Боевой вирус - Сергей Зверев

Девушка на кровати удивленно и иронично подняла вверх резко очерченные брови, а подбородком указала на кожаную папку в руках Жвания:

— По-моему, там достаточно ясно указано, что я умею делать хорошо.

Директриса, не глядя, протянула через плечо бумаги обратно Ллойду:

— А еще вы прекрасно изучили этот регион, исходив его вдоль и поперек собственными ногами. Вы знаете все тропы наркотрафика. У вас здесь десятки осведомителей и достаточно много очень влиятельных персон, готовых в любое время снабдить оружием и людьми. Этого более чем достаточно, чтобы наверняка, без проблем, а главное, тайно выполнить несложную работу: доставить груз отсюда в некоторую точку на территории Ирана.

Гюльчатай отвернула голову в сторону, проронив при этом:

— Меня это не интересует.

Неподвижно застывший Панов дернулся, как от удара, и сделал резкий шаг к кровати.

— Остановись, Владимир! — послышался окрик Анны Жвания. — Я еще не исчерпала всех своих аргументов.

Начальник безопасности послушно застыл на месте, не произнеся ни слова, а директриса спокойно продолжила:

— И что же вы предпочитаете? Влачить жалкое существование за колючей проволокой, постоянно подвергаясь унижениям, или быстро умереть, встретившись с русскими? — Алексеева молчала, не поворачиваясь. — Или надеетесь и на этот раз обмануть судьбу? — Жвания слегка усмехнулась. — Посмотрите внимательно на господина Панова. Разве похож он на человека, способного передать вас кому бы то ни было в добром здравии? А, например, с переломанными ногами много не набегаешь!

Ответом ей было равнодушное молчание пленницы. Это, однако, вовсе не огорчило директрису. Она наклонилась и доверительно положила свою руку на предплечье Гюльчатай:

— Я бы удивилась, если бы вы вели себя по-другому. И приготовила небольшой сюрприз.

Женщина обернулась к своему начальнику службы безопасности. Тот молча кивнул и вышел из палаты. Вернулся он быстро. В руках Панов держал ноутбук, который раскрыл перед лицом Галины. Девушка неохотно перевела взгляд на экран и тут же напряглась всем телом. Ее сузившиеся глаза, казалось, вот-вот просверлят дыру в дисплее. Так сыграть было невозможно! Жвания была довольна:

— Смотрите-смотрите. Хотите, я позову человека, который узнал вас здесь, в Центре? Он наверняка сможет дать пояснения к изображению. Позвать?

— Не надо! — хрипло ответила девушка. — Теперь я знаю, кто он.

— Разумеется. Но кое-какие разъяснения все-таки нужны, и я сама их озвучу. Вы видели несколько фотографий и короткий видеоролик, на которых присутствуют три девушки. Совсем девочки…

…Конечно, Алексеева их знала. И прекрасно все помнила! Их везли в том караване с оружием, который предназначался Аббасу эль Амиру и который Гюльчатай с отрядом захватила и уничтожила. Они были невольницами, рабынями для утех самого Амира и его свиты. Их ожидала незавидная участь. Девочкам было 11, 12 и 13 лет! Кажется, две младшие были из Туркмении, а постарше — молдаванка. Нечего было и думать, чтобы бросить детей в чужой стране на верную погибель. Галя провела их тайными тропами через хребет Копетдаг. Они очень сдружились за несколько дней пути. Туркменки были сестрами из какой-то нищей деревни, жили в доме своей одинокой бабки после смерти родителей. А недавно и бабка умерла. Девочки попали в приемник-распределитель, а оттуда прямым ходом в оружейный караван для Амира Аббаса. Молдаванку просто продала вербовщику мать-алкоголичка и наркоманка. Короче, и за границей Ирана девочкам идти было некуда. Вывезти их в Россию у Алексеевой не было никакой возможности. Они и так с большим риском добрались до Ашхабада. Там Гюльчатай выбрала самый благоустроенный и богатый детский дом. Заплатила персоналу кучу денег, чтобы девочки ни в чем не нуждались ближайшие несколько лет. А вон как оно повернулось…

— Нам удалось отыскать тот детский дом: вы же не в одиночку шли туда через горы! Деньги в наше время делают очень многое, а в некоторых местах вообще все. Мы вывезли девочек из Ашхабада и разместили… Ну, это неважно. Пока, как вы видели на ноутбуке, их содержат в приличных условиях, хотя, конечно, с ограниченной свободой.

«Под замок посадили!» — подумала Галина.

— А вот их дальнейшая судьба находится полностью в ваших руках, Анахит. Конечно, никто не станет убивать детей! Но в мире есть столько разных мужчин, которые просто рвутся «облагодетельствовать сироток»! И для этого вовсе не надо ехать в Иран к Аббасу эль Амиру. Итак, для спасения трех невинных душ и юных непорочных тел вы готовы выполнить задание?

