Московские истории - Нильс Хаген

На ум мне тут же пришли слова Дмитрия, человека, безусловно, талантливого, хотя и подлого: «Человек предполагает, но Он обычно почему-то против». При слове «Он» Дмитрий обыкновенно возводил свои выразительные, персидские какие-то глаза кверху и складывал толстые руки с волосатыми пальцами, словно индус.

«Он» оказался против и в этот раз – тревожно тренькнул китайский колокольчик над входной дверью, зашелестела бамбуковая занавеска с изображением дракона, администратор и официантка устремились к новому гостю, но он, точнее, она властным жестом тонкой руки отпустила их и двинулась через зал – нога от бедра! – к нашему столику.

Валерий сидел спиной к входу; я, соответственно, лицом и видел Светлану во всем ее великолепии. Это не шутка и не фигура речи – она и вправду оказалась роскошной женщиной. Вчера, в полумраке клуба, я не сумел разглядеть особенностей ее фигуры, да и вообще, откровенно говоря, ничего не запомнил, кроме удивительно-синих, пронзающих каких-то глаз.

А сегодня, здесь, при солнечном свете, заливающем обеденный зал ресторана через панорамные окна, я разглядел Светлану, что называется, от и до. Разглядел – и понял, почему Валерий не может противостоять этой женщине. Она была совершенна. Я представил рядом с нею свою Ариту, такую милую, нежную, домашнюю, такую родную, – и с ужасом понял, что она проигрывает Светлане вчистую, по всем параметрам. Арита была из этого мира, из настоящего, из реальности, где случаются пробки на дорогах, подгорают отбивные и нужно пользоваться освежителем воздуха после посещения туалета.

Светлана же словно бы проникла к нам из какой-то выдуманной реальности, из иллюзии, кинематографического мира, существующего по своим, особенным, непонятным простым смертным законам. Там все было просто и легко, там не существовало проблем и преград – для таких, как Светлана, разумеется. И поэтому я испугался. Иная реальность вторгалась в повседневность. Это происходило на моих глазах. Иная реальность сверкающими гранями резала ткань нашего бытия, разрушая его. Светлана несла с собой крах всего того, что я строил долгое время. Подобно богине Кали, она уничтожала добро и порядок, и в звонком цоканье ее шпилек я слышал грохот рушащегося мироздания.

– Здравствуйте, Нильс, – услышал я ее голос и не просто поднялся, а буквально вскочил, едва не уронив стул.

– Добрый… день… – Мой голос чуть дрожал.

По лицу Валерия блуждала его неприятная ухмылка.

– Сидите, сидите, – поспешила сказать Светлана. – Приятного аппетита.

Она была подчеркнуто вежлива и корректна. Не улыбалась. Не кокетничала. У русских есть великолепный мультфильм, снятый по сказке нашего писателя Андерсена «Снежная Королева». Светлана сейчас была Снежной Королевой из этого мультфильма.

Я сел. Взялся за ложку и уткнулся глазами в остывшую солянку. Валерий шумно прихлебывал «гиннесс» и о чем-то говорил без умолку, но я его не слушал. Светлана молчала, а потом вдруг сказала:

– Нильс, не сердитесь. Вчера вы были свидетелем ряда недоразумений. Это не ваша вина. Просто Валерию нужно было иначе спланировать наше знакомство.

И меня вдруг, что называется, отпустило. Она нашла именно те слова и произнесла их именно так, что все встало на свои места. Я поднял глаза и увидел, что она улыбается, сдержанно и дружелюбно.

– Я… я понимаю.

– Давайте забудем этот досадный, но, в сущности, ни на что не влияющий инцидент и начнем все с чистого листа. Вы согласны?

Я кивнул:

– Да.

Она протянула руку над столом.

– Светлана.

Я пожал ее. Пальцы у Светланы были теплыми и мягкими.

– Нильс.

– Вот и славно. – Улыбка ее стала шире, блеснули белоснежные зубы. – Я надеюсь, да чего уж там, я уверена, что мы станем добрыми друзьями.

– Я вам не мешаю, друзяки? – влез в разговор захмелевший Валерий. – Может, мне того-с… уйти-с?

Он ерничал, намеренно использовал устаревшую манеру говорить и вообще извивался, как червяк в луже.

– Закажи себе кофе, будь добр, – не поворачивая головы, сказала Светлана. – И пересядь, пожалуйста. У нас с господином Хагеном деловой разговор.

– Я лучше домой поеду, – пробурчал Валерий. – Мавр сделал свое дело, мавр может…

– Останься, – неожиданно мягким, грудным голосом буквально пропела Светлана. – Валера, подожди, ты мне нужен.

Она так сказала это вот «ты мне нужен», что я едва не расплакался. Я готов был в тот момент в лепешку расшибиться, лишь бы только услышать от нее эту фразу, адресованную мне.

– О’кей, – ухмыльнулся Валерий и переполз за соседний столик. К нему подошла официантка, и у них завязался долгий, обстоятельный разговор.

