Сны чужие - Денис Луженский

- Ты угрожаешь мне, сарбах, - сипло выдавил наместник. - По какому праву?

- По праву того, кто способен претворить в жизнь свои угрозы, достойный Барт-Рурш. Решай быстрее, чем больше времени ты дашь беглецам, тем меньше шансов у тебя и твоих родовичей.

- Что будет с остальными пленными?

- Я не намерен отступать от нашего договора. Мне с самого начала нужны были лишь те двое, и только из-за них я прибыл сюда. Решай же!

Барт-Рурш дернулся, как от удара, потом вдруг разом ссутулился и неуверенным шагом прошел мимо Серого к дальней стене, не загороженной тюками и бочонками. Нагнувшись, он начал ощупывать обеими руками плитки облицовки у самого пола. Похоже, он не делал этого уже довольно давно, поскольку найти нужные ему удалось не сразу, но и долго ждать не пришлось - сразу два шлифованных бруска поддались под пальцами кальира, что-то сухо щелкнуло и часть стены почти бесшумно ушла назад и вверх, открыв черный провал узкого коридора. Древний механизм работал на удивление исправно.

- Лампы, - приказал Харт полусотнику, - или факелы. Главное - быстро. Двоих ребят пошустрее, и сам тоже пойдешь со мной.

Он снова повернулся к Барт-Руршу.

- Куда идет ход?

- В пещеру. Примерно через стан-полтора отсюда. Там два рукава. Левый ведет вниз к подземной речке, а дальше - в настоящий лабиринт. Правый станов через пять выведет на горную тропку. Она не очень широкая, но пройти можно без труда и с крепостной стены не видать. По тропке нетрудно спуститься вниз, а потом уж - либо в лес, либо к Печной Трубе. Это ущелье такое, неширокое, но глубокое очень и выше в горы ветвится сильно. Там уж затеряться - легче легкого.

- Зарх, возьмешь троих парней. Прихватите спиров для нас и встречайте у тропы, достойный Барт-Рурш укажет поточнее. И не мешкайте, у наших беглых есть неплохая фора во времени, нужно её отыграть.

Он шел по следу. Не по реальным отпечаткам ступней на промерзшей земле и покрытых изморозью камнях, а по тонкой незримой ниточке, протянутой через кромешный мрак пещерных туннелей. Он словно пес, использовал "верхнее чутье" и шел на запах. Запах прошлого. Запах воспоминаний.

"Эй, Хьярт, давно не виделись!"

"Кермаль!… Светлый день тебе."

"Ты не меняешься, дружище, - всегда сдержан и собран. Дай обнять, я скучал без тебя."

"Я… тоже скучал. Рад, что приехал именно ты."

"Пришлось потрудиться, чтобы убедить наставника взять именно меня. Но я все же доказал, ему, что мое искусство лучше, чем у Бларга."

"Ты молодец, Кермаль. Но все равно сегодня победа будет моей."

"Ха!… А вот это поглядим, друг!…"

Спутники не поспевали за ним, хотя он даже не бежал - всего-навсего быстро шел, но этот шаг был подобен скольжению тени, когда солнце садится где-то далеко за спиной. Как ни прибавляй ходу, тень все удаляется от тебя, и вот уже в неровном свете факелов последний раз мелькнул за поворотом вздувшийся от свирепого пещерного сквозняка серый плащ.

- Георт!…

Обернуться? К черту всех, пусть догоняют бегом!…

Тусклое световое пятно, уже какое-то время маячившее впереди, наконец-то превратилось в узкий лаз, выводящий на горную тропу. Глаза привычно перестроились на "дневное" зрение и мир вокруг вновь обрел краски и глубину.

Быстро огляделся - высоко, метров двадцать до земли лететь, коли сорвешься. А сорваться немудрено - карниз шириной оказался едва ли в пару шагов. Фельтонга и впрямь почти не было видно: из-за выдающейся в долину неровным массивным контрфорсом скалы выглядывали лишь далекие домики окраин, выползших за черту городских стен. Внизу белело поле, раскинувшееся на добрый десяток станов до самого леса, плотно обжимающего края вырубки. От города, держась вплотную к подножию горы, быстро ехали семь спиров. Лишь на трех виднелись фигуры всадников, но оседланы были все семеро. Зарх выполнил всё именно так, как ему приказали и поспел очень даже вовремя.

Харт бросил последний беглый взгляд на карниз, по которому уходила, скрываясь за уступом, цепочка следов. Вполне реальных следов, оставленных двумя парами торопливых ног. Их не успел еще занести вяло сыплющий снег, не стер шалопай ветер. Значит, следы должны быть видны и внизу, где куда глубже сугробы и ветер потише. Значит, нет смысла бежать по тропе вдоль всей цепочки или по-прежнему следовать "верхнему чутью". Довольно будет просто ехать с Зархом вдоль стены до того места, где беглецы спустились вниз.

Примерившись, Серый прыгнул. Сдавленное восклицание за спиной унес ударивший в лицо ветер. Несколько захватывающих дух мгновений свободного падения - и вот уже холод обжег пальцы, впившиеся в высмотренную сверху трещину. Он буквально "влип" в скалу, удерживая вес своего тела. Глаз скользнул по гранитной стене, ощупывая ее неровности, оценивая и прикидывая, зацепился за другую подходящую трещину… Прыжок! Еще один… Мышцы идеально выполнили все, что от них требовалось. И лишь приземлившись на занесенную снегом осыпь у подножия стены, Харт ощутил боль в левом предплечье. Рана все еще давала о себе знать, злорадно напоминая про дело, которое он так и не сумел закончить. Ну, ничего, всему свое время…

Подлетели, возбужденно шипя, спиры. Зарх смотрел на кош-кевора с уважением и некоторой завистью, во взглядах солдат стояло ничем не прикрытое изумление. Такое же изумление глядело на него с карниза глазами Скамра и его бойцов. Махнув им рукой, мол "идите по тропе за нами следом", Харт вскочил в седло ближайшего свободного спира. Близился вечер и следовало поспешить, чтобы успеть настичь беглецов до темноты.

Всего-навсего одно неверное движение… скользкий и гладкий камень, будто нарочно подложенный под ногу… терять равновесие во время пируэта - это очень обидно… до глубины души поражает унизительное, непривычное чувство беспомощности, когда тело начинает жить собственной жизнью, неловкой и нелепой, когда оно выходит из подчинения и движется против твоего желания совсем не так… и не туда… Острие чужого клинка, пробивающее вздумавшую бунтовать плоть вызывает в первый момент чувство мстительного удовлетворения: "Ну, что?! Доигралась?! Будешь знать!…" Боль приходит мгновением позже…

В распахнутых глазах Кермаля - растерянность и изумление, он еще успевает рефлекторно выдернуть шиссу, а потом все чувства в его взгляде смывает отчаянный мальчишеский испуг. Он падает на колени почти одновременно с Хьярветом и его пальцы впиваются в бедро друга, пытаясь пережать рассечённую жилу, щедро хлещущую кровью.

- Хьярт!… Я… Я…

Как ни странно, от его испуга становится легче. Губы даже начинают шевелиться, пытаясь выдавить что-нибудь ободряющее, но миг спустя лицо Кермаля сменяется лицом наставника Фузза - озабоченным и суровым.