Чудотворец - Дмитрий Константинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это не я – ты сам это сделаешь… Где-то внутри, глубоко внутри… В тебе есть эта сила – энергия исцеления, – которая заставит тебя ходить… Я лишь помогу снять барьеры, разбудить эту силу! – не отводя взгляда от парня, он скомандовал: – Заберите у него костыли!
Из-за кулис появился ассистент, а молодой человек растерянно заозирался по сторонам.
– Не бойся, я рядом, – кивнул Мальков и взял его за плечи, поддерживая в то время, как ассистент забрал костыли и унес их за кулисы.
– Сделай шаг, – проговорил Ставицкий. – Всего один шаг! Ты сможешь… Ты должен его сделать!
Парень, которого поддерживает Мальков, постоял на подгибающихся ногах, потом медленно, с трудом, поднял правую ногу и опустил, делая шаг.
– Еще?!
Молодой человек поднял и опустил левую ногу, и тогда Мальков оставил его и отступил в сторону. «Саша Голышев», покачиваясь, стоял сам.
– Иди ко мне! – скомандовал Ставицкий.
Парень сделал шаг, второй, третий – и только после этого начал заваливаться набок, но Мальков успел его подхватить.
Зал утонул в овациях.
…Многочисленные зрители поднимались по ступеням и заходили в ДК им. Луначарского, на фасаде которого висело полотнище с лицом Николая Арбенина и датами его выступлений.
Недалеко от служебного входа остановилась машина Зубарева, из которой вышел он сам и Арбенин. Тут же к Николаю устремились поджидавшие его у служебного входа журналисты.
– По радио прошла информация: в Челябинске, прямо на сцене, Виктор Ставицкий поставил на ноги парализованного мужчину…
– Я рад за моего друга Виктора Ставицкого, – с улыбкой отозвался на ходу Арбенин.
– Многие говорят, что это невозможно, что это ловкий трюк? Вы тоже так думаете?
– Почему невозможно? Все зависит от формы паралича, этиологии…
– Тогда, получается, он вас сделал?! – крикнули откуда-то сзади.
Арбенин остановился у крыльца, нашел взглядом ушлого журналиста.
– Молодой человек, у нас не бокс, не бои без правил… даже не партия в покер! Не важно, кто кого «сделал» – важно, кто кому сумел помочь.
Когда началось выступление, Николай прошел вдоль рядов, вглядываясь в лица зрителей. Так же, как и на выступлениях Ставицкого, свободных мест в зале нет. Он остановился возле красивой девушки лет семнадцати в темных очках.
– Вы слепы с рождения?
Девушка кивнула.
– Снимите очки.
Арбенин вгляделся в мутные белесые глаза.
– Вообще, ничего не видите? Никаких силуэтов? Пятен? Операции были?
– Врачи говорят: это бессмысленно, все равно не поможет…
Николай помог Рите подняться на сцену и сесть на стул. Несколько минут спустя он, крайне изможденный, уже с трудом стоявший на ногах, держал правую ладонь над головой девушки, а левую – перед ее лицом.
– Голову правее… все!.. Чуть выше.
Девушка послушно выполняла указания Николая и смотрела точно на прожектор, и лишь ладонь Николая загораживала ее глаза от яркого света. Доктор Губер, стоявший за кулисами, у самой сцены, напряженно наблюдал за Николаем.
– Сейчас ты увидишь свет… вдалеке… секундную вспышку… Должна увидеть!.. Даже не знаю, каким он будет… Расскажешь потом?
Девушка коротко кивнула. Николай правой рукой провел вниз, вдоль затылка пациентки, и резко убрал левую руку от глаз девочки. При этом, чтобы не упасть, он ухватился за спинку стула… Губер кинулся было к нему, но Николай жестом остановил: мол, все уже нормально.
– Ну, как?
Девушка растерянно обернулась на голос:
– Никак…
Николай постоял, ссутулившись и глядя куда-то в пол, потом произнес:
– Мы еще попробуем… Не сейчас… Оставьте моему помощнику адрес, телефон…
На сцену вышел Зубарев и помог девушку пройти на место, а по залу пронесся недовольный гул, послышались смешки. Арбенин окинул взглядом недовольных зрителей и устало, чуть заметно усмехнулся:
– Извините… Давайте продолжим. Передайте сюда пять… нет, десять предметов! Потом любой желающий может взять какой-нибудь предмет, а я найду их в зале.
* * *После выступления доктор Губер, раздраженный и взвинченный, измерил Николаю давление.
– Вы обещали, Николай Ильич?! Слово дали!
– Я его не нарушил. Еще можно было…
– О чем вы?! – возмущенно перебил доктор. – Сейчас давление сто восемьдесят на сто тридцать! Представляю, что на сцене творилось! Нельзя так над собой издеваться!
– Хорошо, не буду, – равнодушно согласился Арбенин.
