Капкан для одиноких сердец - Рейчел Томас

– Будучи ребенком, я никогда не могла понять, почему ей нужен кто-то еще. – Тилли с удивлением заметила, что ее взгляд на вещи стал другим. Благодаря рыжим языкам пламени и объятиям Хавьера, она почувствовала себя в безопасности и смогла без страха взглянуть в глаза прошлому. – Со смерти отца прошло десять лет, и, я думаю, часть моей мамы умерла в тот день вместе с ним.

Я просто не хотела, чтобы со мной случилось что-то подобное.

– Ты поддерживаешь связь с семьей отца? – Хавьер начал поглаживать ее волосы, и поначалу это успокаивало Тилли, но очень скоро внутри ее снова пробудилось желание, и она подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– После смерти моего отца я не видела никого из них и ни разу не ездила в Тоскану. – Тилли решила прекратить этот болезненный разговор и разжечь костер любовной страсти с новой силой. Она прижалась к губам Хавьера, и он, притянув ее к себе, ответил на ее жадный поцелуй. И снова мир вокруг них перестал существовать.

Хавьер проснулся среди ночи, но не из-за обычно мучивших его кошмаров, а потому что ощущал тепло прижавшейся к нему Тилли. В комнате было темно и прохладно. Он осторожно поднялся и подбросил в камин еще пару поленьев, наблюдая за тем, как потихоньку разгорается огонь.

Тилли околдовала его, пленила, но ему хотелось, чтобы она больше доверяла ему и предупредила о том, что была девственницей.

Тилли что-то забормотала во сне. Хавьер быстро повернулся к ней, но она, к счастью, не проснулась. Когда свет от огня в камине начал достигать темных уголков комнаты, он нежно осветил ее не полностью прикрытое тело. Золотые волосы Тилли разметались на ковре, а выражение ее лица было безмятежным и умиротворенным.

Хавьер подбросил еще поленьев в камин и повернулся, чтобы присоединиться к Тилли.

– Хавьер?

Он не ожидал, что она проснется, и замер на месте.

– Прости, – извинился Хавьер, ныряя к ней под одеяло. – Я не хотел разбудить тебя.

Она посмотрела на него с сонной улыбкой на губах.

– Откуда эти ужасные шрамы?

Ее слова прозвучали как гром среди ясного неба, мгновенно убив желание, которое поднималось в его теле с новой силой. Хавьер не хотел ни с кем обсуждать этот вопрос и меньше всего с Тилли, теперь, когда он оказался на небесах, вдалеке от реальности, где чувства, которые, как он считал, давно умерли, снова пробудили его к жизни.

– Здесь не о чем говорить. – Хавьер провел пальцем по ее щеке, пытаясь говорить мягко, чтобы отвлечь Тилли.

Это почти сработало. Она закрыла глаза, и Хавьер немного расслабился. Но когда Тилли снова посмотрела на него, в ее взгляде читалось сострадание… Или жалость?

– Хавьер… я видела. Только что…

– И что же ты видела?

– Шрамы. Наверное, та авария была просто ужасной.

– Да. – Хавьер подавил злость, смешанную с виной, которая всколыхнулась в нем от этих воспоминаний. Он снова услышал скрежет металла и глухой стук, который преследовал его в ночных кошмарах. Хавьер заново переживал то ощущение, когда его тело, словно тряпичную куклу, швырнуло с ужасной силой в перегородки. От невыносимой боли он потерял сознание, но когда пришел в себя в больнице, его ждала самая страшная новость. Он сумел выжить. Его друг Пауло – нет. И в этом была вина Хавьера.

Ноги пронзила острая боль, и Хавьер стиснул зубы, чтобы не застонать. Он был нагим и абсолютно безоружным перед Тилли, и все его чувства были такими же беззащитными, как и его обнаженное тело. Именно такой ситуации Хавьер избегал с того самого дня, когда его в больнице навестила Карлотта и отпрянула от него, испытывая отвращение при виде его ран. Он чувствовал вину за то, что прогнал ее. С тех пор он встречался со многими женщинами, за что заслужил славу плейбоя, но Тилли была первой женщиной, с которой он провел ночь.

Хавьер не знал, что делало его холодным и безразличным: покореженное тело или чувство вины. Он не заслуживал чувств, даже отдаленно напоминающих привязанность или сострадание. И Тилли была достойна лучшего.

– Что ты делаешь? – в ужасе выдохнул он, когда Тилли быстро сбросила одеяло с его ног. У него больше не было смысла прятаться. Она уже увидела отметины на его теле, так почему не рассказать ей все, что произошло в тот день?

– Хочу, чтобы ты знал, что это никак не влияет на меня. – Уверенность, прозвучавшая в ее голосе, разозлила его еще больше. – Не нужно было прятаться в темноте и задувать свечи.

Хавьер застыл, и все внутри похолодело, когда он посмотрел на лилово-серые рубцы на своих ногах, которые постоянно напоминали ему, что он не заслуживает счастья после того, как принес горе в семью Пауло своим эгоистичным желанием выиграть.

В комнате повисла тишина. Хавьер видел по глазам Тилли, что она потрясена. Черт побери, у нее даже не нашлось слов, чтобы выказать свое отвращение, и это после того, что она отдала ему самое ценное, что у нее было.

Тилли присела на колени и медленно провела пальчиками вниз по его бедрам, скользя по уродливой и узловатой коже. У Хавьера перехватило дыхание, когда она проследовала под его колено, где находились штифты, скреплявшие его кости.

Хавьер разозлился и не мог больше сдерживать своих чувств. Теперь настала его очередь быть уязвимым и беззащитным.

– Эти шрамы – ничто по сравнению с тем, что я выжил, а другой человек погиб, и это была моя вина.

Рука Тилли замерла, и она потрясенно глянула на Хавьера.

– Твоя вина? – не веря своим ушам, спросила она, и ее слова сказали Хавьеру все, что он хотел знать.

– Я хотел выиграть. Любой ценой, – чуть не взорвался Хавьер. Ему хотелось шокировать Тилли, наказать за то, что она увидела его таким уязвимым. – Это моя вина. Пауло умер из-за меня, из-за моего эгоистичного желания быть первым. Я убил своего друга.

– Нет. – Она убрала руку и села, прислонившись спиной к софе и прикрывшись одеялом.

– Я больше не участвую в гонках не только из-за этих травм. Меня не отпускает вина, что другой человек больше никогда не появится на гоночной трассе.

Тилли молча смотрела на него, и Хавьер понимал, что с тем, что так быстро разгорелось между ними, покончено. Реальность все-таки нашла дорогу в поместье Уимбл.

– Когда ты начинал гонку, ты планировал это столкновение? – серьезно спросила Тилли.

– Бог мой, конечно же нет, – воздел руки к небу Хавьер.

– Значит, это был несчастный случай. Трагический, да, но тут не было твоей вины. – Она пододвинулась к нему.

В ее глазах Хавьер увидел жалость. Тилли коснулась его лица и провела по нему рукой слишком нежно, слишком бережно.

– Нет, – резко схватил ее за руку Хавьер, и Тилли потрясенно ахнула.

Он не мог так просто избавиться от прошлого. Что, если она возненавидит его после этого? Что, если она осталась с ним здесь только потому, что ей было страшно одной в темноте?