Та самая (СИ) - Гречушная Вера

Я старалась не пользоваться общественным транспортом, маршрут которого пролегал мимо дома Богдана. Не хотелось смотреть с тоской на его окна, гадая: свет не горит, потому что он не дома или… потому что он там не один? Но иногда не было иных вариантов и приходилось ехать на автобусе по знакомой до боли улице.

«Раньше, проезжая мимо, я смотрел на окно, а сейчас вряд ли вспомню этаж, а потом и дом. Вру… Я, конечно же, помню квартиру, где занимались не сексом, а любовью…»

— пел в наушниках свою грустную балладу Дима Карташов в этот момент. Я закрывала глаза и отворачивалась от окна, стараясь сдержать подступившие слёзы.

Весной я возобновила свою работу фотографом (которую забросила на несколько месяцев после расставания с Даней — не было вдохновения) и потихоньку смогла вернуть старую клиентскую базу, подтянув при этом новеньких. Плюс — готовилась к последней сессии, писала сама диплом. Папа и подруги так же старались не давать мне страдать, не оставляя надолго одну и вытаскивая из дома на какие-либо мероприятия.

Потихоньку меня стало «отпускать». Рана уже не кровоточила, зарубцевалась, а я не проявляла мазохистских наклонностей и не ковыряла эту болячку. Все наши с Богданом фотографии и видеозаписи перенесла на флешку и закинула её в нижний ящик письменного стола — удалить памятные снимки рука не поднялась. Все его подарки — игрушки, аксессуары, предметы декора — собрала в сумку, запрятав ту в недрах кладовки. Запретила себе думать, вспоминать и говорить вслух что-либо о Дане, словно замок повесила на собственную память.

Я перекрасила волосы в блонд (нет-нет, вовсе не повторяла за Лилечкой!). В сочетании с карими глазами это смотрелось необычно, да и окружающим понравились мои изменения. Девчонки сказали, что я стала похожа на Бритни Спирс — в её лучшие годы, конечно же. В общем, всеми силами я старалась начать новую жизнь. Без Бога.

И вот теперь я смотрю на Его фотографии с другой девушкой, сделанные собственноручно, и понимаю, что все мои попытки продолжить спокойно жить летят в тартарары. Болячку жестоко срезали острым лезвием и всё то, что пряталось под ней, теперь бурным потоком струилось по моим венам, царапало и обжигало душу. В нашем городе сотня фотографов: ну почему — почему, господи! — Кристина написала именно мне?

12

Я внимательно рассматривала получившиеся снимки. Косички-«зизи» Богдана сменились стильной короткой стрижкой — именно поэтому я и не узнала его со спины. Зато такие родные черты лица… Мне казалось, что образ Дани всё-таки стёрся за прошедшее время из моей памяти, но нет — я помнила каждую черточку, каждую родинку. Запястье его правой руки было перехвачено широким кожаным браслетом. Совпадение или Богдан, так же как и я, прячет нашу татуировку?

Между ним и Кристиной я почему-то не чувствовала сильных эмоций — что вовремя съемки, что сейчас, глядя на снимки. Да, обнимались, целовались (у меня дрожали руки, и много смазанных кадров получилось именно в эти моменты), изображали влюбленный взгляд, смотря друг на друга, но всё это было как-то… без особых эмоций. Словно просто для галочки им оказалась нужна эта фотосессия. Или мне просто хотелось так думать?

Но что скрывать: они очень гармонично смотрелись вместе. Кристина внешне такая же неформальная, как и Богдан. Её татуировки, стиль одежды, прическа — всё перекликалось с его образом. Будь у Данчика до сих пор дреды, то с их парочки можно было иллюстрации для комиксов рисовать! Может, и мне надо было стать вот такой, чтобы сохранить интерес Богдана к себе?

