Та самая (СИ) - Гречушная Вера

— Вот такую фишку решила выкинуть мне судьба, — как сквозь вату долетел до меня голос Данчика, — Не рекомендую к использованию презервативы фирмы «Контекс». Крайне ненадёжные товарищи оказались.

Господи, он еще и шутит!

— Мы вообще с тобой ими не пользовались, — глухо пробормотала я, — И ни одного инцидента.

— Сам был в шоке, — невесело усмехнулся Богдан и вдруг резко перевёл тему, — Инна, почему ты ушла от меня? Неужели я на самом деле так сильно тебя обидел своей занятостью?

— Ты прикалываешься? — я вопросительно вскинула брови и нервно побарабанила пальцами по столу, — Вообще-то я очень удивилась, увидев тебя с Крис. А как же Лилечка?

— Какая Лилечка? — нахмурился Богдан. Меня кольнуло какое-то нехорошее предчувствие.

— Ермакова. Из твоего театра, — осторожно произнесла я.

— Аааа, Лилька? Мелкая? А она тут причем?

— Как это «причем»? Забыл уже, как ты с ней мне изменял?

Глаза Богдана расширились от удивления, а серая радужка стремительно потемнела. И мне эти изменения совершенно не понравились.

— Что? Я тебя изменял? — ошарашенно, но в тоже время сурово, произнёс парень.

— Разве нет? — сдала я заднюю, чувствуя, как липкий пот покрывает спину.

«Кажется запахло жареным!» — пискнул чертик в голове.

— Рассказывай! С чего ты это взяла? — потребовал Богдан, стиснув в руках кружку с кофе, да так сильно, что побелели костяшки пальцев. Как бы она не треснула…

Судорожно заправив за ухо непослушную прядку волос, я принялась каяться, сминая в руках салфетку и опасаясь поднять на Даню взгляд. Рассказала про свои подозрения, про советы Лерки проверить «Контакт», про то, как всё же открыла его страничку, прочитала переписку с Лилей и, сложив дважды два, сделала соответствующие выводы.

Выслушав меня до конца, Богдан резко откинулся на спинку стула, шумно выдохнул воздух и спрятал лицо за ладонями. Я сидела тихо, как мышка, продолжая комкать салфетку за салфеткой.

— Неужели я оказалась не права? Если так, то, о каких «нас» ты должен был поговорить со мной по просьбе Лили? — пискнула я, когда молчание затянулось.

Вздрогнув, Богдан убрал ладони и посмотрел на меня таким взглядом, что я невольно съежилась. Он медленно облокотился на столик, подперев подбородок рукой, и ровным тоном (означающим, что в этот момент Даня едва сдерживает эмоции), четко проговаривая каждое слово, ответил:

— Лиля просила поговорить меня с региональным представителем Московского ТВ про участие нашей труппы на конкурсе для центрального канала. Это могло оказаться хорошим стартом для большинства актёров.

Мои глаза нещадно защипало, и я запрокинула голову наверх, чтобы не позволить себе позорно разреветься на глазах у Богдана, а заодно и у всех посетителей кафе. Господи, какая же я идиотка! Получается, что я сама — своими собственными руками! — разрушила наше с Даней счастье! Так глупо! Осколки сердечка еще глубже вонзились в мою истерзанную душу.

— Почему ты не рассказала мне об этом сообщении? Почему ничего не спросила, а просто сбежала? — всё тем же спокойным голосом вопрошал Богдан, не отрывая от меня взгляд.

— Мне казалось, что всё так очевидно, — с трудом выдавила я, — Что нам не о чем говорить… Я подумала, что вляпалась в такую же историю как с Игорем…

— То есть за целый год, что мы были вместе, ты не смогла понять, что я и он — абсолютно разные люди? Что я — не тот человек, который пойдет налево? Неужели я правда дал повод сомневаться в моей любви к тебе?

— Дань, да любая девушка, когда её парень постоянно где-то задерживается и у него не остаётся сил и времени даже на секс, подумала бы, что он изменяет! Особенно, если находит двусмысленные переписки! — вспылила я, перестав изучать потолок. Вроде бы, мне удалось справиться с подступившими слезами.

— Может быть ты и права, — неожиданно согласился Богдан и, скользнув взглядом по экрану своего смартфона, сухо произнёс, — Кафе работает до восьми, скоро закроется. Я отвезу тебя домой.

