Индо-пакистанский конфликт 1947-1948 годы - Михаил Юрьевич Крысин

в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана. Из Чиралы против рейдеров выступил отряд войск княжества под командованием подполковника Малуксингха (он получил название «Чиральская колонна»). Кашмирские войска вступили в перестрелку с захватчиками близ села Сальян. По словам очевидцев, противостоявшие им боевики говорили между собой на языках пушту, хазарвали и пунчи; часть из них были в униформе, остальные – в штатском. Тем временем патруль кашмирских войск, высланный командиром гарнизона г. Кахута, также наткнулся на крупный отряд захватчиков – «дакойтов», численностью около 100 человек. Рейдеры отступили, однако преследуя их, патруль заметил еще около 25 рейдеров в зеленой униформе, скрывшихся в блиндажах по ту сторону границы. В тот же день в провинции Пунч был вновь замечен самолет-разведчик, в течение последующих дней совершавший регулярные полеты над городом Багх и окрестными районами.

9 октября 1947 г. радиостанция кашмирских войск в г. Хаджира случайно поймала в эфире радиопереговоры боевиков на языке пушту. Передатчик находился рядом, примерно в 16 милях, предположительно на территории княжества, так как граница проходила значительно дальше. Но, спрашивается, откуда у грабителей деревень или у диких пуштунских племен могли взяться радиопередатчики?

10 октября 1947 г. два взвода регулярных пакистанских войск и отряд из 500 рейдеров в штатском, вооруженных топорами и копьями, напали на деревню Пансар, юго-западнее города Хиранагар (провинция Джамму). Они обстреляли нескольких крестьян из деревни Никковал, в 12 милях юго-западнее г. Акхнур. Когда подошел отряд войск княжества, рейдеры открыли по нему огонь, сделав в общей сложности около тридцати выстрелов. На следующий день, 11 октября, произошла еще одна перестрелка с пакистанскими войсками в этом же районе, южнее деревни Никковал. В провинции Пунч в тот же день вблизи деревни Сальян еще 500 рейдеров переправились через реку Джелам и ночью с 11 на 12 октября вступили на территорию Пунчского джагира.

Как раз в это время пакистанская пресса объявила, что в Пунче началось восстание против власти махараджи. Недовольство зрело давно – еще в июне 1947 года оно вылилось в кампанию «Нет налогам!», охватившую большую часть сел и городов Пунчского джагира. К концу августа пунчские мятежники начали объединяться в военизированные группы под руководством двух лидеров – отставного военного и молодого юриста. Они установили связь с отделениями Мусульманской лиги в пакистанских городах Сиалкот, Джелам и Равалпинди, расположенных недалеко от границы и отделенных от княжества лишь рекой Джелам. В последующие дни они также вошли в контакт с вождями некоторых пуштунских племен Северо-Западной пограничной провинции. В числе мятежников было немало представителей племени «судханов», которые считали себя патанами (пуштунами), и были в какой-то степени сродни пограничным племенам. Многие уроженцы Западного Пунча, входившего в состав княжества, служившие в годы Второй мировой войны в армии Британской Индии, стали приобретать оружие на заводах Северо-Западной пограничной провинции Пакистана и в Полосе независимых племен и предпринимать набеги на соседние районы Кашмира.

К середине октября 1947 года банды боевиков действовали почти на всей территории Пунчского джагира и дистрикта Мирпур (в провинции Джамму), за исключением крупных городов, таких как Пунч, Багх и Равалкот, где находились гарнизоны войск махараджи. В дистрикте Джамму боевики окружили города Котли, а в г. Наушера и Мирпурском дистрикте мятежники при поддержке вторгшихся патанских племен захватили несколько складов с оружием и боеприпасами.

В ответ на рейды из Пакистана и выступления мятежников, махараджа Джамму и Кашмира прибег к репрессивным мерам. Один бригадный генерал армии махараджи, отвечавший за оборону участка границы княжества между Джамму и пакистанским Сиалкотом, признал в беседе с пакистанским бригадным генералом, что отдал приказ изгнать всех мусульман из приграничной полосы шириной в 3 мили с помощью минометов и автоматического оружия. Один из кашмирских политиков, выступавших за присоединение к Пакистану, приводит другую историю, будто в сентябре 1947 года войска махараджи «с целью поддержания правления Догра начали бессмысленный грабеж целых районов, населенных мусульманами» в дистриктах Мирпур и Пунч. Полковник армии махараджи, догра Балдев Сингх Патхания, назначенный военным администратором этих районов, по слухам, похвалялся: «Мы завоюем страну, как это сделал наш предшественник махараджа Гуляб Сингх». Местные старейшины направили в адрес махараджи Хари Сингха несколько телеграмм с просьбами о помощи, но не получили ответа. Тогда, якобы, местные жители, среди которых было много демобилизованных после Второй мировой войны солдат, подняли мятеж. В окрестностях Пунча произошло даже небольшое сражение между правительственными войсками и мятежниками40.

Вероятно, эти обвинения не были совершенно беспочвенными, так как махараджа Хари Сингх и в прежние годы не особенно церемонился с какими бы то ни было мятежниками или политической оппозицией. Примером тому может служить хотя бы подавление движения «Вон из Кашмира!», начатого Шейхом Абдуллой в мае 1946 года. Однако этим обвинениям явно не хватает доказательств. По-видимому, пакистанская пресса поспешила причислить к «восставшим» те банды боевиков и просто грабителей, которые совершали рейды с пакистанской стороны границы и разоряли деревни своих же соплеменников, а ответные меры по пресечению набегов представить как «подавление восстания» или даже «целенаправленное притеснение мусульман». Что же касается тех жителей княжества, которые в результате «зачистки» 3-мильной приграничной полосы остались без крова, то их судьба действительно вряд ли волновала махараджу…

Тем не менее, это послужило достаточным поводом, чтобы власти Пакистана тут же обвинили «махараджу-индуса» в притеснении кашмирских мусульман, а также… в набегах на пакистанские деревни! Под предлогом защиты прав своих единоверцев, пресса Мусульманской лиги потребовала немедленного присоединения Кашмира к Пакистану. 12 октября 1947 г. пакистанские власти направили телеграмму премьер-министру княжества, в которой сформулировали свои обвинения в адрес махараджи. Просьба кашмирского правительства принять меры против вторжений боевиков с пакистанской территории в ней игнорировалась. Вместо ответа, пакистанские власти обвинили правительство Джамму и Кашмира в потворстве преследованию мусульман на территории княжества со стороны индусов и сикхов (!). В тот же день правительство Пакистана телеграфировало британскому премьер-министру Клементу Эттли, что в результате расправы войск махараджи над мусульманами в Кашмире возникли волнения среди военнослужащих Пакистанской армии – уроженцев кашмирской провинции Пунч. В другой телеграмме от того же числа говорилось, что кашмирские войска предпринимают рейды из Джамму на территорию пакистанского дистрикта Сиалкот (Западный Пенджаб). Так выглядела пакистанская версия событий в Кашмире. Изложенные в них обвинения были голословными, однако в Англии им охотно поверили…

13 октября, в сообщении для прессы, пакистанское правительство заявило, что семьи солдат – уроженцев Пунча, служащих в пакистанской армии, подверглись нападению войск махараджи, и что дальнейшие события там вызывают в Пакистане серьезное беспокойство, так как многие пунчские солдаты Пакистанской армии готовы выйти из повиновения. Повод для вторжения был