— Да, — чуть слышно прошептала Гюльчатай и отвернулась, закрыв глаза.

— Ну вот, а вы, Владимир, торопились. — Анна Жвания поднялась со стула. — Проводите меня.

Едва они оказались в холле, женщина повернулась к Панову:

— У тебя осталось совсем немного времени на подготовку. — Ее лицо приняло озабоченное выражение. — А вокруг этой девушки, — она кивнула на закрытую дверь, — появляется все больше тумана. Я только что получила сообщение из Москвы от моих друзей. Ни одно силовое ведомство России в настоящее время не проводит никаких официальных операций в Грузии. Я передала весьма подробное описание обоих «наших» агентов-бойцов: ни ФСБ, ни ГРУ, ни даже внешняя разведка не имеют никого подобного в своем штатном составе.

Начальник безопасности изобразил на лице что-то похожее на: «Подумаешь! Это ни о чем еще не говорит».

— Согласна. — Директриса правильно поняла невысказанные слова подчиненного. — Но вот по посланной фотографии контактера Чочуа в кафе пришла очень любопытная информация. Пару лет назад этот человек работал штатным ликвидатором в ФСБ. Снайпер от бога. И кодовое имя соответствующее — Снайп. По архивным документам числится погибшим при выполнении задания в Москве. Однако на самом деле он безупречно — впрочем, как всегда — выполнил серьезное задание по ликвидации какой-то большой шишки из российского Правительства. Свои же решили его «зачистить». Он лично уничтожил всю группу «зачистки». А это полдюжины отличных профессионалов! И исчез. Думают, сбежал за границу.

— Знаете, госпожа Жвания, — чуть подумав, сказал Панов, — иногда для наиболее ответственных заданий исполнителя намеренно объявляют погибшим, составляют все необходимые документы, чтобы в случае чего…

— Возможно, возможно… Тогда наиболее вероятным становится вариант уничтожения Анахит прямо здесь, у нас. И понятно, откуда у них пароль выхода на Чочуа. Но как удалось выйти на саму эту одиозную террористку, мои друзья не знают, никаких документальных отчетов по такой операции нет у силовиков. Для тебя лично все это должно означать только одно: форсировать подготовку Анахит к заброске, создать беспрецедентный режим секретности вокруг всей операции, а главное, обеспечить абсолютную тайну выхода всей группы с территории Грузии. Ты по-прежнему склоняешься к сухопутному «коридору» через Дагестан, а оттуда — по Каспию?

Владимир кивнул:

— Это наиболее проверенный и безопасный маршрут. До самого Ирана у нас там свои люди. Но кое-что придется согласовывать с Анахит.

— Хорошо. Иди работай. Да, Ллойда, думаю, не надо посвящать в детали…

— Я понял.

— Ну, а я пойду, озабочу Ломидзе. Думаю сообщить ему все, что удалось разузнать об «обидчиках» его «Соколов». То-то он в штаны наделает! Зато окружит наш Центр тройным кольцом защиты, а весь Тбилиси наводнит своими шпиками.

Жвания проследовала по коридору своей решительной мужской походкой, а Панов вернулся в палату.

Четверг. Значит, очередь Квели забирать сына из музыкальной школы. По вторникам и субботам это делала жена, но в четверг она допоздна работала на приеме в городской поликлинике, и обязанность ложилась на Чочуа. Он любил этот день. Любил приезжать во Дворец детского творчества, неторопливо проходил по многочисленным лестницам и коридорам, даже заглядывал ради интереса в некоторые залы и кабинеты, слушая то напряженную, сосредоточенную тишину, то громкий и веселый гомон детворы.

Его знали здесь многие педагоги. Останавливались, приветствовали, справлялись о здоровье и, конечно, не забывали порадовать счастливого отца добрым словом об успехах его единственного сына Автандила. Мальчик действительно подавал большие надежды. В общем-то, случайно попав в музыкальную школу на отделение духовых инструментов, он неожиданно выбрал кларнет и с первых дней по-настоящему увлекся игрой. Успехи не замедлили сказаться: это были и сольные выступления на ответственных концертах, и участие в конкурсах и смотрах, даже запись на радио.

Автандил был поздним ребенком. Он появился на свет, когда родителям перевалило за сорок. Конечно, его безмерно баловали и лелеяли, но это был тот редкий случай, когда чрезмерная родительская любовь не испортила мальчика. Он рос серьезным и ответственным. Наверное, такие качества и позволили проявиться его музыкальному дарованию. Родительской гордости отца, казалось, не было предела…