Шахразада. Рассказы - Нагиб Махфуз

— Ты еще маленькая, поймешь, когда вырастешь.

— Я уже большая.

— Нет, детка, ты еще маленькая.

— А почему я мусульманка?

Нужно было проявить терпение и осторожность, чтобы не подорвать современные методы воспитания.

— У тебя папа мусульманин, мама мусульманка, поэтому и ты мусульманка тоже.

— А Надия?

— У нее папа христианин и мама христианка. Поэтому и она христианка.

— Это оттого, что ее папа носит очки?

— Нет, очки тут ни при чем. Просто ее дедушка тоже был христианин.

Он решил перечислять предков до бесконечности, пока дочери это не прискучит и она не заговорит о другом. Но она спросила:

— А что лучше, быть мусульманкой или христианкой?

Подумав немного, он ответил:

— И то и другое хорошо.

— Но ведь все равно что-то лучше!

— И та и другая религия хороша.

— Может, и мне стать христианкой, чтобы нам с Надией никогда не разлучаться?

— Нет, доченька, это невозможно. Каждый должен сохранять веру своих родителей.

— Но почему?

Воистину современное воспитание — нелегкая штука!

— Ты не хочешь дождаться, пока вырастешь? — ответил он вопросом.

— Нет, папа.

— Хорошо. А знаешь ли ты, что такое мода? Так вот, кто-то следует одной моде, а кто-то предпочитает другую. Быть мусульманкой — самая последняя мода. Поэтому ты должна оставаться мусульманкой.

— Значит, Надия старомодная?

Будь ты неладна вместе со своей Надией! Видно, он все же допустил ошибку, хотя старался быть очень осторожным. Теперь придется выпутываться.

— Это дело вкуса, но каждый должен исповедовать веру родителей.

— Можно я ей скажу, что она старомодная, а я следую новой моде?

Он поспешно ее перебил:

— Каждая вера хороша. И мусульмане, и христиане веруют в бога.

— Но почему они веруют в разных комнатах?

— Потому что каждый верует по-своему.

— Как по-своему?

— Это ты узнаешь в будущем году или еще через год. Сейчас довольно с тебя знать, что мусульмане веруют в бога и христиане тоже веруют в бога.

— А кто такой бог, папа?

Он несколько растерялся. Долго думал. Потом спросил, пытаясь сохранить спокойствие:

— А что говорила про это учительница в школе?

— Она прочитала суру[20], и мы выучили молитву, но я ничего не поняла. Кто такой бог, папа?

Подумав еще немного, он с улыбкой уклончиво сказал:

— Это творец всего в мире.

— Всего-всего?

— Да, всего-всего.

— А что значит творец?

— Это значит, что он все сделал.

— Как сделал?

— Своей всемогущей волей.

— А где он живет?

— Повсюду в мире.

— А когда мира не было, где он жил?

— Высоко, наверху…

— На небе?

— Да.

— Мне хочется на него посмотреть.

— Это невозможно.

— Даже по телевизору?

— Даже по телевизору.

— И никто его не видел?

— Никто.

— Так почему же ты знаешь, что он наверху?

— Потому что это так и есть.

— А кто первый узнал, что он наверху?

— Пророки.

— Пророки?

— Да, пророк Мухаммед, например.

— А как он это узнал, папа?

— Благодаря своей особой силе.

— У него было очень сильное зрение?

— Да.

— Почему, папа?

— Потому что Аллах сделал его таким.

— Но почему все-таки?

Теряя остатки терпения, он ответил:

— Потому что он может сделать все, что захочет.

— А какой он?

— Очень могучий, очень сильный, все может.

— Как ты, да, папа?

Он едва сдержал смех.

— Ему нет равных.

— А зачем он живет наверху?

— Земля для него мала. Но он видит все. Она задумалась ненадолго, потом сказала:

— Но Надия говорит, что он жил на земле.

— Это потому, что он знает все, что происходит на земле, так, словно живет здесь.

— А она говорит, что люди убили его.

— Но он вечно жив и никогда не умирает.

— А Надия говорит, что его убили.

— Нет, малышка, они думали, будто убили его, но он не умер, он жив.

— А дедушка мой тоже жив?

— Нет, дедушка умер.

— Его люди убили?

— Нет, он сам умер.

— Отчего?

— Заболел, оттого и умер.

— А сестренка моя тоже умрет, потому что болеет? Он нахмурил брови, заметив негодующий жест жены.

— Нет, она выздоровеет, бог даст.

— А дедушка почему умер?

— Он был больной и старенький.