– Я это видел, я знаю: вы можете сделать чудо! То, что нельзя объяснить с точки зрения диалектического материализма… Да и вообще ни с каких научных позиций!.. Но нельзя поставить чудеса на поток! Вы живой человек – не робот! У вас обычный человеческий организм! Думаете, ему все это нравится?!
Доктор Губер, немного успокоившись, сел напротив Николая.
– Хотите совет? Только не надо сразу кидаться тухлыми помидорами! Нужно быть хитрее, Николай Ильич. Настя – ваш пресс-секретарь – говорит: вы легко, почти без усилий, можете делать «психологический горчичник»… А это очень эффектный трюк! Наверняка есть много таких вещей, где вам не надо особо тратиться, а для зрителей эффект будет даже сильней, чем от реального исцеления!
– Еще можно найти подсадных, как Ставицкий, – скривил кубы Арбенин. – Тогда вообще не придется тратиться.
– Вы прекрасно понимаете, что я не об этом, – с досадой вздохнул доктор Губер.
* * *Рабочие заносили с улицы в офис коробки и доски. Юрий закончил привинчивать на дверь кабинета металлическую табличку, на которой написано: «Николай Арбенин». Из комнаты, в которую рабочие таскали коробки с досками, вышла Настя и сказала:
– Стеллажи привезли – сейчас занесут, и домой поеду… Тебя довезти до метро?
– Мне еще у входа табличку повесить, – отозвался Юра.
– Ну хватит… Долго еще дуться будешь?
– Я не дуюсь: просто начал уже – надо закончить…
– Теперь так и будем? Нельзя нормально общаться?!
– Я нормально общаюсь. Что я не так делаю? Скажи, как надо?
– Веди себя как нормальный взрослый мужчина!
– Договорились, – Юра улыбнулся Насте, взял вторую табличку и пошел к выходу из офиса.
– Не принимает еще? – спросила у него какая-то женщина на крыльце.
– С понедельника.
– А когда запись начнется?
– Не знаю. Это не ко мне.
Юра с яростью налег на дрель.
– Можно сейчас записаться, чтобы в первый день на прием попасть?
Обернувшись, Юра с нервной улыбкой проговорил:
– Это не мне решать: я таблички прикручиваю! Я похож на человека, который может хоть что-то решать?!
– Мы из Воронежа, с дочкой приехали, – женщина жалобно поморгала. – У нее тоже ДЦП, как у того мальчика… Пожалуйста…
– Как фамилия? – помолчав, глухо спросил Юра.
– Костицины… Вера Костицина!
– Приходите в понедельник, в десять утра.
* * *На заднем сидении «мерседеса» сидел мрачный и злой Патаев и слушал радиопередачу.
«…Полным провалом закончилась сегодня попытка Николая Арбенина исцелить незрячую девушку. Одно из двух: либо во время прямого эфира он исчерпал запас чудодейственных сил, либо решил, что когда его не снимает телевидение, можно не сильно напрягаться…»
– Заткни его на хрен!
Конев выключил радиоприемник, потрясенно покачал головой.
– У меня сестра – старший экономист – говорит, у них для таких случаев даже название есть: «неудачное вложение капитала», – он обернулся к Патаеву, намереваясь продолжить, но осекся и промямлил: – А еще говорит: если сразу понять, что неудачное – все еще можно исправить!
Патаев взял трубку находившегося в машине, между передними сиденьями, радиотелефона.
– Добрый вечер. Могу я поговорить с Николаем?.. Его коммерческий партнер, Сергей Дмитриевич… Не надо, я его сам найду.
Вскоре иномарка остановилась у дома Арбениных и, когда подъехала машина Зубарева, мигнула фарами.
На одном краю длинной скамейки расположился Зубарев, на другом – Конев. Последний закурил и, покосившись на Михаила, усмехнулся:
– Хозяин твой влетел не по-детски… Седого нельзя злить.
Зубарев не обратил на слова ни малейшего внимания, с безразличным видом пожевывая травинку.
– Слышь, баран, хорош траву жрать – я с тобой говорю!
– Это у тебя хозяин. У меня – друг… А за барана ответишь. Не сейчас. Позже.
Конев расплылся в улыбке, явно довольный таким развитием ситуации.
– Ого! А че такой борзый?..
В салоне «мерседеса» шел свой разговор.
– Не только себя – ты меня подставил! – процедил Патаев.
– Я ничего не обещал. Это – коммерция; всегда есть коммерческие риски.
– Думать надо, чтоб рисков не было! Не уверен, что сможешь – не делай!
Повисла пауза. Патаев и Арбенин уставились друг другу в глаза, и водитель толкает Николая в плечо.
– Э?.. Чего пялишься?!
– Все нормально, – кивнул ему Патаев и обратился к Николаю: – Значит, так!.. Это было последнее китайское предупреждение: не надо так больше делать.
