Маг с Явы - Коста Данаос

Джон был в восторге. Итак, в вечер экзамена я знал, что необходимо убедить их в своей вере в реальность происходящего, а потому разрезал пачку.

– Сколько времени вы занимались? – спросил я у человека, который прошел испытание.

– Около двенадцати лет, – сказал он.

– И сколько тратили в день на тренировки?

– Всего один час. Потому и понадобилось столько времени. Но что я мог поделать? Приходилось работать, чтобы жить.

Подошел Джон и долго разговаривал с учеником. Он хорошенько отчитал его, а затем отпустил и подозвал меня.

– Я сказал ему, что теперь он должен быть очень осторожен, – объяснил Джон. – Когда ты заканчиваешь Второй Уровень, твоя энергия ци готова устремиться дальше. Чаще всего ею управляют твои эмоции. Если теперь ему случится ударить со зла кого-нибудь, то энергия ци столкнется с телом того человека и сокрушит его сердце. Наступит смерть.

– А если он ударит противника по руке? – спросил я.

– Неважно, куда он ударит. Энергия ци в любом случае перейдет в сердце жертвы, и это вызовет смерть. И знаешь, ни одна западная клиника не сможет помочь тому, кого так ударили. Он умрет в течение суток, если кто-нибудь вроде меня его не вылечит.

– Ты прав. Он должен быть теперь очень осторожен.

– Да. Когда мы учим новичков кунфу, то всегда двигаемся медленно и без приложения силы. Безопасность превыше всего. Люди смотрят и думают, что мы слабы; ужасная ошибка.

– Шифу, что они делали, чтобы передвигать предметы? Это удалось им с помощью собственной силы, или вы им немного помогли?

Он удивленно посмотрел на меня.

– Я немного помог им, как ты говоришь. Они могут пропустить энергию ци через свое тело, но это всего лишь мужская энергия ци ян-ци. Во время экзамена я вызвал в себе женскую энергию ци – инь-ци и действовал как противоположное поле, стоя по другую сторону от пачек. Это стимулировало их ян-ци распространиться до моего инь-ци, что и позволило сдвинуть пачки из-под сигарет. Вообще-то этот экзамен показывает, насколько хорошо развита у ученика его мужская энергия ци.

– Понятно. Итак, если они ударят кого-то, то передадут ему свою энергию ци. Чтобы сделать это, они должны дотронуться до человека, да?

– Да. Потому что они все еще используют только ян-ци. Чтобы толкнуть кого-то на расстоянии, необходимо использовать инь и ян вместе. Это уже Четвертый Уровень.

– Шифу, – спросил я, – с точки зрения физиологии в чем разница между тем, что я недавно видел, и Четвертым Уровнем?

Мы подошли к столу, и Джон начал набрасывать для меня рисунки на листке бумаги.

– Смотри, – сказал он, – я уже говорил тебе, что на Первом Уровне ты всего лишь заполняешь свое «киноварное поле» – даньтянь мужской энергией ци, так? На это уходит восемьдесят один час чистой медитации. К тому же в начале ученик не может надолго сконцентрироваться. Возможно, просидев час, он проведет в медитации всего одну целую три десятых минуты. Это означает, он медитировал только две целых две десятых процента времени. Таким образом, если он будет сидеть по часу в день, ему понадобится десять лет тренировок, чтобы набрать восемьдесят один час медитации.

– А в чем суть медитации? – спросил я.

– Медитация – это состояние, при котором нет мыслей и чувства времени. Если ты думаешь о чем-нибудь, значит, ты не медитируешь. Если осознаешь самого себя, то также не медитируешь. Ты должен стать как ребенок в утробе матери. Медитация – грань между сном и бодрствованием, между сознанием и бессознательным состоянием.

– Очень сложно.

– Не так уж сложно, Коста. Ты подолгу медитировал, когда был эмбрионом и младенцем, и теперь проходишь через это состояние, когда засыпаешь. Надо лишь вспомнить, как это происходит.

Я почувствовал себя неловко.

– А как насчет Второго Уровня? – спросил я, чтобы сменить тему.

– На Втором Уровне мы наполняем каналы тела энергией ян-ци, одновременно формируя энергию ци в нашем даньтянь. И тогда становимся способны вытолкнуть из тела ян-ци – но пока еще не в пространство. Когда ученик становится достаточно искусен в этом, он может сдать экзамен, который ты наблюдал нынешним вечером.

– А Третий Уровень?

– Третий Уровень пройти очень трудно. Требуется по крайней мере три часа непрерывных тренировок каждый день, а возможно, даже больше.

– Вы не хотите говорить об этом; что ж, разумно. А Четвертый Уровень?

