Эра беззакония - Вячеслав Энсон

Хорошо бы эта демагогия для новичков предназначалась. А внутри — нормальный бизнес. Иначе можно влипнуть в неприятности. Кстати, чувство «прокола» исчезло.

Отлично! Проехали, значит, опасный момент. Все равно — ухо держать пистолетом! Или хвост? Главное, не вляпаться в политику…»

Размышлений такого рода, Калмычков накопал себе на два дня. Шатался по городу, маясь от безделья. Прогонял в мозгу в тысячный раз последствия разных комбинаций. В основном, из уже случившихся событий. Строил замки на песке, представляя свою дальнейшую жизнь. Потом грелся коньячком в подвернувшихся кафешках. На второй день махнул в Пушкин, исходил оба парка: Екатерининский и Александровский.

С Валентиной бесед не сложилось.

«The Show Must Go On!..»

27 октября, четверг

Бодрым и свежим прибыл в четверг на службу. Взялся за привычные дела, но через час понял, что мелочевка до отвращения противна. Еще час слонялся по кабинетам. Ждал непонятно чего. И дождался.

Вызвали к генералу Арапову. Секретарша сразу пропустила в кабинет. «Серафим Петрович вас ждет».

Генерал встретил приветливо.

— Рад за тебя, Николай Иванович! Все рассказали. И рекомендации выдали. Не будем вдаваться в подробности, — генерал поводил пальцем в воздухе, имея в виду возможную прослушку, — но первые задачи обретают очертания. Готов к работе?

— Более чем, товарищ генерал, — ответил Калмычков.

— Вот и ладушки! — Генерал включил телевизор, выбрал музыкальный канал и сильно прибавил звук. Голос понизил до еле слышного. — Первая задача, Николай — сделать тебе имя. «Отпиарить», как теперь говорят. Чтобы каждая собака знала, какой ты замечательный специалист по организации раскрытия преступлений. Надо заставить их забрать тебя в министерство. Сложно… Специалисты мало кого интересуют, всем подавай жополизов со связями. Но — можно! Будем эксплуатировать «ничейность». Шанс на успех — полпроцента, но ведь не ноль… Я полистал твои бумаги. Набрать дела реально, ты профессионал сложившийся. Но это будет победа по очкам. С неясным результатом. А нужно — шоу! Время такое.

— Чекотил я не ловил и узбеков не прессовал, — согласился Калмычков.

— Будем «пиарится» на том, что есть, — развел руками генерал. — Приглядел я кое-что. Помнишь самоубийство на Лиговке? Где клиент себя на пленку снял.

— Помню, товарищ генерал. На Достоевского, 4.

— Да-да. Тебя туда Перельман посылал, — напомнил генерал.

— Он сказал, что это ваше распоряжение.

— Это подсознание, — ответил генерал. — Иначе не объяснить. Хотел надежного человека отправить. А получилось, сработал на опережение. Ты влез в это дело до того, как о нем стали шуметь. Тебе его и вести. Очень естественно! Если бы сегодня назначили, пошли бы вопросы: «Почему Калмычков? Чей он человек?..»

— Может, дело пустышка? — засомневался Калмычков.

— Может, и пустышка. Но шумит хорошо. Пока ты отдыхал, кое-что изменилось. Позавчера начальство большой втык получило. Из Москвы. Потом нам, грешным, слюни до восьми вечера, развешивало. По этому делу. Оказывается, за девять дней, в разных городах, в том числе в Москве и Санкт-Петертбурге, двадцать четыре человека покончили с собой с использованием видеозаписи собственного самоубийства. Не кисло?! Что это? Массовый психоз или спланированная акция? Девять дней — двадцать четыре трупа.

— Аналогов не припомню, — протянул Калмычков.

— Я тоже, — сказал генерал. — Министерство на ушах стоит. В столичной прессе шумиха. Ночью Би-би-си на весь мир репортаж прогнала. Представляешь, какой шанс. Мы все ресурсы ГУВД на тебя завернем! Я чую, ниточка от нас тянется, из Питера… Ты ее найди, Коля! С МВД хомут снимешь, и по заслугам — в Москву. Наши помогут. Такую комбинацию нарочно не придумаешь. А тут сама сложилась.

— А если — не сама? — Калмычков спросил автоматически, но генерал посмотрел на него одобрительно.

— Как тебя Макарыч зацепил?! Жалко такие кадры в Москву отдавать. Но надо. Совсем мало наших осталось, четыре чистки пережили… — сказал генерал.

— Если подстава элементарная? — выкладывал сомнения Калмычков. — Перещелкают вас, как уток на болоте. И меня заодно.

