Чудотворец - Дмитрий Константинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Э?.. Чего пялишься?!
– Все нормально, – кивнул ему Патаев и обратился к Николаю: – Значит, так!.. Это было последнее китайское предупреждение: не надо так больше делать.
– Мне казалось, мы – равные партнеры?
Патаев, уже спокойный и уверенный, посмотрел на Николая с чуть снисходительной усмешкой.
– Даже среди равных партнеров есть тот, кто чуть-чуть равнее…
– Значит, так, – негромко проговорил Арбенин. – Все, что касается моих выступлений, я буду решать сам.
Он открыл дверцу и вышел из машины. Зубарев, выплюнув травинку, встал со скамейки и шагнул к нему.
Конев, лежавший на земле, пошевелился, приходя в сознание…
* * *В комнате отдыха Николай, Юра и доктор Губер смотрели телевизор.
В своей комнате на диване сидит девушка, рядом – ее мама. С ними беседует Ярослав Гудовский.
«…От него какая-то сила – я ее чувствовала!»
«Однако обещанного света вы так и не увидели?»
«Может, увидела? Секундную вспышку… Я же не знаю, какой он?..»
Гудовский задумчиво кивает, с сочувствием глядя на девочку:
«Или просто очень хотели увидеть?»
Ведущий стоит на улице и проникновенно говорит в камеру:
«Нет ничего более жестокого, чем вселить в детскую душу надежду, а потом разрушить ее…»
– В «Вечерке» тоже статья… – сказала вошедшая в комнату отдыха Настя и положила на стол газету. На первой полосе – крупный заголовок «Слепая вера в чудо» и фотография девушки в темных очках.
– Шустрые ребята, – зло усмехнулся Юра, выключив телевизор, – лупят по всем фронтам: газета, радио, телевидение…
– Теперь уже не только здоровьем рискуете, – заметил доктор Губер Николаю. – Стоит еще раз оступиться – в порошок сотрут.
– Скоро в конторе начнем прием, консультации, – задумчиво проговорил тот. – Тоже надо быть осторожней – вдруг кто-то из пациентов интервью даст?
– При чем здесь это?! – в сердцах воскликнул Юра. – Там одно – тут другое!
Доктор Губер скептически покачал головой:
– Николай Ильич, что вы все время утрируете?.. Я правда не пойму: зачем каждый вечер так рисковать, когда есть десятки способов покорить зал?
– Как Ставицкий?
– А Ставицкий при чем? – пробурчал Юра. – Тебя никто не просит «подсадных» в зале рассаживать!
– Сговорились? – старший Арбенин хмуро посмотрел на Юру, потом на Настю и Губера.
– Да нет, – пожала плечами Настя. – Просто очевидные вещи… У вас была остановка сердца; теперь журналисты только и ждут, когда снова что-то пойдет не так, чтобы сделать из вас посмешище…
Николай усмехнулся и негромко – словно сам себе – произнес:
– Будем делать «шоу бродвейского уровня»…
* * *Зал был полон – ни одного свободного места.
В первом ряду сидел Патаев и с каменным лицом наблюдал за тем, как мимо десятка женщин, выстроившихся на сцене в ряд, ходил Арбенин.
– Кто же из этих женщин беременна?.. Сейчас, секунду…
Остановился. Круто обернувшись, указал на одну из женщин.
– Третий месяц. Примерно десять недель… Я прав?
Та улыбнулась и закивала, а в зале оживились, захлопали… Женщины направились к ступенькам, ведущим со сцены в зал.
– Куда же вы? Вот они, женщины – обманут, и сразу бежать! – укоризненно покачал головой Арбенин. – Зачем вы меня обманули?
В зале выжидательно притихли, а женщины с улыбками перебрасывались взглядами, не понимая, в чем их обвиняют.
– Было условие: десять женщин, одна из них беременна… Я ничего не путаю?
Все кивнули, из зала тоже послышалось несколько голосов: «Нет! Нет!»
– Как вас зовут? – обратился Арбенин к одной из женщин.
– Лиза.
– Вы с мужем давно хотели ребенка, даже у врача были… Я прав?
Лиза кивнула, и Николай обернулся к залу:
– Лиза не хотела обманывать, она просто пока не знает, что тоже беременна – очень маленький срок… Поздравляю вас!
Зал взорвался аплодисментами. Потрясенная Лиза заплакала от радости и принялась благодарить Николая так бурно, будто он каким-то образом был причастен к ее беременности…
Затем посреди сцены поставили ширму из черной плотной ткани. С одной стороны встал Арбенин, которому завязали глаза платком. С другой стороны ширмы зрители видели девочку лет десяти, сидевшую на стуле.
– За ширмой молодая, симпатичная девушка… Сидит на стуле…
Девочка встала – в зале послышались смешки.
– Нет! Не сидит… Стоит… Рядом стул, но она стоит…
Девочка, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос, снова села.
Зал развеселился еще больше.
