Арабская принцесса - Таня Валько

– Вы встречались, – перебивает Марыся.

– Хорошо, мы встречались, – покорно признается Хамид. – Но если бы она не провоцировала, моя сестра была бы жива. И мать тоже.

– Как это? Она провоцировала? Ведь это твоя сестра вела автомобиль?

– Да, только Айша выпрашивала поводить «Шевроле Камаро» Ламии, а та ей его дала без проблем. Ехали вместе. Моя вина только в том, что я согласился и сам гнал за ними на «порше» сестры, – рассказывает он совершенно новую версию событий. – Девчонка не знала автомобиля, а машина Ламии по сравнению с машиной Айши, как ракета против телеги. – Он умолкает, а Марыся его не подгоняет. – Эта кретинка-принцесса вначале высунулась до половины из машины в окно и корчила рожу, как придурковатый американский ковбой. Когда скорость была бешеной, она наконец приземлилась на свою худую задницу, но зато выставила в окно ногу. Ламия мою сестру подзуживала, подгоняла – и разгорячила… – он прерывается, потому что от злости ему нечем дышать. – Я тоже не справлялся с «порше», только сжимал руль и зубы. Буквально летел над трассой. Айша в итоге задела фонарь, тогда Ламия потеряла стопу. Тогда моя машина буквально оторвалась от шоссе, взлетела в воздух и начала кувыркаться. Слава Богу, что я упал на обочину, и никто на меня не наехал. Если бы дверь не выпала и я вместе с ней, то тоже уже был бы мертв.

– Что с тобой случилось? Сломал себе что-нибудь? – беспокоится жена, хоть рассказываемые события случились десять лет тому назад.

– Стукнулся головой о камень и лежал без сознания до приезда машины «скорой помощи». Очнулся в больнице, голова разбита, вся в бинтах. Несмотря на то, что выл от боли и не мог держаться на ногах, по собственному желанию выписался из клиники и помчался к сестре. Мама уже была там.

Воцаряется неловкое молчание.

– Остальное ты знаешь. В какую версию ты поверишь, это уж твое дело. Мириам, я прежде не рассказывал тебе всего с подробностями, потому что хотел пощадить тебя и себя.

Он смотрит жене прямо в глаза.

– Любимый! Конечно же, я верю тебе! – горячо выкрикивает Марыся. – Ну, эта Ламия и лжет! Для чего? Зачем?

Она удивляется.

– По всей видимости, хочет тебя против меня негативно настроить, вот что! Я с ней быть не захотел, так в наказание пусть я останусь один, как пес, пусть жена уйдет от меня, забрав любимого ребенка!

Хамид бесится так, что просто искры летят у него из глаз.

– Ну, я и глупец! Я думал, что она изменилась. А тут, пожалуйста! Как эта девка вмешивается и интригует! Она в молодости могла еще похуже вещи делать…

– Что именно? Расскажи мне уже все разом, – подговаривает Марыся, уже разнервничавшись. – Выбросим это в конце концов из головы.

– Если хочешь, я открою перед тобой настоящее лицо твоей любимой принцессы, – издевается ее муж. – Дай, подумаю.

Он устраивается удобно в мягком кресле и, закрыв глаза, откидывается на спинку, заказывает у стюардессы стакан воды и продолжает:

– Когда она только очухалась после аварии, стараясь мне досадить, нашла себе любовника. Она думала, что таким способом отомстит за разрыв отношений. А я не мог на нее смотреть! Вдруг я осознал все ее интриги и чудовищность поступков, которые она совершала. У меня открылись глаза! Как бы но ни было, ее любовник не был ни арабом, ни мусульманином. Здесь она уже несколько перегнула палку, пошла ва-банк. Бедный парень был американцем и, пожалуй, исключительным глупцом, так как с ней спутался. Мало того, что она представительница правящей ортодоксальной касты, да еще и дочь ислама. Просто дебил! Или читать и писать не умеет, неграмотный какой-то! Достаточно взять в руки первую попавшуюся газету, исследование или даже прогуглить тему: «Возможность связи мусульманки с немусульманином». Наверное, он не знал, чем это грозит, особенно в Саудовской Аравии, а то иначе ради такой девицы не рисковал бы головой! Она, конечно, ничего не чувствовала по отношению к нему, потому что не скрывала свою связь. Ламия выставляла его напоказ, появлялась с парнем на каждом шагу. Она просто хотела, чтобы это дошло до меня. Не обратила внимания на тот факт, что мне это безразлично!

Он тянется за стаканом и делает пару небольших глотков.

– Чем же это кончилось? Говори же скорей, а то просто какой-то ад! Так подло использовать наивного парня!

Марыся возмущается, вовсе забывая, что борьба велась за ее супруга.

– Через некоторое время дело дошло до двора. И началось. Разумеется, арестовали и одну, и другого. Только принцессу – под домашний арест, а американца бросили в тюрьму строгого режима. Провозгласил им фатву главный имам не только Эр-Рияда, но всей Саудовской Аравии. Приговор был, конечно, страшный – смерть.