– Не обращайте внимания, – сказала Светлана. Она взяла бокал с «гиннессом», пригубила и отставила в сторону. – Валерию предстоит приложить еще очень много усилий, чтобы достичь приемлемого уровня…

– И вы ему в этом поможете?

– Безусловно, – без тени улыбки произнесла Светлана. – Он очень перспективный пиарщик. Возможно, когда-то мы с вами будем гордиться, что были знакомы с ним… Но я хотела поговорить с вами совсем о другом.

– Слушаю… вас. – Я решительно отодвинул недоеденную и уже совершенно холодную солянку.

И остро пожалел, что не заказал себе к ней сто грамм водки. А лучше даже сто пятьдесят. Мне было очень некомфортно. И дело не только в похмелье – выпив водки, я бы стал эмоционально лабильнее, гибче и увереннее в себе.

– Я бы рекомендовала вам заказать жаркое и сто пятьдесят грамм водки, – сказала Светлана, словно бы прочла мои мысли. – Иначе вы будете мучиться до завтрашнего утра.

– Не стоит, – отрезал я. – Мне хватило вчерашнего.

– Уважаю вашу силу воли. – Светлана наклонила голову в одобрительном кивке. – Хорошо, тогда к делу. Один из моих знакомых ищет банк, который кредитует частных лиц.

– Это делают практически все банки, – пожал плечами я. – Не вижу проблемы.

– Речь идет о венчурном проекте, – Светлана щелкнула замочком клатча, достала усыпанную кристаллами Сваровски ручку и написала что-то на краешке красной салфетки. – Вот на такую сумму… а это процент, который человек готов заплатить…

Я посмотрел. Число было восьмизначным.

– Валюта – евро, – сказала Светлана. – Срок – три месяца.

Я позволил себе усмехнуться.

– Это невозможно.

– Ваши комиссионные как посредника составят пять процентов.

– Все равно невозможно, – повторил я и улыбнулся еще шире. – Наш банк не занимается венчурными проектами. Это правило.

– Из любого правила есть исключения. – Светлана тоже улыбнулась. – Я понимаю – риски, проблемы… Но в данной ситуации у вас – и у вашего банка – есть практически стопроцентная гарантия. Вашего будущего клиента зовут…

И она написала под восьмизначным числом имя и фамилию.

Мне на мгновение стало жарко. Не то чтобы я испытывал пиетет перед властями предержащими, но у меня есть понимание того, что слова «власть» и «опасность» в последние годы все более и более сближаются. Что стоит человеку, которого представляет Светлана, решить проблему с одним слишком много знающим банкиром – потом, когда кредит будет выдан? Один щелчок пальцев – и в лучшем случае через пару дней меня, точнее, мое тело найдут где-нибудь на берегу в нижнем течении Москвы-реки.

А в худшем – не найдут вовсе.

Но с другой стороны… О, это уже бесы начали шептать мне в уши: «Подумай! Неужели люди такого масштаба, пусть даже и в России, пойдут на криминал? Ты рискуешь, но представь, как рискует этот человек! Одно неверное движение, одно слово, просочившееся в прессу или просто в социальные сети, – и с ним никто никогда не будет иметь дело. И в России, и – что намного более сильный удар для него – на Западе. Подумай!»

– Вам будет выдана расписка с обязательствами, – ровным голосом сказала Светлана, глядя мне в глаза. – Вы вольны поступать с нею как вам заблагорассудится. Это ваша страховка. Поверьте, Нильс, это весьма выгодная для вас сделка.

– Мне… – Я вдруг почувствовал недостаток воздуха и двумя пальцами ослабил узел галстука. – Мне надо подумать…

– К сожалению, у этого человека совсем нет времени. – Светлана покачала головой. – Дело очень срочное, иначе бы мы и не обратились к вам. Решать нужно сейчас.

– Но почему вы решили, что я вообще… смогу инициировать выдачу такого крупного кредита?

Светлана чуть наклонилась, заглянула мне в глаза и, понизив голос, доверительно сказала:

– Поверьте, господин Хаген, если бы вы этого не могли, то и нашего разговора бы не было.

Я смотрел на нее, на еле заметный пушок над верхней губой, на голубоватую жилку, бьющуюся на шее под точеным подбородком, и вдруг поймал себя на том, что обдумываю реальные возможности заключения кредитного договора – как я представлю все обстоятельства начальству в Европе, как обосную свое поручительство заемщику…

Это была магия. В своей жизни я уже сталкивался с нею, когда креольская ведьма Мархи, моя первая жена, заколдовала меня, заворожила, загипнотизировала. Но то была магия простая, женская, с нею встречались и встречаются миллионы мужчин во всем мире. А здесь я столкнулся с волшебством совсем другого уровня. Светлана оказалась опытной, «продвинутой» колдуньей. Или экстрасенсом, суггестором высшей категории. Она настолько ловко использовала слова, так жонглировала понятиями, что я не просто попался на ее крючок, а оказался в западне, в ловушке, из которой не было выхода, так и не поняв, как же я туда попал.