Лига добровольной смерти - Виктор Тихонович Сенин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И начала Зина посещать приёмы в консульствах и посольствах Москвы и Петербурга. Раздобудет приглашение и приезжает на банкет по случаю официальных дат и событий, на брифинг.
Лёгкая на подъём, садилась в поезд и оказывалась в столице. На торжества собирались люди занятые, кто дорожил должностью и репутацией. Но времена изменились, страх потерять кресло по причине флирта с молоденькой девушкой улетучился. Встречались на приёмах личности из числа тех, кто не прочь был тихо уединиться с красивой женщиной, знающей себе цену, которая могла быть опытной и нежной в постели. За удовольствие следовало платить, господа не скупились.
Зинаида пользовалась успехом. Ей нравилось быть умной собеседницей, нравилось доставлять мужчине удовольствие по её собственному хотению, а не по принуждению. Доводить любовника до полного восторга она умела. Механика секса нравилась и самой не плотским вожделением, а чувственной нежностью, которую и доставляла партнёру, страстным желанием наслаждаться тем, чем одарила природа.
На приёмах Зина выглядела достойно: наряды покупала в дорогих бутиках, причёски делала в салонах красоты. То полунищейское студенческое существование кануло в лету. Как-то возвратилась Зина из Университета, училась уже на пятом курсе, а мать сидит убитая горем.
– Что случилось, мам? – спросила Зина. – Ты как…
– Счета пришли на оплату квартиры и коммунальных услуг. Отопление, свет – опять всё подорожало. Где взять денег? Придёт полиция с понятыми, последнее опишут за долги…
Так Зине стало противно, что обозлилась на мать, на её беспомощность и беспомощность отца, их нежелание раскинуть мозгами, чтобы вырваться из нищеты и перестать быть тем, что ты есть теперь. Трудно жить, слов нет, но это не значит, что надо опустить руки и ждать манны небесной. Достала из сумки три тысячи долларов и положила на стол.
– Хватит за квартиру заплатить. И на продукты останется.
Мать обомлела.
– Откуда у тебя такие деньги, дочка? Не связалась ли с бандитами, которые наркотиками торгуют?
– Успокойся, мама. Не дурочка. Доллары честно заработала.
– Ой, доченька, золотце моё… Спасибо тебе…
Так и катилась жизнь по наезженной колее. Закончила Зина Университет, диплом экономиста получила. И захотелось ей побывать в Тихвинском монастыре. Слышать слышала о чудотворной иконе Тихвинской Богоматери, а сама не видела. Запомнила слова из Нового завета: кто не примет Царствия божия, как дитя, тот не войдёт в него.
Долго бродила в тот день по подворью, наблюдая, как трудится монашеская братия, не обращая внимания на мирскую суету. Вышла Зина к речке Тихвинке, опустилась на траву и долго наблюдала за тихоструйной водой.
Проходили мимо женщины. В скромных одеждах, повязанные косынками, но не похожие на тех, что в смирении бьют поклоны. Остановилась одна, внимательно посмотрела на Зину.
– Издалека приехала, сестра?
– Из Петербурга.
– На исповедь перед чудотворным образом?
– На исповедь…
– Крест носишь?
– Не ношу. Грешница, а обманывать себя благостью не хочу.
– Крестом мятущуюся душу не успокоишь.
И разговорились. Женщины в скромных одеждах выше всех достоинств ставили самоотверженность, готовность отдать себя во благо других. Поклонялись они Молоху, давно забытому всеми божеству.
Начала Зина приезжать под Тихвин в тихую пустынь и думать о назначении своём. Зачем явилась в мир, и чем закончит путь земной. Безрадостным существованием в поисках еды и питья, как мама? Но приходит человек для добра и служения высокого, а не тупого прозябания до гробовой доски, когда остаётся от него лишь горсть земли на Земле.
Возвратилась однажды из Тихвина, собрала трусики и лифчики для ночных забав, выбросила барахло в мусоропровод. И словно услышала: «Благословляю»…
Ночью Зине приснился сон: заблудилась в лесу, ступает наугад и плачет, понимая, что не выбраться ей из бурелома. И вдруг впереди забрезжил свет. Поспешила Зина и оказалась у часовни с золотым крестом на куполе луковкой. Вышел навстречу старец с белой бородой. «Ты стремишься оставить позади грехи и переродиться. Следуй, дочь моя, путём истины и обретёшь счастье. Я буду молиться за тебя. Мария Магдалина была исцелена Христом от одержимости семью бесами и стала следовать за Спасителем, служа ему. После смерти Христа, став позади ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей»…
Зина проснулась, долго лежала с открытыми глазами и не шевелилась.
А утром попала ей в руки реклама о Лиге Добровольной Смерти. Раскрыла глянцевый журнал, полистала картинки с красивыми лицами от «потрясающего объёма ресниц с интенсивным чёрным цветом», с рассказом о сыворотке, которая «сужает поры и подходит всем, а кожа освобождается от сухих ороговевших клеток».
Собралась отложить журнал, но словно током ударило: «Когда-то этот человек вращался в высшем свете, но жизнь плейбоя опротивела. Сомнения, мучившие его, превратились в тысячу бесов. Оказавшись в пасти безумия, он обратился в Лигу за помощью. Он пришёл к нам, как блудный сын возвращается домой после долгих странствий»…
Прочла и заторопилась. Лететь! Скорее вырваться из этого опостылевшего мира. Она знала, что делать, знала, что ждёт её в Швеции. Будет оказывать милость человеку в последние часы его жизни…
Зина пришла к простому осознанию истины: люди жестокими не рождаются. Жестокими их делает окружающая действительность. Резко встала, шагнула к окну и распахнула раму настежь. В лицо дохнул свежий ветер. Лететь! К счастью, успела вцепиться в оконную раму…
Очнувшись, подумала о том кратком миге, который отделял жизнь от смерти. И ещё подумала уже с ясной головой, что человек так и ходит по краю. Рождается от случая, и живёт в постоянной зависимости от случайности. «Тот, кто не поставил себе в жизни определённой цели, не может наметить себе и отдельных действий, – вспомнила Монтеня, которого изучала в Университете. – Тот, кто не имеет представления о целом, не может распределить и частей. Зачем палитра тому, кто не знает, что делать с красками?»…
Она оглянулась: выцветшие обои, их давно собирались переклеить да всё недосуг. Пришпиленные фотографии, одна из детства: девочка с распущенными волосами улыбается, прижимаясь щекой к плюшевому медвежонку. Посмотрела с трогательной нежной улыбкой, и начала готовиться в дорогу. Знала твёрдо: закрыв за собой дверь квартиры в обычном панельном доме, она закроет эту дверь навсегда…
Глава 11
– Ты выглядишь усталым, – сказала Зинаида, заботливо глядя на Платона. – Позволь сделать тебе массаж.
Предложение застало