– А как же ей удалось из этого выбраться? – хватается за голову Марыся. – Это невероятно!

– Тихо, все по очереди.

Муж смиряет ее пыл, цинично прищуривая глаза.

– Дойдем и до этого. Огласили в прессе вердикт, и в качестве примера и для острастки черни смертная казнь должна быть приведена в исполнение публично, на знаменитой площади Чоп-Чоп[29].

– На Аль-Дейре? Там, куда я езжу за покупками на Золотой рынок? – задает Марыся риторический вопрос.

– Ну, разумеется! Красивый сквер с фонтанами напротив Главного бюро комиссии по поддержанию невинности и предупреждения преступности по пятницам иногда используется как место казни.

– Я всегда думала, что это сплетни. Не хотелось в это верить! Ты был там? – шепчет она в ужасе.

– Не могу себе этого простить… – произносит Хамид.

Марыся в шоке от того, что муж так искренне признается в зверстве.

– Позже я очень жалел об этом, так как многие годы этот кошмар преследовал меня. Не нужно быть злобным. Это событие вылечило меня от гнусного ощущения раз и навсегда.

Он умолкает, сглатывая, и в душе надеется, что жена прервет его признания. Этого не происходит. Женщина смотрит на него с ужасом, пылающий румянец заливает ее лицо.

– Толпа вела себя как на древних турнирах: выла, свистела, топала, аплодировала… что-то страшное! Я стал сзади у самого края, но масса людей потянула меня за собой и ни с того, ни с сего я оказался в первом ряду. Не было никакого ограждения, никакой полиции, никакой ленты, закрепленной на столбиках. Все знали, где остановиться, и никто не пересекал условной линии. Первым привезли мужчину. Он вышел из тюремной машины вполне спокойный и владеющий собой.

Хамид вытирает лоб, который покрыли капельки пота. Он сделался до смерти бледным. Сердце у Хамида стучало, как молот, будто он, как тогда, находится на месте казни. Кровь пульсирует и шумит в голове до такой степени, что собственный голос слышится ему, как через отражающую мембрану.

– Этот молодой блондинчик, казалось, смирился со своей судьбой. Я не в состоянии этого понять, но позже слышал сплетни, что приговоренных к смерти накачивают наркотиками и бедолаги вообще не понимают, где находятся и что им уготовано. Палач уже ждал. Это был высокий худой мужчина, который очень гордился профессией. Он исполняет свою работу каждый день. Я недавно читал с ним интервью в Интернете. Он хочет передать свое искусство сыну… – сообщает Хамид с издевкой, но в действительности хочет оттянуть свой рассказ. – Американец стоял, как невинный барашек, ждущий своего конца, и удивленно осматривался, щуря при этом глаза от слепящего полуденного солнца. Мясник не отрезал ему голову тесаком, о нет! Мы, арабы, любим театр и поэзию, – шутит он.

Горло его сдавлено, потом, целую минуту Хамид откашливается.

– Палач взял размах по полукругу и подбежал к жертве. В конце он сделал три длинных прыжка. При последнем он поднял вверх большую саблю. Ее острие блеснуло и молниеносно опустилось на шею юноши. Голова покатилась по площади, по красивым отполированным терразитовым плитам. Ты не представляешь, сколько в нас крови! Не верю медикам, что только шесть литров! Ярко-красная кровь хлынула из шеи блондина, а его маленькая головка откатилась на два метра от тела, которое извивалось в предсмертных конвульсиях.

Марыся машинально теребит пальцами бахрому пледа. «Что за страна? – приходит ей в голову. – Какое зверство! Почему мы должны там жить? Почему обрекаем на это свою дочку? Мама была права, они еще не вышли из Средневековья».

– А принцессе все сошло с рук? – спрашивает хриплым тихим голосом Марыся, думая, что это уже конец страшного повествования.

– О нет, моя любимая! – язвит Хамид. – Когда собрали парня и его останки бросили на грузовик, включились те красивые фонтаны, чтобы смыть пурпур крови и обломки костей. Через минуту воду перекрыли и автоматически закрутили клапан, находящийся в плитке площади. После наведения кое-какого порядка привезли девушку. Она приехала в красивой большой машине с приводом на все четыре колеса. Пожалуй, это был «Форд Экспедишн». – Он секунду раздумывает над совершенно несущественной подробностью. – Она сидела сзади, а по обеим сторонам от нее – другие две женщины. Наверное, охрана. Вся в черном. На ней, конечно, была черная абая, к тому же черный никаб[30] и отодвигающаяся накидка на глаза с тюлевой вуалью. Руки в перчатках, а на ногах, обутых в мокасины, – черные носки. Не было видно ни сантиметра ее кожи – ничего. Она выглядела как черный дух, на котором ветер шевелил полы длинного, до земли, черного плаща. Как и ее предшественник, она шла на смерть без малейшего сопротивления. Знаешь, над чем я тогда интенсивно думал?