– Или все же сидит?.. Сейчас, секунду…
Девочка вновь вскакивает, а зрители уже хохочут во весь голос. Николай тоже улыбнулся, покачал головой:
– Девушка, перестаньте надо мной издеваться!..
Ширму убрали. В зале воцарилась живая, дружелюбная атмосфера, все зрители улыбались, поглощенные представлением.
На сцене очень серьезный Арбенин печально вопросил:
– Почему все меня сегодня обманывают? Вы абсолютно здоровый человек!
– Нет! – заявила улыбчивая молодая женщина, стоявшая в паре шагов от него.
– Да!
– Нет!
В зале приглушенно хихикнули. Николай выглядел крайне озадаченным, и женщина, не выдержав, рассмеялась.
– Вы ничем не болеете и не болели уже больше года! – недоумевал Арбенин.
– Да, не болела! – подтвердила женщина. – Но все равно, у меня есть один врожденный порок!
– Вы уверены?.. А-а! Вы о том, что у вас сердце справа, а печень слева?! Это не порок, это называется зеркальное расположение органов!
Жизнерадостная женщина радостно захлопала в ладоши, и зрители бурно подхватили.
Вдруг Николай нахмурился и обернулся к зрителям:
– Так, стоп!.. Я не могу работать в такой обстановке!
Он спрыгнул со сцены и стремительно подошел к одной из женщин в первом ряду:
– Успокойтесь, не о чем волноваться! Вы выключили утюг, никакого пожара не будет! Вас ведь именно это беспокоило?
Потрясенная зрительница, всплеснув руками, закивала и повернулась к соседям, призывая изумиться вместе с ней. По залу волнами раскатился смех, многие зрители принялись бурно аплодировать.
Патаев наконец заулыбался. На мгновение встретившись взглядом с Арбениным, он показал ему поднятый вверх большой палец.
* * *Лампочки внутри гаража Реваза не горели, но достаточно было света с улицы: на небе светила полная луна, неподалеку стояли фонари.
На капоте машины был накрыт нехитрый стол: початая бутылка водки, ломти докторской колбасы, хлеб и литровая банка с несколькими солеными огурцами.
Реваз сидел на старом табурете возле машины, Николай устроился на верстаке и чуть заплетающимся языком говорил:
– …И зачем я снова во все это влез?
– Брат говорил: из-за квартиры?
Николай поморщился как от приступа зубной боли:
– Формально – да… Но, если честно, даже обрадовался, что повод есть, – он мрачно усмехнулся: – Людям хотел помочь!
– Помог же тому пацану на коляске?
Арбенин фыркнул.
– Будет что вспомнить на смертном одре.
– Еще поможешь! – Реваз плеснул водки в стакан и протянул Николаю. – Сегодня не смог – завтра сможешь, или потом… Вся жизнь впереди!
– Сегодня не то, что не смог – даже не пытался… Зато все рады – весело было! – Николай сокрушенно покачал головой, выпил водку и занюхал хлебом. – Как клоун в цирке!
– Не грусти, Коля…. Жалко тебя смотреть! Это ж концерт, представление! Начнешь людей принимать, лечить – много кому поможешь!
– Еще неизвестно, что там будет – тоже начнется…
В дверь заглянул сосед по гаражу и быстро прошептал:
– Реваз, твоя идет!
Через пару минут в гараж зашла Лариса. Капот машины, на котором только что стояли водка с закуской, был поднят, и Реваз сосредоточенно ковырялся в моторе.
– О! Ларунчик?.. Вон, мотор барахлит – хочу проверить… Коля в гости зашел…
Лариса окинула гараж скептическим взглядом и мирно проворчала:
– В грязи, в темноте – как бичи… Сели б на кухню? У меня коньяк есть.
– Да мы не пьем – просто беседуем! – возмутился Реваз и тут же стушевался под взглядом Ларисы.
– Мать звонила, ищут тебя, – обратилась Лариса к Николаю. – Говорит, после выступления куда-то пропал.
– Все нормально, скоро найдусь.
– Опять что-то не так было?
– Да все у него хорошо! – вступился Реваз. – Просто грустный.
Лариса вгляделась в лицо Николая. Тот пытался улыбнуться и кивнул.
– Ладно, допивайте, – махнула она рукой. – Что твоим сказать?
– Скажи: все отлично. Набираюсь сил для новых свершений!
* * *Вера проснулась ночью и увидела, что в постели одна. Из соседней комнаты, где спал Денис, донесся приглушенный голос Ставицкого, и она тихонько пошла к неплотно прикрытой двери. Виктор разговаривал по телефону, прикрыв ладонью рот.
– Ты уж постарайся! Все мамы Советского Союза должны плеваться в экран, ненавидя этого гада! В эфир пока не давай, я скажу когда… И еще! Узнай, кто вложил в него деньги? Наверняка есть какой-то партнер… Я возвращаюсь послезавтра – все должно быть готово.
