Убежище (ЛП) - Хупер Кей

— Достаточно цинично.

— Именно так я себя и чувствую. А еще ощущаю себя более чем бесполезным. И это мне не нравится. — Он замолчал, затем продолжил: — Шеф полиции не может сопоставить останки ни с кем из его списка пропавших. Кроме того, его медэксперт подтвердил, что она умерла едва ли больше недели назад, а в этих временных рамках нет никого из списка.

— Согласно той мизерной информации, которую ты мне предоставил, совпадений нет и в национальной базе данных. Я проверила. Судмедэксперт штата предоставит нам результаты ДНК теста, мы ими займемся.

Наварро был немного удивлен.

— Предоставит нам?

— Джон попросил об одолжении.

— Ясно. Что ж я рад. Но все равно на это уйдут недели, верно?

— Чтобы просто провести тест в лаборатории  вероятно, да. Я также поставила метки во всех базах данных пропавших, поэтому если какая-то женщина подойдет под параметры, мы узнаем.

— Хорошо. — Он моргнул, когда его голова внезапно разболелась.

— Ураган приближается?

Наварро перестал задавать вопросы, откуда она знает подобные вещи, находясь в сотнях, если не в тысячах миль.

— Да, я собираюсь обратно в гостиницу переждать ураган там. Отчитаюсь позже в установленное время, если будут изменения, то раньше.

— Ясно. Буду ждать.

Наварро быстро понял, что пользоваться личным входом имеет смысл только поздно ночью или рано утром. Поскольку вход располагался в задней части дома, и рядом не было места для стоянки, ходить через него в дневное время казалось излишней секретностью.

Пусть его и считали писателем-отшельником, погруженным в написание книги, но не хотелось бы, чтобы люди начали задаваться вопросом, почему он захотел тайно приходить и уходить в течение дня, тогда как главный вход куда удобней.

А с другой стороны, главный вход ставил в известность других гостей, когда он уходил и приходил.

Пока он не решил, хорошо это или плохо.

Наварро необходимо было сделать не более трех шагов, но на пути стояла гора багажа и коробок, в которых, вероятно, хранилось какое-то оборудование. Он решил двигаться к стойке регистрации, поскольку другое направление привело бы его прямо в центр тихого, но оживленного спора трех человек — двоих мужчин и женщины.

Обеспокоенная Пенни Уиллис, администратор гостиницы, обратилась к нему тихим голосом:

— Ради бога, прошу вас, только не говорите им, что вы писатель. Рано или поздно они это узнают, но пусть это будет поздно. Готова поспорить, у них очень много историй для вас.

Он остановился у стойки, подняв одну бровь.

— Каких историй? — спросил он таким же тихим голосом.

— О привидениях. Если только они не ищут демонов или других представителей злых сил. Подобные группы заинтересованы либо в том, либо в другом. — Она вздохнула. — Исследователи паранормального с севера. Время от времени они появляются у нас.

— Да, шеф Мэйтленд говорил об этом вчера.

— Да уж, их маленькая группа очень взбудоражена найденным вчера телом. Они пытаются решить, идти в горы сегодня или подождать до завтра. Вероятно, вам не стоит говорить им, что именно вы нашли тело.

— Спасибо за предупреждение. — Наварро почувствовал приближение очередного приступа головной боли. — Сегодня они вряд ли куда попадут, если только не любят гулять во время урагана. На мой взгляд, до начала стихии около пятнадцати минут.

— Вы тоже можете чувствовать приближение урагана? Я становлюсь дерганой.

Рассеянно подумав, не является ли она скрытым экстрасенсом, Наварро отвлекся на очередной приступ и добавил:

— Низкое атмосферное давление влияет на многих людей и по-разному. Пустяки, — достаточно сухо добавил он. — Писатели обычно знают немного больше о многих вещах.

— Что вероятно, очень полезно в настольных играх, — ответила она с улыбкой.

Наварро едва не сказал, что ничего об этом не знает, но лишь улыбнулся в ответ. Едва подняв руку в прощальном жесте, он пошел дальше к коридору, который вел к двум гостевым комнатам Рэйберн-Хауса на первом этаже.

