Пятое измерение - Валентин Проталин

Я допускаю и то, что и из некоторых невысоких уровней иного мира можно спуститься в земное и опять здесь родиться. Правда, уже с осознанием цели. С целью осознанного самопознания, скажем. Попросту, для большей ясности предположим: некая индивидуальная душа с целью самопознания вновь появляется в земном мире. В мире, отягченном материальным. Утрачивая на земное время память. Все - с чистого листа. Не исключено, что среди трудностей земного рая, она, эта индивидуальная душа, может скатиться до чего-нибудь преступного. И вот она вернулась в мир иной. Обрела потерянную было память. И что? Экзамен, самоэкзамен, не сдан.

Так или иначе, думается: для индивидуальных душ иного мира возвращаться в земное, отягощенное материальным, или, скажем, вооруженное материальным, все равно, что отправиться на фронт.

Таким рисуется мир иной, где пребывают наши близкие и близкое нам. Набросок, разумеется, самый общий. Не думаю также, что он противоречит видениям Даниила Андреева. Если кто хочет представить его иначе или более полно, - пробуйте. Как писал тот же Николай Бердяев, "воображение один из путей прорыва из этого мира в мир иной".

Важно для каждого из нас на современном этапе, в обстоятельствах именно нашей жизни, в сам характер наших представлений воспринять-включить то, что называемое нами иным миром является частью творения вообще. И это не партер, не балкон, не галерка перед сценой, на которой можно лицезреть лик высшей созидательной силы. До самог всевышнего, до первоисточника творения там так же далеко, как и от земного. Нет, конечно, ближе, по сути своей ближе, в своем качестве, поскольку речь идет о сугубо духовном бытии индивидуальных душ - частичек Бога, творящей силы, - отпущенных ею на свободу. И близость эта, осознание единства с Создателем там яснее и органичней. Однако и там при б льших степенях свободы единство с первотворцом улавливает внутри духовного своего бытия сама индивидуальная душа.

На этом мне хотелось бы остановиться. Я не ставлю себе целью заходить так далеко, как это делает Юрий Мамлеев на страницах журнала "Вопросы философии", попытавшийся представить, как где-то на высшей стадии много постранствовавшая духовная единица соединяется наконец с породившей ее божественной силой, входит в нее. Думается только, что и сам этот прорыв единичной души, такое ее погружение в первопричину всего сущего, должен быть выше и любви, и мощи, и познания, доступных нам.

Возвращаясь же к восприятию мира иного, скажу: он не только взаимосвязан с земным миром. Для него важны, повторяю, и духовные поступления из земных пространств. "Все самое прекрасное, созданное ими, войдет в Вечное Царство". Так считал священник Александр Мень. "Ими" - это миллионами разумных существ: нетрудно понять - духовного нигде и никогда не будет много. Если только не в самом центре сущего. Но там совершенно иное качество. И постижимо ли оно для нашего восприятия?

А вот и о том, что неотступно следует рядом по мере проникновения нашего воображения, нашей эмоциональной логики в мир иной: там существуют определенные цели и задачи. И безусловно одна из них - сохранение и развитие земного и неземного, всего окружающего нас мира, космоса, земного и неземного пространства и времени. Высшие силы отпустили нас в наши плавания, даровав нам свободу автономного существования. Так если вы свободны, то и несите за мироустройство ответственность. Попросту говоря, не обеспечили его благополучия за время (для исторического земного существа практически бесконечное), вам выпавшее, - начнется новый цикл. Слово глобальный тут сама малость. Теперь уже духовное по зову своего первоначала вернется в область высшей силы, и вот вам - новый цикл миротворения.

Про цикличность существования жизни, о том, что мир, доступный восприятию земного, всякий раз возвращается на круги свои, рассуждали еще в древности. Не будем далеко ходить - в частности, вспомним диалоги Платона.

Я понимаю, что картина, нарисованная здесь, довольно груба. Смешно настаивать и на какой-либо ее точности. Однако берусь утверждать, что там, в том мире, что мы называем иным, эта ответственность за поприще земное (да и небесное, что ли) осознается более естественно и органично. А на высших стадиях индивидуальным душам или их собратству возможно способствовать и направлению развития земного и неземного - мира в целом.

В сущности, духовное в принципе ответственно за материальное. Или то, что мы воспринимаем как материальное. И за зелень деревьев, и за бытие камня, и за красоту и за законы мира. И за духовное, недостаточно раскрытое...

