Московские истории - Нильс Хаген

И сейчас я оказался внутри него…

Валерий уверенно вел меня к одному из столиков. За ним сидел в одиночестве уже не молодой мужчина с крупными чертами лица. У русских часто встречается подобный типаж, напоминающий немецкий или голландский: выступающий подбородок, нос, широкий лоб, массивные скулы. Обычно люди с подобной внешностью имеют проблемы с лишним весом. Человек за столиком не был исключением – под кремовой рубашкой у него угадывался весьма объемный живот.

– Приветствую, – развязно поздоровался Валерий и кивнул на меня. – Это Нильс. Я забуду его тут на пару минут?

– К-нешно, – кивнул человек в кремовой рубашке. Стало видно, что он изрядно навеселе.

Я сел, откинулся на спинку стула.

– Саша. – Человек протянул над столом руку. Я пожал ее – ладонь была ожидаемо пухлой и влажной. – Выпьешь? – спросил Саша, пьяно улыбаясь.

– Спасибо, я…

– Давай, не стесняйся. – Он затряс головой. – Здесь все хотят выпить. Иначе… без этого дела… ну… сам понимаешь!

Он налил мне что-то из высокой квадратной бутылки. В полумраке я не рассмотрел этикетку, но когда поднял бокал и понюхал напиток, то по запаху ванили понял, что это бурбон.

– Давай выпьем за дам! – свистящим шепотом провозгласил Саша и почему-то оглянулся, словно нас подслушивали. – Они… они – ух! Давай!

Не дожидаясь движения с моей стороны, он приподнялся, стукнул своим бокалом по краю моего, залпом выпил и рухнул на стул, тяжело дыша.

Я пригубил – в бокале оказался неплохой «прямой» «Джим Бим» – и, пользуясь тем, что мой визави впал в прострацию, начал рассматривать посетителей. В московских клубах основной контингент, как правило, составляют молодые люди – парни и девушки, – уже перевалившие за двадцатилетний рубеж, но еще не достигшие тридцати лет. Большинство из них являются студентами, кто-то работает, кто-то просто прожигает жизнь на деньги родителей, но, так или иначе, всё это молодежь и даже подростки, просочившиеся сквозь «бдительный» фейсконтроль на входе.

В таинственном клубе, куда затащил меня Валерий, все оказалось иначе. За столиками сидели в массе своей люди взрослые, даже пожилые. И, судя по одежде, выражениям лиц, набору напитков и закусок на столиках, состоявшиеся в жизни по полной программе. Женщин было много. Разных размеров, возрастов, цветов и параметров, все они были красивые, ухоженные и расслабленные. Они сидели за столиками, танцевали в проходах, беседовали, смотрели, улыбались.

Как это иногда бывает, порция виски слегка отрезвила меня, и голова тут же наполнилась мыслями, печальными, как осеннее солнце: «Что я тут делаю? Зачем мне вообще это все нужно? У меня жена в больнице, телефон сел, она там, наверное, с ума сходит, а я сижу тут в каком-то чертовом то ли борделе, то ли масонском бункере, пью чужой бурбон и жду чужого мне Валерия, о котором еще сегодня утром я и думать не знал… Нет, Нильс, давай, подымайся – и раз-два! Домой, домой, к зарядке, к компьютеру, к кровати…»

– А вот и я, – с мрачной веселостью просипел у меня над головой Валерий. – Все отлично!

– Отлично? – с удивлением спросил я, отрываясь от своих тусклых мыслей.

– Все просто замечательно! – едва не скрежеща зубами, ответил Валерий. – Сейчас ты увидишь… увидишь всё!

В этот момент ударили часы, и люди за столиками начали аплодировать.

– Бом! Бом! Бом! – Раскатистый гул расходился по залу, как круги по воде, и с десятым ударом вспыхнули красные прожектора. Их лучи скрестились на подиуме, двустворчатые двери распахнулись, и зал затопила рваная, жесткая музыка E.S. Posthumus. Я даже опознал песню – это была «Дурга», названная в честь жены Шивы и одной из самых грозных богинь индуистского пантеона.

Сценический дым тек по подиуму, добавляя происходящему толику нездоровой инфернальности. В проеме появился женский силуэт. Я ожидал, что это будет банальная стриптизерша, как оно обычно и случается в подобных клубах, но на подиум, ставя ноги по одной линии, вышла затянутая в черную кожу женщина с высокой прической. В руках она сжимала свернутый кнут, помахивая им с той уверенной небрежностью, с какой полицейский поигрывает дубинкой.

Притихший, а до того и вовсе полусонный зал неожиданно взревел от восторга. Почтенные отцы семейств и хозяева жизни пучили глаза, размахивая руками и выкрикивая какие-то приветствия. Саша тоже вскочил, рубашка его задралась, и стал виден волосатый живот с темной впадиной пупка. Я различил в общем реве слова:

– Мистресса! Богиня!