– Четвертый Уровень – рубеж, с которого мы начинаем использовать инь и ян вместе. Когда ты завершаешь Четвертый Уровень, оба начала – и мужское и женское – помещаются в твоем даньтянь. Вот так. И он нарисовал схему:

– Похоже на символ инь-ян, – сказал я. Он кивнул. – Почему же в популярной литературе в центрах окружностей рисуют две точки и говорят, что в инь есть ян и наоборот?

– Не знаю. Думаю, со временем знания перепутались под влиянием политических событий. Хотя, может быть, я не прав.

«Вряд ли», – подумал я. А вслух сказал:

– Многие пишут, что инь со временем переходит в ян и так далее

– Не все так просто, как кажется, – ответил он.

– Пишут еще, что человек развивается от инь и ян, к тай-ци[12].

– Это и есть тай-ци. Все правильно.

– ... и оттуда уже к у-ци, – закончил я.

– Что такое у-ци? – спросил он.

Я был поражен. То, что произошло, можно было бы сравнить только с тем, что пророк Магомет спросил бы у мусульманина, кто такой Аллах. У-ци – главная концепция даосизма, и о ней меня спросил человек, которого я считал главой даосизма.

– Мм... у-ци – ну это что-то между инь и ян, – произнёс я, запинаясь, и нарисовал на бумаге:

– Ясно. Никогда не видел ничего подобного, – признался Джон.

– Но все книги по даосизму на это ссылаются, – сказал я. – Это решающий шаг, когда человеческая сущность возвращается к Истоку.

– Ясно. Я тебе много раз говорил, что я не даос. – Он поднял руку, чтобы я не перебивал его. – Да, я знаю, знаю. В моем учении много вещей, которые, безусловно, относятся к даосизму[13], и мои Учителя пришли с даосской горы. У тебя есть все основания, чтобы запутаться. Однако, я себя, считаю просто профессионалом нэйгун. – Он посмотрел на круг, который я нарисовал. – В нашей школе человек никогда не может стать таким. Люди – это те, кто может закончить Четвертый Уровень, вот и все. Стремись к тай-ци на всем пути к Семьдесят Второму Уровню. Мы не придерживаемся концепции у-ци. Возможно, другие школы, такие как Маошань или У Тан [10], нашли метод, чтобы достичь у-ци, но я ничего не знаю об этом, и не видел тому примера. Так или иначе, мы приверженцы школы Мо[14]и не стремимся к у-ци. Что еще ты прочел?

«Много разных переводов, – подумал я, – но сейчас не время говорить об этом».

– Проблема печатного слова в том, что на бумаге каждый пишет, что хочет, Джон, – сказал я.

– Хорошо, – ты сам напишешь книгу.

– Вы серьёзно?

– Да. Я хочу поведать людям об энергии ци – что она реальна и какова ее природа. Хочу, чтобы они знали, что цигун и нэйгун – это не фокусы-покусы, а наука.

«Ну и ну! – подумал я. – Пришла пора повеселиться».

Китайская история

Незадолго до смерти Ляо-шифу часто читал лекции двум своим ученикам о поведении, соответствующем даосским канонам, которых придерживался его клан. В один из вечеров произошел такой случай.

Джон Чан, тогда двадцатилетний, сидел у ног Учителя со своим соучеником Чань Тяньсунем. Ляо-шифу должен был покинуть Китай в течение месяца, после этого он прожил еще два месяца.

– Скажи, Джон, если бы мы трое страдали от смертельной болезни и вдруг в твоей руке появилась бы бутылка с лекарством, которое может ее вылечить, что бы ты сделал? – спросил Ляо-шифу. – Знай ты, что в бутылке хватит лекарства, чтобы вылечить только одного, а двое других должны умереть?

Джон не колебался ни минуты. Только одна забота уже давно терзала его сердце и разум. Он любил старика страстно, беззаветно и не мог сказать ему об этом. Учитель был для него больше, чем отец, он был частью древней китайской культуры. По конфуцианской этике, которая доминировала в китайском обществе с тех пор, как умер Конфуций, не следовало выражать нежные чувства, которые он испытывал к Учителю. Уважение и преданность почитались, но любовь оставалась уделом поэтов. Хотя Ляо-шифу был даосом, он все еще сдерживал себя; английский лорд мог бы гордиться таким самообладанием.

Джон был человеком нового времени, но при этом китайцем; на его мысли и чувства влияли многие культуры, в том числе информация, поступавшая с Запада. По сути, у него было много вариантов поведения в обществе. Ляо-шифу сказал, что скоро умрет, а потому уедет в Китай, чтобы в последний раз увидеть свой дом. Как мог он сказать старику, что любит его, что тот заменил ему отца? Просто прийти и сказать было невозможно. Но что, если этот миг дает ему единственный шанс выразить свои чувства?

– Я бы отдал бутылку с лекарством вам, Ляо-шифу, – сказал он с глубоким волнением.