— И такой сценарий предусмотрели. Не один у нас умный. При любом раскладе ты в дамках. Это нас, старых бобиков, они наперечет знают. На прицеле держат, а сделать ничего не могут. Волки позорные! Есть у нас что им предъявить. Не все законы они под себя переделали. А ты, Коля, с нами не засвечен. Ничейность твой главный козырь. Им тоже кадры нужны. В любом случае — Москва.

— Схема железная! — согласился Калмычков. — Лишь бы дело пошло. Все признаки глухаря налицо.

— Тебе и карты в руки. Разберись! Я напряг, кого надо. Второй день полковник Федулов с прокурорами работает. Там конь не валялся. Посмотри, какое «Поручение о производстве…» привез.

Калмычков пробежал глазами бумажку.

— Понятно… Хотят закрыться самоубийством, а даже об экспертизах не позаботились. И по учетам нам пробивать? Районного УВД им недостаточно. Пылилось дельце, а сроки уходят.

— Мы с тобой пришпилим к этому самоубийству еще троих бедолаг. Из числа двадцати четырех вышеназванных. Питер свою лепту внес. — Генерал прихлебнул кофе и подсунул Калмычкову сводку по городу. Три самоубийства аналогичных первому. Все трое покончили с собой восемнадцатого октября. Калмычков вернул листок генералу.

— Отделаются они прекращением? — спросил генерал. — Или придется объединять и расследовать?

— Как прокурор решит…

— Так мы ему поможем! — засмеялся генерал. — Даже если простое совпадение и ничего за этими самоубийствами нет, не беда. Лишь бы шумело! Шоу, Коля, всегда пустышка. Привыкай.

«Он сказал: поехали!..»

28 октября, пятница

За ночь планка генеральских амбиций значительно поднялась. Шоу должно быть масштабным! Большое совещание из начальников отделов своего Управления собрал Арапов. С приглашением руководства ГУВД, «смежников» и начальников УР некоторых РУВД.

Один за другим поднимались полковники и докладывали об отработанных за вчерашний день мероприятиях. Проведены согласования с прокуратурой. На уровне районов и города. Выявлено халатное отношение к делу работников убойного отдела Центрального РУВД на этапе проверки по рапорту об обнаружении признаков преступления. В двух других районах, Адмиралтейском и Василеостровском, имеющих аналогичные суициды, не лучше. Следователи прокуратуры пытаются отделаться закрытием дел о самоубийствах, районных оперов на ОРМ не напрягают.

Полковники недоумевали: зачем генерал бежит впереди паровоза? Озадачит прокуратура — тогда и поработаем.

— Прокуроры систему в массовом суициде искать не будут! — ответил им генерал. — Дела возбудили, а бегать нам. Министерство руководству ГУВД пистон уже вставило. Помните? Если просмотрим систему, вовремя не примем мер, с кого спросят? Может, маньяк под самоубийства с видеозаписью маскируется. Встречались такие фокусы раньше? То-то же. Или секта новая. Проглядим серию, наши погоны обсыпятся!

Полковники примолкли.

— Короче, — сказал генерал. — Контроль за проведением оперативно-разыскных мероприятий по суицидам с применением видеозаписи поручаю подполковнику Калмычкову. Он меньше других загружен и провинился перед начальником отдела как раз по этому поводу. Так ведь, Иван Иванович? — генерал обратился к Перельману. Тот заерзал на стуле и торопливо кивнул. — Калмычкову же и руководить ОРМ в масштабе ГУВД. Полковник Федулов — на связи с прокуратурой. Остальных не будем отрывать от текущей работы. Подробности в приказе. По местам, товарищи!

Многие с облегчением вздохнули: «Чур, не меня!» И не обиделись, прочтя в приказе свою обязанность выполнять мероприятия, разрабатываемые Калмычковым. Лишь бы самим ничего не выдумывать. Дело-то дохлое, ежу понятно.

Понял и Калмычков. Поговорив по телефону со следователями прокуратуры и «убойщиками» районных УВД, выяснил, что три новых самоубийства рано сводить в одно дело. Кроме факта видеозаписи самоубийц ничего не объединяло. Личности всех троих установлены. За пару дней опера накопят материалы, тогда можно обращаться к прокурору с ходатайством.

Сложнее первое дело. Личность самоубийцы не установлена. Следственные действия не проведены. Калмычков решил посвятить первые дни работе по самоубийству на Достоевского, 4.

Генерал не одобрил.

— Масштаб нужен, Коля! — объяснял Калмычкову. — Город на уши! Чтоб в Москве слышали…

— Услышат, товарищ генерал. Как поднатужимся и пукнем! Пока серьезных зацепок не обнаружу, туфту гнать не буду… — уперся Калмычков.

— Ты еще и упрямый! — Генерал обозлился, но все же согласовал с прокурором города калмычковскую схему. Объединение отложили, ГУВД озадачили работой только по самоубийству на Достоевского,4. Остальные дела оставили по территориальной принадлежности.