Легко видеть - Алексей Николаевич Уманский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господи, я не знала, что и думать! Кто стрелял?
– В первый раз – ваш бывший любовник, мадам, а во второй – тот, кто не решается считать себя его преемником.
– Зря не решается, – мгновенно отпарировала Галя. – А Игорь что тут делал? Он стрелял в ВАС?
– Что он задумал, не знаю. Но устроить нам веселую ночку, судя по всему, был не против.
– Как это понимать?
– Он пришел сюда раньше вас. Смириться с потерей такого сокровища, да еще дать какому-то паршивому старикашке увести вас от него – это слишком большая психическая нагрузка для таких тонких натур, как у него. То ли попугать пришел, то ли что-то попортить. Вряд ли для того, чтобы убить кого-то из нас или сразу обоих.
– Вы за ним наблюдали?
– Да.
– Почему?
– После нашей первой ночи он явился на мой бивак и пожелал расправиться с моей надувной байдаркой, думая, что я не вижу, но я помешал.
– Стало быть, хотел утопить! – выдохнула Галя.
– Ну, не так сильно. Скорее – вывести из игры, поставить в трудное положение. Чтобы отстал от вашей компании и не путался под ногами. Особенно – между вашими, мадам.
– Да, как здесь выяснилось, он способен на многое. Значит, ты ждал, что я к тебе приду, а за мной – и он?
– В общем – да, – сознался Михаил, отметив про себя, что она уже снова перешла «на ты». – Но сначала все же думал только о тебе.
– Значит, ты хотел?..
– Я всего лишь предполагал. Как можно рассчитывать на такие дары в моем возрасте? Я ведь не какой-нибудь миллиардер, который может быть уверен, что состояние обеспечивает ему абсолютную неотразимость.
– Глупое сравнение. Я могу обидеться.
– Не обижайся. Я все-таки рассказывал тебе о другом – почему я приготовился в его появлению.
– Но он все-таки первый выстрелил в тебя.
– Нет, не в меня. Скорее он подумал, что в зверя. Я его напугал стуком брошенного камня и рычанием. После его выстрела наобум я выстрелил дробью над ним, чтобы сбить с веток сор на его голову и напугать еще больше. Вроде подействовало. Он ушел.
– Думаешь, не вернется?
– Полагаю, что нет. Выстрелы были слышны на вашем биваке. Теперь ему придется объяснять вашим, по кому он стрелял, но правды он, естественно, не скажет. А у тебя из-за этого могут быть напряженности в компании?
– Нет. Не могут.
Приятная уверенность.
– Да. А теперь сам ложись в постель. Я же вижу – ты приготовил для нас обоих.
– Правильно видишь, – вздохнул Михаил.
– Тогда о чем жалеть?
– Я пока не жалею.
– Я – тем более.
– Но все равно ты рассчитываешь на большее, чем я могу тебе дать.
– Глупости! Ты все можешь мне дать!
– Может, и могу, но не хочу, – подумал Михаил, но промолчал.
– Неужели тебе так сложно сделать это для меня?
– Сделать-то, в общем, не сложно. Трудно удержаться – вот в чем вопрос! Видишь, я уже начинаю корчить из себя что-то вроде Гамлета.
– Господи! Кто ж тебя заставляет?
– Совесть, Господи! Вот кто. Я ведь знаю, что хорошо, что плохо по отношению к своей жене.
– Разве у мужчин нет при женах и других женщин?
– Да сколько угодно! И у меня бывали.
– Тогда в чем дело?
– Я был другой!
– Ну уж, скажешь!
– Смотря что иметь в виду. Если тягу к посторонним женщинам, то она осталась – врать не буду, да ты и сама убедилась. А если способность справляться с собой, то вот в этом есть перемены. Очевидно, не такие радикальные, как надо, но все-таки есть. Боюсь, я начинаю повторяться.
– Это мне все время приходится повторяться. Я бы рада была тебя понять, но не в состоянии! Наверное, даже твоя жена не была бы против того, чтобы ты здесь, в походе, сделал счастливой женщину, которая тебе просто нравится – ты ведь ничего не отнимаешь от жены!
– Но я-то не имею ее разрешения!
– Я бы об этом ее попросила, – отрезала Галя. – И потом – разве не Бог дал нам еще раз встретиться после той ночи? Какие еще разрешения тебе нужны? – в Галином голосе послышались гневные нотки. – Ты же сам говорил, что тебе может дать разрешение либо Сам Господь Бог, либо твоя жена, чтобы ты не считал себя грешником. Так вот – Бог уже второй раз дает нам встретиться и даже устраняет препятствия нашему сближению. Это что – не Знак Свыше? Даже после этого тебе надо получить разрешение еще и от жены?
– Сомневаюсь, что она бы тебе что-нибудь ответила по этому поводу. Разве что переадресовала бы ко мне.
– Вот видишь – ты сам возводишь глухую стену. Больше никто.
– Какая она глухая? – вырвалось у Михаила. – Ты пойми, мне надо твердо знать, что это не навредит ей, даже если она ничего не будет знать.
