знала: дуйся не дуйся, а она, мамочка, все равно главная. Показав язык шагающей впереди Карине, девушка специально громко хмыкнула, давая понять, что она якобы делает одолжение синеглазой, раз идет за ней. Кара пожала плечами и ничего не ответила. В тот самый момент на ее тонких губах расцвела слишком мягкая для коварности, но слишком коварная для мягкости улыбка. Сама того не замечая, она увлеклась игрой, перестав наблюдать со стороны. Впрочем, если хочешь знать, как следует правильно играть, сначала действуй, а потом уже можно будет судить со стороны наблюдателя.

Прошло минут двадцать, а девушки все молчали. Катя — уже потому, что не желала отступать. Карина — потому, что ей стало действительно интересно. Сероглазая оказалась не такой простой, как могло показаться на первый взгляд, и это нравилось синеглазой.

Нужно было перейти дорогу, но светофор предупредительно горел красным, и Кара остановилась. Катя, упрямо смотревшая, как баран на новые ворота, на черные пряди волос Карины, упустила из виду, что та остановилась и на всей скорости врезалась носом в черную чуть мокрую от мороси куртку.

— Ауч! Ну за что?.. — обиженно воскликнула Катя, хватаясь за нос.

— Ты проиграла этот бой, — бросила через плечо Карина и усмехнулась. Пусть победа была несущественной и по совершенно глупому поводу, настроение от этого у синеглазой увеличилось в разы. — Так-то.

— Ты специально остановилась!

— А еще и со светофором была в сговоре, — хмыкнула Карина.

— Черт! Я так и знала, что у тебя численное превосходство! — возмутилась Катя, да так громко, что проходящие мимо люди с интересом посматривали на странноватый дуэт. — Это было нечестно! Почему ты взяла на свою сторону светофор!

— Ты могла переманить его на свою сторону, — пожала плечами синеглазая.

Незаметно для себя Карина свыклась с необычным складом ума девушки, ее буйным и каким-то перевернутым воображением, потому гораздо спокойнее реагировала на любые выпады Кати. Та, перестав щупать свой нос, клятвенно пообещала себе, что месть будет страшной: обнимашки будут длиться дольше, чем ей якобы позволили.

Так как восемнадцатилетний ребенок хотел пойти в театр, то девушки двинулись в его сторону, но билеты были уже раскуплены. Карина недвусмысленно намекнула на то, что она была права, говоря, что надо было заказывать билеты раньше, но Катя пропустила ее слова мимо ушей, так как спешно набирала ответ на смс-сообщение Арсению. Ни с того ни с сего девушка остановилась посреди улицы и повернулась к синеглазой.

— А куда мы тогда пойдем?

— Раз уже половина восьмого, вряд ли мы пойдем в другой театр, — вслух размышляла Карина.

— Почему?

— Потому что все представления обычно начинаются в семь вечера… А пойти можно в… Знаю я одно местечко, — нехотя протянула синеглазая, — но там темно, почти нет фонарей, водятся маньяки и…

— Покажи-покажи-покажи! Пойдем! Все! Там очень интересно, я в этом уверена! — сразу же фейерверком взорвалась девушка. — Раз ты говоришь, что там темно, нет фонарей, и водятся всякие разные люди, то надо зайти в магазин и купить с собой еды!

Разумеется, от такой логической цепочки мозг Карины был готов вылезти из черепной коробки, купить двустволку и застрелить кого-нибудь. Синеглазая вздохнула, глядя вслед бегущей в магазин Кате, и неторопливо пошла следом. Воспоминания из прошлого пытались пробиться в настоящее и настойчиво стучали в дверь, требуя, чтобы их немедленно впустили. И им открыли. Воспоминания перемешались с мыслями, образовав вихрь, который теперь метался внутри Карины. Закрыв на секунду глаза, она представила место, в которое так рвалась попасть Катя. Место, где синеглазая первый раз увидела Арсения. Успевая открыть глаза, тем самым успевая отрешиться от душевной боли, девушка резко отскочила назад. Прямо перед ней, раздраженно сигналя, промчался грузовик.

Страх обычно приходит чуть позже, но здесь был особый случай. У Карины подкосились ноги: она вспомнила тот поздний вечер, когда ее сбил грузовик. Волны ужаса накатывали на девушку и силились придавить ее к земле. Люди, выходящие из магазина, замедляли шаг, с подозрением поглядывая на девушку с безумными глазами, переступающую с ноги на ногу и изредка мотающую головой, будто бы пытающуюся понять, кто она и где находится.

«Нужно успокоиться, — повторяла сама себе девушка. — Все это в прошлом. Теперь все хорошо. Какая же я дура, что застыла посреди дороги. Опять».

— Не стоит показывать ей то место… И кто меня за язык тянул? — уже вслух прошептала Кара.