Кто в тереме? - Лидия Луковцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может быть, выдвигая претензии к небесам по поводу не рожденного им сына, он просто маскировал усталость от жизни. Много лет он добывал хлеб насущный для пяти своих баб, впахивал на двух дачах и вследствие этого притомился. Источник его жизнелюбия иссяк. А может, он раздражил своим ропотом силы небесные, и они его покарали. Дуня в эти тонкие материи не вникала и, горячо оплакивая мужа, кляла его, на чем свет стоит.
Рыдая над гробом, она, уткнувшись в окаменевшую мужнину грудь, шептала ему:
– И чего ж это ты в этот ящик утрямкался? В костюм закутешкался, прямо жених, смотрите на него! Чего тебе не жилось-поживалось? Ты на кого меня оставляешь? А если б я взяла да и хряпнулась, да законопатилась бы в гроб? Я же так не делаю! Юльку еще на ноги не поставили! Муляло тебе на этом свете? Знаешь, ты кто? Ты – дезертир!
Да, одну только Юльку и не успел он поставить на ноги. Три старших дочери уже повыскочили замуж, более или менее благополучно, кто более, кто менее.
Юлька с малолетства была головной болью для матери и слабым, но все же утешением, для несбывшихся надежд отца. Росточком она пошла в мать, комплекцией тоже – кругленькая, с женственными формами. Да курносый носик, задорно торчащий между пухлыми румяными щечками, да карие глазки с поволокой – пожалуй, это было и все, что она взяла от матери. Аппетитный симпомпончик.
Характер у нее точно был отцовский – резкий, взрывной, нетерпимый, в отличие от трех своих старших сестер. Те были в мать – мягкотелые, добросердечные, терпеливые, хорошие жены. Юлька росла, как уже говорилось, пацанкой.
Дуне в голову иногда закрадывалась мысль, что, будь она сама постройнее, дочь не была бы такой воительницей. И сама Дуня, и старшие ее дочери, которые тоже уже начинали расплываться после родов, легко несли свой вес и формы, Юлька же, со своим бунтарским характером, наверное, с ужасом представляла, что и она когда-нибудь станет такой пампушкой. Отсюда – и противоестественное в ее возрасте якобы отсутствие аппетита, и нелюбовь к сладостям (кто бы поверил!), и мужской стиль одежды, и увлечение мужским видом спорта – все из чувства противоречия. Кому? Судьбе, наверно, природе…
Отец не просто поощрял ненормальную, на взгляд Дуни и прочих обитательниц пятиэтажки, страсть гонять на пустыре с пацанами в футбол. Он буквально раздувался от гордости за свою дочь и даже иногда сам выходил с ней на поле попинать мяч.
И только автомобильную грамоту она так и не постигла, несмотря на все старания Анатолия Николаевича передать водительские навыки. Вождение она, конечно, освоила, и когда приходилось ездить на дачу, гоняла там по сельским дорогам на «копейке» без опаски, и без прав, по малолетству. Но если случалась какая-то неполадка, она объясняла отцу, что не так с машиной, как истинная женщина: «что-то там др-р-р – др-р-р и пых-пых!». Не возникало у нее желания ковыряться в моторе, доискиваясь причин. Толик махал рукой в безнадежном отчаянии: баба – она все же и есть баба.
А когда Юля записалась в секцию женского футбола, тут вообще уже пошли и утренние пробежки, и спортивная диета, и бесконечные тренировки. Юлька превратилась в стройняшку и имела все основания гордиться собой и своими достижениями. Но Дуня-то понимала, что против природы не попрешь, и всему свой черед.
Ни в родной пятиэтажке, ни в школе подруг у дочери не было. Однако никогда она по этому поводу не комплексовала, наоборот, бравировала тем, что в друзьях у нее – сплошь мальчишки. Да и последующее поступление в технологический колледж уж на такую женскую специальность – бухгалтер, ничего не изменило: обзаводиться подружками дочь не спешила.
А может, наоборот, это девчонки не горели желанием дружить с парнем в юбке. Хотя, строго говоря, юбки Юлька надевала в исключительных случаях, а так все больше – джинсы, майки, свитера. Унисекс. Впрочем, форма одежды в наше время – вовсе не показатель принадлежности к полу.
Но и это тревожило Дуню и бабушку Тоню в меньшей степени, чем факт, что у их дочери и внучки никогда не было мальчика, при том, что она постоянно окружена парнями. Ведь не уродина, из десятка не выкинешь, говорила Антонина Семеновна, недоумевая. И никакого расстройства с ее стороны по этому поводу, никаких девичьих слез в подушку никогда, никакой задумчивости и загадочной легкой грусти!
Насмотревшись страшилок по телевизору, бабушка и мать начинали опасаться, что их ребенок когда-нибудь вздумает осознать себя мужчиной, в духе времени. Юлька-то ведь тоже смотрела телевизор – переносчик нравственной инфекции! А потом появился еще и этот интернет, чтоб его черти взяли, – настоящий рассадник…
Пока, правда, никаких разговоров на эту душераздирающую тему не возникало: то ли Юлька еще не определилась с выбором, то ли хорошо «шифровалась». И вот тут на горизонте семейства Гороховых возникла Кира.
Кира Журавлева тоже была студенткой технологического колледжа, только уже последнего, выпускного курса. Была она приезжей, родиной ее был такой же маленький городок на Волге, как и Артюховск, только в другой области. Уж почему она приехала поступать в Артюховск – неизвестно, ведь маловероятно, что в ее родном городе не нашлось учебного заведения, где бы учили на бухгалтера.
Жила Кира на съемной квартире. Сама она в футбол не играла, но была ярой болельщицей. Видимо, на этой почве их с Юлькой пути однажды и пересеклись. Девчонки стали – не разлей вода, и Дуня с Антониной Семеновной с облегчением перевели дух. До поры до времени.
Кто-то из ее клиентов настучал тете Тоне, что Кира с Юлькой ходят в обнимку, причем длинная Кира, чуть пригнувшись к невысокой Юльке, обнимает ее за шею, «как собачонку», Юлькина голова едва торчит из сгиба Кириной руки. «Прямо как парень с девкой», – сигнализировали доброжелатели.
Припомнили Антонина Семеновна с Дуней, как Юля покрывалась румянцем, когда рассказывала о своей подруге, и то, что Кира носила в ухе одну серьгу, как сейчас носят многие парни. И хотя девушка не часто бывала у них в гостях, вспомнили мать с дочерью и то, что видно было невооруженным глазом: в этой паре лидер –