– Ну скажи, чем я могу навредить ей?
– А кто может знать, не подействует ли связь с тобой на что-либо невидимое и хрупкое, чего пока не ощущаешь и о чем только потом можно будет как-то догадаться, когда худые последствия станут очевидны? А ошибаться я не желаю.
– Ну что мне с тобою делать? Я же вижу, что ты ХОЧЕШЬ, что от жены ничегошеньки в мою пользу не отрываешь, а все равно должна уговаривать тебя, как несмышленыша!
– Если бы так! Несмышленыш уже кое-чего в жизни навидался и начал понимать, что почем.
– То-то и оно – навидался. Значит, знаешь, как в такой обстановке ведет себя большинство людей. Что они – все не правы?
– Я не собираюсь обсуждать, как в таких случаях поступает большинство. У меня свои убеждения. Уверяю тебя – они возникли не на пустом месте, и их в меня никто из посторонних не вкладывал. Как ведет себя большинство, особенно в наши дни, я представляю. И то, что ты необычайно соблазнительная женщина, вполне признаю. С очевидностью нельзя не считаться.
– Ну, наконец-то! Иди сюда! Ложись!
Ему предстояло снять с себя больше, чем ей. Наконец, он вытянулся рядом с женщиной, у которой оказалось больше аргументов, чем у него. Перед этим он несколько секунд рассматривал ее в отраженном от стенок и крыши свете фонаря. «Обнаженная в красном будуаре» – подумал он. Модель действительно была хороша, а зрелище воодушевило. «На сексуальные подвиги,» – добавил он про себя.
Михаил нащупал и обхватил левой ладонью сначала правую, затем левую грудь. Галя приняла это как сигнал. Она начала действовать инициативно, видимо, опасаясь, что он еще может передумать. Нет, не передумал. Теперь он видел свою задачу в том, чтобы доказать свою власть над ней – не только по праву избранника, но и по праву пользователя и владельца. – «Конечно, лишь временного,» – поправился он про себя.
Несмотря на кажущуюся потерю памяти от сладострастия, Галя работала вполне квалифицировано. Демонстрация беспамятности благотворно и безотказно действует на мужчин как прямое доказательство их способностей и компетентности, что приводит ко всё большему старанию проявить себя уже действительно во всем блеске своих возможностей. Пока что они стоили друг друга, но победить в итоге этой игры мог тот, кто сумеет лучше и быстрей подвести партнера к порогу неуправляемости, к излиянию всей еще не израсходованной в схватке части полового потенциала разом, обвалом, потопом. И снова, как и в их первую ночь, в голове Михаила крутилась мысль: «Не давай ей семени! Не давай ей семени!» – не потому, что было жаль этого добра, а потому, что так он вроде бы еще мог считать, что не изменяет Марине.
И первой опять излияниес сока иссякла Галя. Она еще долго приходила в себя, прежде чем сказала:
– Ох, и разделал же ты меня! Жаль только, милый, что ты сам не захотел кончить со мной. Ну что тебе мешало, – а? – упрекнула она.
– Не волнуйся! – успокоил ее Михаил.
– Ну как «не волнуйся»? Может, мне выпить тебя?
Галя хорошо представляла, чем проще простого соблазнить любого мужчину. Она явно не ждала отказа, да и Михаил с удовольствием воспользовался бы ее готовностью ублажить его по высшему разряду, если бы вновь не вспомнилось то, чем он пытался защититься и оправдаться от самообвинений: «Не давай ей семени! Не давай!»
– Я уже насладился тобою, насколько мог, – сказал он вслух.
– Вовсе не насколько мог! – возразила Галя, – насколько себе позволил!
Этого он не стал отрицать.
– Не грусти из-за этого. Не надо думать о происшедшем хуже, чем оно было, – сказал Михаил.
– Но ведь оно действительно было несколько хуже, чем могло было бы быть! Думаешь, мне не хотелось тебя усладить, как ты меня? Очень хотелось! Я ведь не эгоистка!
– Да знаю, что не эгоистка! Меня радовало уже одно то, что ты меня хочешь. Правду тебе говорю. Только какая у нас с тобой может быть гармония? Ты моложе моей дочери. Спать нам это обстоятельство, конечно, физически не мешает, но если говорить о настоящей гармонии, то она возникает не из одного только взаимного сексуального ублажения. Нужны еще и другие компоненты общности воодушевляющего плана – примерно одинаковая склонность к романтизму, сходный менталитет и вкусы к художественным ценностям и ценностям жизни, да мало ли еще какие общие предпочтения, которые могут быть только у сверстников, а не у современников вообще. У сверстников память опирается на одни и те же события, которые сделались исходными или поворотными точками в их общей социальной судьбе, им одинаково дорого то, что будоражило их в прошлом, когда чувств было много, а знаний о жизни мало – как, например, людям моего поколения ничто из современной популярной музыки не может быть значимей, чем старые вальсы и особенно
