Петербург - Алекс Кун

Ну и последним был цинкитовый рецепт. Исторический. Именно на этом детекторе Лосев добился не только приема радиосигнала, но и передачи его. Причем, сигнал устойчиво принимали в нескольких километрах. Жаль только, Лосев забросил цинкит, не доведя «клапан» до управляемого «крана» всего с полшага. Виной всему стала та самая неоднородность, которая губила и галенитовый детектор. Не подумали в то время, что надо хорошенько чистить вещества, и стараться создавать правильные кристаллические решетки. Очень обидно, что тогда, этот маленький шажок так и не сделали. Сделав его только через 30 лет, уже не с цинкитом, а с кремнием, и не в России. А Лосев, оставив прогремевший тогда по всему миру «кристадин» не доведенным до ума, занялся открытыми им светодиодами. Светодиод, это все тот же «клапан», только при борьбе за электрон атомы излучают свет. Вот такая активная там потасовка. Эффект этот Лосев открыл на кристаллах корборунда, детища химической реакции между кремнием и углеродом. Мне этот карборунд не столько для световых эффектов будет нужен, сколько для режущих кромок инструмента — так что, надо будет и им заняться. Но потом.

Сам цинкит, это обычный оксид цинка. Он распространен в виде природного минерала, но, как обычно, загрязненного примесями. Более предпочтительным будет брать очищенный оксид цинка, что в виде порошка выдают наши химики, и спекать его в электрической дуге. Для чистоты этого вопроса придется экспериментировать, но результат того стоит. В идеале нужно получить чистый цинкит, да еще кристаллизовать его. По крайней мере, получить несколько групп кристаллов, которые можно вырезать из заготовки. Далее, все как обычно — стальная игла, и «клапан» готов.

В мое время, чтоб окружающая среда не мешала работе детекторов, иглы наловчились вплавлять в кристалл коротким импульсом тока. Американцы для этого даже золотые иглы использовали. Но и тут нужно экспериментировать.

Цинкит представлялся самым перспективным детектором, особенно если удастся получить чистые и упорядоченные кристаллы. Тогда мы сделаем шажок, так и не случившийся у Лосева, в моей истории. Мы сделаем «кран».

Дело в том, что у богатых-бедных полупроводников есть еще одно свойство. Если сложить их друг с другом, образуя тройной «сэндвич», богатый-бедный-богатый или бедный-богатый-бедный, получим принципиально новую возможность — подавая напряжение на один слой, можем регулировать течение реки через два других слоя.

С примером демонстрантов, можно сказать, что к основной улице, по которой идут шеренги «полупроводников» подсоединяем боковую улочку, с колонной демонстрантов, которые свои шарики забрасывают в основную толпу, вызывая сутолоку и пускание шариков основными демонстрантами. Или даже не забрасывают, а хором говорят основным демонстрантам — «Смотри! Птичка!», те отвлекаются и над основной толпой взлетают их шарики…

Чехарда, кто из атомов, у кого и как быстро отбирает электроны, в этой ситуации выходит еще более сложная — но результат один. Имеем кран, в виде двух слоев, через который течет электрическая река, и можем третьим слоем, как маховичком на водопроводном кране, прикрутить реку, чтоб она текла больше или меньше. Вот именно это свойство создало мир, который мне был известен. После этого открытия электроника зашагала не просто широкими, а трещащими штанинами, шагами. И первым «краном» стал все тот же детектор. Только в него ткнули не одну иголку, а две, стараясь попасть остриями, максимально близко друг к другу. Буквально, расстояние между иглами составляло толщину человеческого волоса. И «клапан» стал «краном». Вот именно этого шага и не сделал Лосев. Обидно. Более того, и американцы-то сделали этот шаг случайно, устав от череды неудачных экспериментов, длящихся не один месяц, и пнув несчастную установку. Иглы на опытном кристалле сблизились, и … мир узнал о новом открытии.

Впрочем, вернемся к нашей реке электричества, которой мы научились управлять. Теперь мы можем сделать течение реки прерывистым. Зачем?

Если в пруд бросить камень, от него пойдут волны кругов. И если этот камень достаточно большой, то волны можно будет увидеть на другом берегу пруда. Можно так и общаться, стоя далеко друг от друга на разных берегах. Договориться, сколько волн что означают — потом один будет бить по воде, вызывая нужную последовательность волн, а другой смотреть на эту череду и принимать послание. Затем, может передавать второй, а первый принимать. Более того, при особых ухищрениях могут передавать и принимать оба одновременно, вот только разобрать передачи друг друга в мельтешении волн будет сложно. Хотя, теоретически, выпуклость приходящей волны направлена к наблюдателю, а уходящей, от него — при известном опыте можно разобрать, о чем была речь. Усложняется этот процесс еще и тем, что, пересекаясь в пруду, волны реагируют друг с другом, внося дополнительную сумятицу.