У Дани не дрогнул ни один мускул, когда он увидел меня, а голос буднично и как-то равнодушно произнёс: «Привет». Однако в глазах парня я всё-таки заметила промелькнувшее удивление. Неужели Кристина не сказала ему заранее, кого пригласила быть фотографом? Или она даже не в курсе, что мы были в отношениях?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«А Богдан шустрый парень, оказывается! Всего за полгода успел сменить Лилечку на Крис, да еще и позвать её замуж!» — подумалось мне. На глаза навернулись слёзы, которые я упорно пыталась сдержать. Нет, ну каково узнать, что бывший парень, с которым у вас была какая-то нереально-счастливая любовь, спустя несколько месяцев после расставания собирается жениться на другой девушке! Значит, я всё-таки была не той, а Кристина — та самая, с которой на третий день знакомства Богдану захотелось пойти в ЗАГС? Классно! А мне теперь их свадьбу придётся снимать — дёрнул же черт согласиться на просьбу Крис! И как я это буду делать? И как заниматься обработкой сегодняшних фотографий? Это выше моих сил… Я смотрела на них, а внутри меня словно скручивался тугой болезненный узел. Может написать Кристине, что у меня случайно «форматнулась» флешка? Хорошо, а какую отмазку придумать, чтобы не быть фотографом на этой свадьбе?

«Просто не приди! Заодно и отомстишь им», — посоветовал чёртик, но я отмахнулась от него. Во-первых, мне не хочется портить свою репутацию фотографа, а такой инцидент явно отразится на ней! И во-вторых, Кристина передо мной ни в чем не виновата. Да и Богдан, в общем-то, тоже. В конце концов, он ведь никогда не говорил, что будет жить монахом, если вдруг мы расстанемся. И жениться на мне он тоже никогда не обещал. По крайней мере, даже не заикался об этом.

«Найду среди знакомых фотографов себе замену, — решила я, — а Кристине скажу, что мне нужно срочно уехать из города».

Я листала фотографии Богдана и его невесты, приближала, чтобы рассмотреть детали — по второму кругу, третьему, четвёртому… Глаза болели, а лицо щипало от солёных слёз, которые никак не хотели заканчиваться. Я уже не видела картинку на экране, но продолжала щелкать на кнопку «мыши», сменяя один кадр другим…

Из этого мазохистского ада меня выдернул голос папы:

— Инна, ты дома?

Я с силой оттолкнулась ладонями от стола, заставляя компьютерное кресло на колесиках отъехать в сторону, и, вскочив на ноги, бросилась в коридор.

— Папочка!

Он подхватил меня в свои объятья, а я, уткнувшись лицом в его пиджак, громко разревелась.

— Солнышко, что такое? Что случилось? — испугался отец.

— Мне так плохо, пап! Так плохо…

* * *

Через час поток слёз и откровений иссяк. Я немного успокоилась и легла в постель, чтобы отдохнуть — мой организм испытал резкий упадок сил.

— Хочешь, сбегаю в магазин за чем-нибудь вкусненьким? — предложил папа, ласково гладя меня по голове как маленькую.

— Хочу, — слабо кивнула я.

— И что купить?

— Мороженое. Но не магазинное, а из «Макдоналдса», клубнично-шоколадное.

— Хорошо, солнышко. Скоро буду, — пообещал папа и, поцеловав меня в лоб, вышел из комнаты. Я перевернулась на бок и взяла в руки свой телефон: надо написать Алёнке о сегодняшнем событии. Скорее бы она вернулась из отпуска! Мне необходимо выговориться не только папе, но и лучшей подруге, почувствовать её поддержку.

В «Контакте» висело несколько непрочитанных сообщений. Я не хотела их открывать, так как настроение с кем-либо переписываться у меня отсутствовало (кроме Алёны), но палец по привычке нажал на диалоги.

«Не ожидал тебя увидеть», — сразу бросилось в глаза сообщение. ОТ НЕГО.

У меня задрожали руки. Это не галлюцинация? Богдан реально написал мне??? Но почему он решил это сделать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Последним нашим общением был тот декабрьский разговор через дверь. Даже на новый год, дни рождения и прочие праздники мы не поздравляли друг друга. Но, несмотря на своё табу о просмотре страничек Дани в социальных сетях, из «черного списка» его аккаунт я всё-таки убрала — буквально два месяца назад.

«Я тоже не ожидала тебя увидеть. Странно, что Кристина решила пригласить фотографом бывшую девушку своего мужа», — дрожащими пальцами набрала я ответ. Богдан в этот момент был «онлайн».