Путь к славе - Эдмон Лепеллетье

Нейпперг молчал; энергичная речь Екатерины страшно взволновала его.

– Екатерина, благодетельница моя, – начал он задушевным тоном, – не упрекайте меня в том, что я служу своей стране, как вы служите вашей. Ваш храбрый муж защищает свое знамя, я сражаюсь за свое. Судьбе угодно было, чтобы мы родились под разными небесами; она сближает нас только в минуты серьезной опасности. Не огорчайте меня вашей неприязнью. Если вы хотите забыть десятое августа, то я-то должен помнить его, и полковник штаба победоносной императорской армии…

– Пока еще не победоносной! – сухо прервала Екатерина.

– Завтра она будет победоносной, – возразил Нейпперг. – Полковник императорской армии и командир здешнего отряда не забыл, что обязан уплатить долг за того раненого при защите Тюильри, который нашел приют в прачечной улицы Сен-Рок. Екатерина Лефевр, вы свободны!

– Благодарю вас, – просто сказала маркитантка. – Но как же ла Виолетт? – спросила она, указывая на юношу, гордо выпрямившегося во весь свой высокий рост, чтобы показаться неприятельскому офицеру с самой выгодной стороны.

– Он солдат и проник сюда хитростью. Я не могу поступить с ним иначе как со шпионом.

– Тогда расстреляйте и меня вместе с ним! – так же просто сказала Екатерина. – В нашем лагере никто не посмеет сказать, что Екатерина Лефевр, маркитантка тринадцатого полка, допустила расстрелять честного парня, который из-за нее попал в руки австрийцев. Ну, полковник, отдайте приказ, чтобы скорее все кончали, пока я на расчувствовалась. Все-таки не очень-то приятно думать, что в тебя засадят дюжину пуль, когда ты молода и любишь своего мужа. Бедный Лефевр, каково ему будет без меня! Ну, да что же! На то и война!

– Извините, полковник, прошу прощения! – начал ла Виолетт, своим детским голосом. – Лучше расстреляйте меня одного! Я заслужил это. О, я не отговариваюсь! Каждый за себя, и беда тому, кто попался! Пусть меня казнят, но мадам Лефевр ни в чем не виновата. Честное слово, полковник, это я притащил ее сюда!

– Ты? А зачем? Что вам было нужно в этом доме?

– Я заставил ее прийти, чтобы нести ребенка, когда мы договоримся… ведь я не гожусь в кормилицы!

– Какого ребенка? Боже мой! – воскликнул Нейпперг, обращаясь к Екатерине. – Вам надо было нести ребенка? Какого ребенка?

– Вашего, граф. Я обещала мадемуазель де Лавелин передать ей ее сына здесь, в Жемапе.

– Как? Вы отважились? О, мужественная женщина! Но где же мое дитя?

– В безопасности во французском лагере, со своей матерью.

– Да разве мадемуазель де Лавелин не здесь? Что такое вы говорите?

– Она убежала отсюда в ту минуту, когда отец хотел принудить ее обвенчаться с бароном Левендаль.

– Значит, я не успел бы освободить ее! И если бы не вы…

– Если бы не ла Виолетт! – поправила Екатерина. – Это он все устроил.

– Ну, я вижу, что должен освободить и ла Виолетта, – улыбаясь, сказал Нейпперг. – Мадам, повторяю – вы свободны. Возьмите с собой и своего товарища. Я дам вам двоих людей, которые проводят вас за наши линии. – Отдав необходимые приказания, он снова обратился к Екатерине: – Когда вы увидите Бланш, скажите ей, что я по-прежнему люблю ее и жду. После сражения мы встретимся на пути к Парижу. Пользуйтесь последними часами ночи, чтобы добраться до вашего лагеря. Верьте, милая моя мадам Лефевр, я все еще считаю себя вашим должником. Может быть, случайности войны дадут мне возможность доказать вам, что граф Нейпперг не неблагодарный человек!

– За десятое августа, граф, мы с вами квиты, но я вам Должна за этого парня, – сказала Екатерина, указывая на ла Виолетта.

– Может быть, мы когда-нибудь и встретимся, тогда и расквитаемся. Ну, до свидания, полковник! А ты, долговязый, направо кругом – и живо вперед! Марш! – добавила она, дружески толкая ла Виолетта.

Они гордо прошли мимо австрийских солдат. Ла Виолетт вытягивался при этом во весь рост, а Екатерина шла, подбоченившись, в сдвинутой набок кокетливой шляпке с трехцветной кокардой, с вызывающей улыбкой на губах. На пороге она обернулась и насмешливо произнесла: – До скорого свидания, господа! К полудню я вернусь сюда с Лефевром и его стрелками!