Теперь заменим камень, выплескиванием в пруд воды из ведра. Ситуация не поменялась — от воды в воде пошли те же самые волны.

Ситуация с электрической рекой близка к примеру с прудом. Если мы «выплескиваем» реку электричества в проводник чередой импульсов — вокруг проводника начнут расходиться невидимые, как и сама электрическая река, волны. Природа у них такая же, как обсуждаемая нами в электромагнитах — ток порождает электромагнитное поле. А если ток электрической реки прерывать, то порождаемое поле «отрывается» от проводника, расходиться волнами, которые так и называют — электромагнитные волны. Более того, встречая на своем пути любой проводник, будь то провод или просто железный гвоздь, забитый в доску — волны взаимодействуют со спящей в проводнике электрической рекой, заставляя ее слабо подергиваться. Чем сильнее волна, тем на большем расстоянии она заставит плясать электрические реки в проводниках. И чем больше длинна проводника, тем заметнее в нем будет эта пляска. Более того, человеческое тело, это в некотором роде проводник, и волны будут наводить пляски электричества у него в крови. Воздух, насыщенной влагой и тучами — хоть чуток, но проводник. Сама земля, и то проводник — колебания будут, к сожалению, наводиться и в ней. Почему к сожалению? Да все эти «проводники» поглощают силы волны, и уменьшают дальность. А нам приходиться делать мощную «передачу», чтоб протолкнуть волну подальше.

При мощной волне, пришедшей на близко расположенный, длинный проводник, танцы в нем настолько заметны, что их можно легко и просто преобразовать в понятный человеку сигнал. А если слабая волна придет на короткий проводник, то преобразовать в понятную человеку информацию … все равно можно — но для этого нужно усилить пляски … «краном». Что это дает? А это, мастеровитые мои, дает возможность передавать друг другу сообщения — как в примере двух общительных типов, стоящих на разных берегах пруда — через большие расстояния. Насколько большие? На много! Все от силы волны зависит, которую раскачать сможем. Размеров, так сказать, того самого «большого камня» который кидаем в пруд. Ну, и еще от чувствительности «крана», который у принимающей стороны усиливать сигнал будет. Коли постараемся — от нас до Москвы достанем, или до самого Севастополя.

Преувеличиваю, конечно, пока нам о таком мечтать вредно. Цинкитовый детектор, у Лосева, хорошо работал на 12 вольтах напряжения и пропускал через себя 0.1 ампер на частоте около одного мегагерца. Простейшим подсчетом получим мощность в 1.2 ватта. Это не совсем так, но пока не до подробностей. Для сравнения, миниатюрная рация Midland, моего времени, мощностью в полтора ватта, пробивала по открытой воде до десяти километров. Да, она посовершеннее всех наших творений будет — зато мы можем большую антенну сделать, а не мелкий штырек как на всех этих малютках. Может, и поболе десяти километров выйдет. Ведь антенна это один из самых важных показателей радиостанций. При большой антенне приемники могут вообще без дополнительного электричества, их питающего, обходится. Им будет хватать энергии, полученной от волны через антенну. Такие приемники называют детекторными. Проще их ничего не существует. По большому счету, этот приемник — просто антенна с заземлением, между которыми, подключен тот самый детектор, и к нему включены наушники, чтоб слушать передачи. Все. Когда станций стало много, в этот приемник добавили еще две детали — конденсатор, в виде пары пластин и катушку провода. Эти две детали позволили приглушать одни станции и делать ярче передачи с других. Словом, надели на «глаза» приемнику непрозрачные очки с маленькой дырочкой, сузив «поле зрения».

Распространение таких приемников, на заре радио — было повсеместное. Практически в каждой деревне использовали эти неприхотливые и «вечные» приемники. Вот только от передающей станции требовали излучать как можно более мощную волну.

Соответственно, и у нас эта проблема возникнет — а из детекторов больше чем 1 ватт взять очень сложно. Попробуем, если получиться, каскады и параллельную работу «кранов» организовать. Как известно, коли за один канат, сотня слабосильных отроков возьмется, они любого бугая перетянут. Но необходимо подумать и над «силовыми кранами» — только тут все мои знания пожимают плечами, дружно указывая в сторону кремния, либо в сторону машинных генераторов или электронных ламп. Затык, однако.