И в этом тоже - суть любви к ближнему.

Повторяю, я с глубоким уважением отношусь к религиозным конфессиям. И ближе мне, по известным причинам, родственнее что ли, конечно, православие. Я понимаю, что наши церкви (и вообще храмы), сами их помещения, иконы намоленные места, сгустки духовного. Это земные окна, открытые в пространства божественного, в пределы всевышнего. Но ведь и каждая человеческая душа может обратиться к Богу и к тем, кто уже ушел в мир иной. И для искренности, для полноты моего обращения мне необходимо осмысление того, что ждет человеческую душу за земным порогом. Мне необходимо проникнуть в суть, цель, смысл продолжения моего странствия. Что очень важно сегодня для огромного числа людей. Пусть в основном пока относимых нами к интеллигенции.

Собственно ради этого именно в самом начале двадцатого века организовывалось религиозно-философское общество Гиппиус, Мережковского и Философова. Общество "людей религии и философии для свободного обсуждения вопросов церкви и культуры". Впоследствии инициатива перешла к Бердяеву. Для чего ему и Булгакову, "и всему их кружку" тогдашних "идеалистов", по выражению Зинаиды Гиппиус (последнее и в тексте - в кавычках), перед отъездом Мережковских за границу передан был журнал "Новый путь". Сейчас я не собираюсь входить в частности просветительской, поисковой и публичной деятельности этих двух обществ, останавливаться на различиях, им присущих. Исходили они из стремления к полноте восприятия мира и духа, к полноте понимания смысла творческой свободы миропреобразующих (слово Ивана Ильина) сил. Им недостаточно было традиционного православия, или, что равносильно, исторического христианства. Это четко обозначил, в частности, Николай Бердяев, не считавший себя ни сектантом, ни верующим вольнодумцем. Он писал: "Христианство есть вершина универсальной религии, но само христианство не достигло еще вершины, оно еще не завершено". Или в другом месте той же исповедальной его книги "Самопознание": "Но в данный час истории христианство находится в антракте между двумя эпохами, и этим, вероятно, объясняется, что оно не играет той активной роли, какую должно было бы играть. Историческое христианство охладилось, стало невыносимо прозаично, приспособлено к обыденности, к мещанскому быту. И остается ждать, чтобы возгорелся огонь с неба. Но он возгорится в небе нашего человеческого огня".

Так что ничто не ново под луной. Не очень ново. Бердяев противопоставлял историческому христианству христианство эсхатологическое, имеющее в виду саморазвитие свободной от плоти души, духа. Новыми христианами назвали и его, и Франка, и Булгакова, и других ныне снова известных российских философов. Конечно, прозаичность исторического христианства в эмоциональном запале Бердяевым все-таки преувеличена. И эсхатологичность именно христианства не очень-то объяснена. Тут многое предлагается как бы только почувствовать. Если вы такое не чувствуете, то о чем с вами и разговаривать...

На самом деле может получиться, - сколько людей, столько и эсхатологий.

Ничего, разумеется, страшного: люди и без слов могут понять многое из главного, о чем идет речь. А важнейшее - без слов, то чего же тут непонятного.

Тем не менее, мы все-таки "дозрели" до того, чтобы определиться более предметно, качественно. И сущностная логика того, что ждет нас в нашем дальнейшем странствии, смысл грядущего за земными огнями и светильниками чрезвычайно важен для нас, чтобы в этом утвердиться самостоятельно, чтобы множество людей могли проявиться для себя и в самопознании, и в предзнании ожидающего нас.

Кто-то скажет, будто мы опять наступаем на диалектические грабли. Не думаю. Да и пусть говорят. Во-первых, ничего не имею против диалектического. Во-вторых, мы не перетаскиваем так называемое материальное в мир, от материального свободный, а наоборот духовное более понятно увязываем с земным. В-третьих, суть нашего подхода к миру иному по-своему безошибочна. Она опирается на монбланы уже написанного, продуманного, осмысляемого тысячелетиями философией. И - искусством. Земной культурой, одним словом. К тому же, на этом, на самой сути, и останавливаемся. И никаких дальше воздушных замков не возводим.

Скажут, почему же весть эта не принесена пророком? Люди, оглянитесь, так вы и сами теперь кое-что можете.