– Ну что? – звонким, даже звенящим голосом поинтересовалась та, которую называли Мистрессой. – Соскучились, мои непослушные? Не слышу?

– Да-а!! – завопили люди за столиками.

– К ноге! – рявкнула женщина и звучно щелкнула кнутом.

Я с тревогой посмотрел на Валерия. Он остался сидеть, и по лицу его блуждала уже успевшая изрядно поднадоесть кривая ухмылка.

– Что это за клуб такой? – наклонившись, спросил я. – Зачем ты притащил меня сюда? Я ухожу…

– Это не просто клуб, – ответил Валерий. – Это закрытое заведение для очень состоятельных людей. Видишь вон того седого мужика напротив? Депутат. А пупс в сером костюме – хозяин двадцати заправок. А за дальним столом половина футбольного «Динамо», а через сцену половина высшего состава ВТБ. Нильс, тут собрались владельцы заводов, газет, пароходов… Деньги и власть, понимаешь? Все только начинается. Я обещал тебе показать Светлану. Подожди минут десять-пятнадцать – и все увидишь и поймешь сам.

– Но только десять минут! – сказал я. – И потом я уйду – с тобой или без тебя.

– Противно? – с фальшивым сочувствием поинтересовался Валерий.

Я посмотрел на то, как Мистресса ставит ногу в высоком сапоге на голову какого-то рыхлого лысого толстяка с мелкими испуганными глазками, и почему-то вместо однозначного ответа произнес:

– Я… не сторонник таких… перверсий.

Валерий понимающе хохотнул и налил себе Сашиного бурбона. Сам хозяин бутылки стоял у подиума и совершал туловищем странные телодвижения, похожие на танец перекормленной кобры.

– Дамы! – провозгласила Мистресса и щелкнула кнутом. На подиум строем вышли двенадцать женщин, облаченных в кожаные костюмы, стилизованные под военную форму. Синхронно остановившись, они вскинули руки в римском приветствии, а после разошлись по залу.

– И что дальше? – спросил я, хотя прекрасно знал – что.

Валерий ничего не ответил – он просто сел, а вскоре из темноты к нам подошла высокая женщина.

– О-о, привет, котик. А ты не говорил, что зайдешь. Все хорошо? – произнесла она низким контральто, внимательно изучая меня синими лучистыми глазами.

– Я с другом тут это… решили вот заглянуть, – ответил Валерий каким-то другим голосом.

– Светлана, – протянула мне руку дама.

– Нильс. – Я чуть привстал, как это принято у русских. – Очень… приятно.

Сказать, что Светлана была красива, – значит не сказать ничего. Женская красота бывает разной: классической, естественной, с изюминкой… Светлана представляла собой тот редкий тип женщины, о которой в пубертатном возрасте грезит каждый, буквально каждый подросток. Ноги, бедра, талия, грудь, шея, лицо – все в ней дышало желанием. Это был воплощенный в женском образе запретный плод.

На мгновение у меня в голове возникло лицо Мархи, моей первой, беспутной и гибельно обворожительной жены, настоящей креольской ведьмы, едва не сведшей меня в могилу. Потом я увидел Ариту, грустную, печальную Ариту, лежащую на больничной койке. И тут же обе женщины исчезли, а их место заняла Светлана, манящая и похотливая, как кошка.

– Вы у нас в первый раз, Нильс? – промурлыкала она.

Я растерялся. Не знаю почему. Вроде и хмель из меня уже выветрился, и робости в отношениях с женщинами я никогда не испытывал, но тут буквально коленки задрожали и язык, что называется, отсох. В общем, я промолчал.

И естественно, за меня ответил Валерий.

– Ага, новичок, так сказать. Нильс у нас – банкир, – с доверительными, а скорее, заискивающими интонациями сообщил он Светлане. И та распахнула свои огромные глазищи, сделав их еще больше.

– Очень интересно… Нильс, вы позволите присесть рядом?

– Нильс хотел познакомиться с тобой… – Валерий подался вперед, пытаясь приблизиться к женщине, и я понял, что он ревнует.

Ревнует! Он, тот, кто хотел освободиться от ее власти, – ревнует ее ко мне! Черт знает что…

– Котик, – повелительным голосом произнесла Светлана, не глядя на Валерия, но мы все поняли, к кому она обращается, – закажи мне бокальчик белого вина.

После этого она повернулась в мою сторону – словно взяла за галстук – и, опасно улыбнувшись, спросила:

– Нильс, а скажите, как у вас на родине относятся к женщинам, способным принимать решения?

– Ну-у… У нас министр обороны – женщина, – пробормотал я, не в силах оторваться от голубого сияния, лучившегося из глаз этой женщины.

– Вы – швед? – уточнила Светлана.