Сны чужие - Денис Луженский

- Ты обнажил меч… но как же клятва?

- Я давал ее Хьярвету, моему другу и брату. Но ты - не Хьярт! Перед тобой у меня лишь один долг - долг крови!

- Что ж, дело твое. В одном ты прав: я давно уже не Хьярвет…

Вот и все. Главное сказано. То, ради чего он и ехал в Фельтонг. То, ради чего он тогда, в кипении финала тинтрийской бойни взял за меховой ворот Фри-Браша и отчетливо выговорил в пылающие бешенством глаза: "Мне все равно сколько там ляжет твоих недоносков, мне он нужен живым. Иначе тебе уже не придется бояться гнева хорла." Наверное, сегодня они должны были сказать друг другу больше. Наверное… но разве это уже имело хоть какое-нибудь значение?

Зарх был единственным, кто не вздрогнул, увидев, как лицо кош-кевора погружается в Тень. Хотя холодные мурашки и пробежали по спине - зрелище впечатляло его всегда. Казалось, вечерний сумрак хлынул под капюшон наставника, сгущаясь там, становясь плотнее. Черты лица растворились в Тени, оставив лишь взгляд, внимательный и холодный. Не видя глаз, невозможно было ничего прочитать в них, при том что взгляд Серого читал тебя, как открытую книгу - каждое движение, каждую мысль, каждое еще не оформившееся намерение…

Сэй-гор, застывший с обнаженной шиссой в правой руке и кинжалом в левой, остался на удивление спокоен. От него веяло уверенной расчетливой силой. И это при том, что раны, похоже, еще не зажили до конца - в движениях ощущалась едва заметная опытному взгляду скованность. Все же сэй-гор был опасным противником. Очень опасным… Зарх вспомнил, как Кермаль-Шат на показательном поединке в своем Арде "убил" тремя движениями троих первых учеников Фузза и поневоле напрягся. Если Харт допустит хоть одну малейшую ошибку… Нет! Ерунда! Чтобы Серый ошибся - этого быть не может!… Хотя… мальчишка ведь смог тогда уйти… Хабар-Калаз, ну что же они медлят?!…

Последняя мысль едва успела возникнуть в голове, а два Наставника одновременно двинулись навстречу друг другу. Всего-навсего десяток шагов - расстояние одного броска, вдвое усеченного встречным движением противника. Глаз едва успел схватить момент удара Кермаль-Шата - низкого от бедра, стремительного и неотразимого… Ответный удар Харта он разглядеть не сумел, даже не уловил когда тот вообще выхватил меч. Только взметнулся на развороте серый плащ… До ушей донеслось тонкое "Фш-ш-ш!…", закончившееся коротким влажным всхлипом…

Кермаль-Шат сделал еще два шага, покачнулся… и ничком повалился в снег. Рассеченная куртка на его правом боку набухла темным кармином. Вот и все - один удар, один труп. Высшее Мастерство явленно зрителям во всем великолепии! Правда, сэй-гор не был убит, всего лишь тяжело ранен, хоть и лежал сейчас неподвижно, даже не пытаясь пережать рукой пробитый бок. Но это не имело значения - с такими ранами уже не сражаются. Да и живут недолго…

Серый, вкладывая в ножны меч, повернулся к девчонке. У нее тряслись губы и шисса в руке ходила ходуном. Стиснув зубы, девица перехватила рукоять клинка второй рукой, унимая дрожь, встала в боевую стойку. Было заметно, что она не новичок в драке, но шисса - не ее оружие. Перед Хартом она напоминала малыша торгала перед матерым везегом. Красиво погибнуть - и то не получится. И шисса не поможет, даже если Серый вовсе не захочет доставать меч во второй раз.

- Опусти, - услышал Зарх голос Наставника, - я не собираюсь тебя убивать.

- В Яму тебя!

- Нужно было бежать, когда тебе предлагали, девочка.

- Черта лысого я брошу его! - девчонка яростно мотнула головой, указывая на лежащего Кермаль-Шата. - Убивай обоих, ублюдок!

- Что? - Зарх так и не понял, что изумило Харта, но тот даже покачнулся, как от удара. - Что ты… повтори!

- Я дважды не повторяю! - огрызнулась та. - Тем паче - для тех, кто убивает названых братьев!

- Так… ты слышала эти слова от него - это неудивительно. Но вот чтобы запомнить столь хорошо… Как тебя зовут, девочка? Впрочем, не отвечай… я и так уже знаю.

- Пошел ты к!…

Она захлебнулась криком и со стоном осела, выпуская из безвольных пальцев оружие. Даже ударить не успела - поди ударь молнию. Харт, впрочем, упасть ей не дал - подхватил и бесцеремонно перекинул обмякшее тело через плечо.

- Возвращаемся, - приказал он Зарху. - Подберите оружие и… его - тоже. Только свяжите руки, прежде чем перевязывать рану.

Он подошел к своему спиру и уложил потерявшую сознание девушку поперек седла.

- У тебя кровь, георт, - обронил эндра-ши, растерянно глядя на сбегающие с запястья кош-кевора темные капли. Падая, они оставляли за Хартом на снегу зловещий алый пунктир.

Тот скользнул по кровавому следу равнодушным взглядом, помолчал мгновение, потом буркнул:

- Пустяк. Заживет через пару дней.

Глава четвертая

Они уже сутки шли через Сиварский лес. Фарсахары, вплоть до своей бесславной кончины, несколько дней гнали пленников на восток, теперь те двигались на запад, по сути возвращаясь тем же путем. Шли споро: за сутки отмахали четыре десятка станов, лишь однажды остановившись для короткого привала. Встречающиеся на пути деревни объезжали стороной, стараясь не попадаться на глаза крестьянам. Местных в свежесколоченной ватаге не оказалось, поэтому шли вдоль дороги, чтобы не терять направление; на саму дорогу не выходили - следы в снегу утаить от внимательных глаз было бы непросто. Несколько раз пришлось быстро отступать вглубь лесной чащи, из опаски, что их заметят проезжающие по тракту фарсахары и крестьяне на возках. Эрхал, казалось, узнавал о их приближении загодя и уводил ватагу в лес прежде, чем кто-либо из спутников успевал хотя бы насторожиться.

"Даровитый, - думал Крайт, - или слух необычайно острый. С таким не пропадешь… А ведь попался-таки "пятнистым". Непонятно."

Эрхал уверенно вел их вдоль дороги, не подгоняя, но и не давая сбавить ход. Седобородый в нынешнюю зиму уж очень расщедрился, снегу насыпал на два года вперед - спиры вязли в сугробах мало не по пузо, однако двигались уверенно, будто и не чувствуя усталости. Животные у фарсахаров оказались (к счастью для бывших пленников) особого выводка, такими северные акихары снабжали регулярную армию хорла. Редкостно выносливые, сильные, от рождения приученные к долгим переходам с полностью экипированным наездником на спине; если бы не они - ватаге пришлось бы совсем худо. И без того измученный недолгим, но жестоким пленом, народишко едва держался в седлах. Иные дремали вполглаза прямо на ходу, рискуя свалиться под ноги спирам едущих позади. Уже под конец второго дня, когда даже спиры начали выказывать признаки усталости, Эрхал приказал остановиться.