Гранатовая и Опаловая комнаты. Все номера в гостинице были названы в честь драгоценных или полудрагоценных камней. Он не знал, почему, хотя и полагал, что такие имена более привлекательны, нежели обычные цифры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он почти дошел до коридора, когда услышал голос Пенни от стойки регистрации:

— О, Эмма, Дилан на кухне. Он хочет поговорить с тобой о новой плите.

Наварро вновь почувствовал боль. Но сейчас она была сильней, и даже сквозь нее он ощутил что-то еще — тягу глубоко внутри, порыв, который он не мог игнорировать. Он остановился и развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из другого коридора, ведущего к кабинетам Пенни и владелицы гостиницы, выходит женщина.

Она была высокой, лет тридцати, с роскошной фигурой, темными волосами и поразительными зелено-голубыми глазами. Ее лицо не было прекрасным, но невероятно запоминающимся, с правильными высокими скулами и чувственными губами.

Наварро точно помнил их. Ее.

Она увидела его, ее лицо окаменело, и он не знал, от шока или гнева. Но это выражение быстро прошло, и она махнула Пенни, давая понять, что услышала ее слова, но к кухне не повернулась, а сделала несколько шагов навстречу к нему.

— Так значит ты писатель, — проговорила она, ее голос звучал приятно и мелодично.

— А у тебя своя гостиница. — Его голос прозвучал грубее, нежели он хотел. Он не мог отвести взгляда от ее глаз, искал в них то, в отсутствии чего заверял его разум. — Эмма Рейберн.

— Да.

— В Сент-Луисе у тебя было другое имя.

— У тебя тоже. — Она даже не моргнула.

Наварро прекрасно осознавал, что они стоят рядом с общими залами, вероятно, под надзором не одной пары любопытных глаз. В гостинице текла обычная повседневная рутина, поэтому здесь и сейчас было не время и не место для вопросов и объяснений, стучащих в его голове.

— Нам надо поговорить, — сумел он вымолвить.

— Да? Может позже. Наслаждайтесь вечером, мистер… Наварро.

В этот раз Эмма свернула к кухне, ее движения были такими же изящными, как он помнил.

Он наблюдал за ней, пока она не скрылась за углом, затем заставил себя продолжить путь к своему номеру. Хотелось верить, что ему удалось сохранить спокойное и нейтральное выражение лица, по крайней мере, до входа в номер.

Войдя в комнату и закрыв дверь, он облокотился на холодное дерево, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Это не помогло.

Только что достаточно простое расследование стало куда более сложным. И куда более странным.

Глава 9

2 июля

— О чем ты говоришь?

— Фестиваль искусства, — терпеливо повторила Эмма. — Он пройдет четвертого июля. Послезавтра, в субботу.

Джесси мгновение смотрела на сестру с необычно опустошенным выражением лица, затем моргнула и, похоже, наконец увидела ее.

— Фестиваль искусства. Как я понимаю, для подобных событий перекрывают центральную улицу и на каждом шагу выставляют кабинки, столы и палатки с различной едой?

— Никогда не думала о празднике в этом ключе, но в принципе ты права. Весь город выходит на улицу, плюс огромное количество туристов. Мастера и художники, у которых нет своих помещений, могут продемонстрировать и продать свои творения. Всегда проводятся лотереи, разыгрываются призы, играет живая музыка, ночью запускают салют и… Ты меня вообще слушаешь?

— Прости. Задумалась, — Джесси снова моргнула. — Что ты делаешь на фестивале?

— В этом году я буду куратором.

— Что? — Джесси, нахмурившись, посмотрела на сестру.

Эмма вновь вздохнула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— На ступеньках здания суда в течение дня играют местные группы. Я контролирую, чтобы каждая следующая группа начинала играть, когда закончится предыдущее выступление. Я должна убедиться, что у них есть все необходимое. Это может быть забавно, а может стать занозой в одном месте.

— По мне, второй вариант более вероятен.