— А ты тоже болел и тоже старенький, почему же ты не умер?

Мать прикрикнула на нее, и девочка, растерявшись, переводила взгляд с матери на отца.

— Мы умрем, когда на то будет воля бога, когда он захочет этого, — нашелся наконец отец.

— А почему он захочет, чтобы мы умерли?

— На все его воля.

— А смерть — это хорошо?

— Нет, детка.

— Так зачем же бог делает нехорошее?

— Раз богу угодно, люди должны умирать.

— Но ты же сам сказал, что это нехорошо.

— Я ошибся, малышка.

— А почему мама рассердилась, когда я сказала, что ты умрешь?

— Потому что бог еще не хочет этого.

— А когда захочет?

— Он посылает нас в этот мир, а потом забирает отсюда.

— Зачем же?

— Чтобы мы здесь делали добро, пока не уйдем.

— А почему бы нам не остаться?

— Если люди не будут покидать землю, им не хватит места.

— А все хорошее мы оставим здесь?

— Мы уйдем в еще более хорошее место.

— Куда?

— Наверх.

— К богу?

— Да.

— И увидим его?

— Да.

— А это хорошо?

— Конечно.

— Потому и нужно, чтоб мы уходили?

— Но мы еще не сделали все добро, на какое способны.

— А дедушка сделал?

— Да.

— А что он сделал?

— Построил дом и посадил сад.

— А мой двоюродный брат Туту что сделал?

Отец в отчаянии бросил взгляд на мать, взывая о помощи. Потом сказал:

— Он тоже построил маленький домик, прежде чем уйти.

— А Лулу, соседский мальчишка, бьет меня и никакого добра не делает.

— Он сорванец.

— И он не умрет?

— Умрет, когда будет угодно богу.

— Хотя он никакого добра не сделал?

— Все умирают. Но кто делал добро, приходит к богу, а кто делал зло, будет гореть в огне.

Она вздохнула, помолчала немного. А он почувствовал, что совершенно измучен. Его беспокоило, правильно ли он отвечал ей. Все эти вопросы подняли тьму сомнений со дна его души.

Но тут девочка снова сказала.

— Я хочу быть всегда с Надией.

Он взглянул на нее в недоумении, и она объяснила:

— Даже на уроке закона божия.

Он громко расхохотался. Рассмеялась и мать. Зевая, он проговорил:

— Не думал я, что можно обсуждать такие вопросы с детьми.

Жена отозвалась:

— Когда дочка вырастет, сможешь высказать ей все свои сомнения.

Он быстро обернулся к жене, стараясь понять, всерьез или в шутку сказала она это, но увидел, что она снова занялась вышиванием.

Из сборника «Под навесом» (1969)

Под навесом

Пер. Л. Степанова

Сгустились тучи, и стало темно. Начал накрапывать дождь. Над мостовой пронесся холодный, пропитанный сыростью ветер. Прохожие ускорили шаги. Некоторые укрылись под навесом автобусной остановки. Все было серым и будничным. Вдруг из-за угла стремительно выбежал человек и опрометью бросился в переулок. За ним мчалась толпа мужчин и мальчишек с криками: — Вор! Держи вора!

Крики понемногу стихли, замерли где-то вдалеке. Улица опустела. Люди остались только под навесом — кто ждал автобуса, кто пережидал дождь.

Снова послышался шум погони. Он нарастал, приближаясь. Появились преследователи, тащившие вора, а вокруг вились мальчишки. Они пританцовывали и радостно вопили тонкими, пронзительными голосами. Посреди мостовой вор попытался вырваться, но его схватили, и на него посыпался град ударов. Он тщетно старался уклониться от пинков и зуботычин. Люди под навесом наблюдали за происходящим.

— Как ему достается, бедняге!

— Они сами хуже воров!

— А полицейский стоит и смотрит.

— Даже отвернулся.

Дождь усилился. В воздухе повисли серебряные нити. Потом хлынул ливень. Улица мгновенно опустела — остались только те, кто бил вора и кто стоял под навесом. Некоторые из участников избиения устали и, опустив руки, начали о чем-то говорить с вором. Потом горячо заспорили между собой, не обращая внимания на дождь. Намокшая одежда облепила их тела, но они упрямо продолжали спорить, будто дождь и не поливал их. Вор, судя по его отчаянной жестикуляции, оправдывался, но ему никто не верил. Он размахивал руками, словно оратор на трибуне. Голос его тонул в шуме дождя. Однако он, несомненно, говорил, а они слушали, вытянув шеи. Те, кто стоял под навесом, продолжали следить за толпою.