Намёк был предельно ясен. Отодвинув кружку с кофе и блюдце с пончиками, к которым никто не притронулся, я встала из-за стола. Даня поднялся следом за мной. Молча мы дошли до машины. Богдан вежливо открыл мне пассажирскую дверцу, дождался, пока я сяду, и только после этого устроился за рулём. В салоне негромко звучала музыка, и я узнала по голосу солистку группы Evanescence — мне нравились их песни, они часто звучали в моём плеере прошлой зимой. С Даней мы не разговаривали весь путь: он следил за дорогой, а я считала проносящиеся за окном дома, фонари, людей и до боли кусала губы, чтобы не разреветься в голос. Кусала так сильно, что во рту появился солоноватый привкус крови.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И вот машина затормозила у нужного подъезда. Богдан снова проявил джентельменский порыв, самостоятельно открыв для меня дверь, и даже подал руку, помогая выйти. Что, так не терпится спровадить меня восвояси?

— Рад был увидеться, — как ни в чем небывало, улыбнулся Богдан. Он не выглядел ни капли расстроенным, а наоборот — казался безмятежно спокойным.

— Я тоже, — каким-то чужим голосом откликнулась я, обхватывая себя руками за плечи, словно пыталась закрыться.

— Спасибо, что рассказала о причине нашего расставания. Хоть перестану чувствовать себя конченым мудаком.

— Дань, прости, что так вышло. И то, что я сказала тебе в наш последний разговор — всё неправда. Я была очень счастлива с тобой.

— Не нужно извинений. Я ведь тоже мог пойти напролом: подкараулить тебя возле института или у дома. Позвонить твоему отцу, в конце концов, и выяснить, что случилось, — Богдан спрятал ладони в задние карманы джинсов и стал мерно покачиваться с носков на пятки, — Но я не сделал этого, чтобы ты смогла забыть меня и встретить того, кто будет лучше.

«Нет никого лучше тебя!» — хотелось закричать мне, но вслух сказала иное:

— Папа тоже хотел с тобой поговорить, но я ему запретила. Если бы он меня не послушался, то еще тогда стало известно, что нет никакой измены.

«И мы бы помирились», — мысленно завершила я свою фразу.

— Значит, так было суждено, — резюмировал Даня.

— Суждено расстаться?

Он молча пожал плечами, глядя в сторону. Неловкость и напряжение между нами нарастали с каждой секундой, а пауза затягивалась.

— Ну ладно, я пошла. Как найду фотографа себе на замену — напишу Кристине, — сказала я, делая робкий шажок в сторону подъезда.

«Пусть он меня остановит! Пусть обнимет крепко-крепко! Пусть скажет, что тоже всё еще любит меня и что отменит эту чертову свадьбу!» — мысленно молилась я. Но видимо в небесной канцелярии все уже разошлись, и моя просьба осталась незамеченной…

— Договорились, — коротко ответил Даня, — Пока! Еще раз спасибо за встречу.

Он быстро юркнул в автомобиль и тут же рванул с места, поднимая в воздух облако пыли. Я смотрела вслед его серебристой «тойоте» до тех пор, пока та не скрылась за поворотом. А потом как подкошенная рухнула на скамейку у подъезда, согнувшись пополам, и тихонько заскулила, затряслась, словно брошенная на мороз собачонка. Так феерично разрушить свою жизнь удаётся далеко не каждому. Да у Вас талант, девушка! Браво! Может, выйдете на бис?..

13

Стрелка спидометра перескочила допустимую для трассы отметку, а ему хотелось еще сильнее вдавить в пол педаль газа и лететь вперёд как ветер! Он будто бы пытался скрыться от своих проблем, мыслей, и боли, которая раздирала изнутри грудную клетку. Лишь услышав несколько возмущенных гудков других машин, Богдан сбросил скорость и заставил взять себя в руки. Через пару минут он съехал на обочину, остановился и, закрыв глаза, обессиленно уронил голову на руль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Почему она с ним тогда просто не поговорила? Почему поверила в то, что он мог ей изменить? Почему все обстоятельства так глупо сложились один к одному, но не в их пользу? И почему девушки порой бывают такими дурами, а?! Сама придумала — сама обиделась!

Ведь ничего не предвещало беды в тот день. Не кольнула острой иголочкой интуиция — ни с утра, ни в обед, ни когда он вечером заглянул на пару минут домой. Лишь шевельнулось лёгкое подозрение о том, что Инна какая-то загруженная, но быстро испарилось, уступив место другим проблемам. А спустя пару часов его жизнь раскололась надвое.