XIX

Нейпперг озабоченно смотрел вслед удалявшейся Екатерине и думал о том, удастся ли ему найти Бланш и увидеть наконец своего маленького Анрио, как в том уверяла его добрая маркитантка. Как могла бы молодая женщина с ребенком благополучно пробраться сквозь ряды сражающегося войска? Но в го время Найпперг был счастлив сознанием, что брак, задуманный маркизом Лавелином и бароном Левендалем, не состоялся. Бланш оставалась свободной и могла еще принадлежать ему.

Он стал искать глазами Левендаля и маркиза, ко они исчезли. На его вопрос унтер-офицер сообщил, что барон и маркиз сели в снаряженную для них повозку и поспешно направились по дороге в Брюссель.

Нейпперг с облегчением вздохнул; соперник удалился и не будет оспаривав у него то, что ему дороже жизни; мрачная туча рассеялась, и будущее озарилось лучом радостной надежды. Он стал мечтать о том блаженном времени, когда, вырвав из тьмы Бланш и ребенка, они все вместе будут наслаждаться лучезарным счастьем.

Но затем ясный горизонт снова заволокло тучей. Возникал вопрос: как встретиться с Бланш, где найти ребенка? Сражение начиналось. Нечего и думать было о том, чтобы пробраться сквозь строй или отправиться во французский лагерь хотя бы в качестве парламентера в тот момент, когда с восходом солнца откроется пушечная пальба между Жемапом и Монсом. Нужно было дождаться результатов дневного сражения.

Победа несомненно будет принадлежать дисциплинированным, опытным войскам императорской армии. Республиканское войско, состоящее из сапожников, портных и мелких торговцев, ни в коем случае не сможет устоять против солдат, обученных герцогом Саксонским! Канонада Вальми была простой случайностью, в Жемапе же успех будет несомненно на стороне численности, порядка и знания военной тактики; герцог Саксонский уже отправил в Вену курьера с депешей, извещавшей о поражении санкюлотов.

Но что станется с Бланш и ее ребенком при этом неизбежном поражении французов? Душевная тревога Нейпперга увеличилась еще более при мысли о всех ужасах этого поражения и переполоха в импровизированной армии, неспособной отступать по всем правилам военного искусства.

Тщетно придумывал он способы оградить дорогие ему существа от грядущих бедствий, как вдруг послышался шум на дворе, заставивший его выйти из зала замка, превращенного в главную квартиру, где офицеры под его диктовку составляли диспозицию предстоящего сражения.

Нейпперг осведомился о причине волнения.

Ему доложили, что при входе в парк часовые арестовали женщину всю в грязи и лохмотьях, с растрепанными волосами и блуждающим взором. Она хотела проникнуть в замок и уверяла, что она дочь маркиза де Лавелин, живущего в данный момент у барона Левендаля.

Нейпперг издал крик удивления и ужаса. Бланш в замке! Бланш прошла сквозь ряды войск, расположившихся в долине. Что могло означать это неожиданное возвращение после того, как Екатерина уверяла его, что молодая женщина в безопасности и находится в лагере французов? Какое новое несчастье предвещала эта неожиданная встреча!

Он приказал немедленно привести эту женщину к нему.

Действительно перед ним появилась Бланш де Лавелин; ее одежда превратилась в лохмотья, видимо, когда она пробиралась по кустарникам и рытвинам болотистых полей.

Нейпперг поспешил к ней и в страстном порыве заключил ее в свои объятия.

Рыдая и вместе с тем улыбаясь от радостной встречи, Бланш стала рассказывать своему возлюбленному о побеге и о том, как она попала в республиканский лагерь, сопровождаемая солдатами капитана Лефевра.

Следуя указаниям Екатерины, она поспешила в маркитантскую палатку тринадцатого полка. Там, в тележке маркитантки, она нашла спящего ребенка, завернутого в одеяльце. Рядом была другая постелька с отброшенным покрывалом. Она бросилась к спящему ребенку и уже хотела запечатлеть материнский поцелуй на чистом челе своего сына, как вдруг личико спящего ребенка осветилось лучом света от фонаря солдата, сопровождавшего ее. Оказалось, то была девочка, которая проснулась и стала испуганно смотреть на нее. Бланш громко крикнула: «Где мое дитя? Где мой маленький Анрио?» – причем ее сердце разрывалось от мучительной тревоги. Девочка посмотрела вокруг себя и спросила: «А где же Анрио, его уже нет в постели? Он, верно, побежал смотреть, как палят из пушек? Ах, гадкий мальчишка, не мог он меня разбудить!» Узнав эту ужасную новость, Бланш потеряла сознание. Ее отправили в лазарет, где ей оказали первую помощь.

Когда она пришла в себя, то стала требовать своего ребенка. Она вспомнила, что слышала, будто какой-то человек бежал по направлению к Мобежу с ребенком на руках. Она пыталась подняться и бежать за ним вдогонку.