Лига добровольной смерти - Виктор Тихонович Сенин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Выходит, наше благое желание…
– Не будем забегать вперёд, – перебил Лундстрем с улыбкой. – Надо заказывать билеты до Мюнхена.
– Значит, летим? – воспрянул духом Говард.
– Главное ввязаться в серьёзный бой, а там посмотрим, – говорил Наполеон. Выигрывает сражение не тот, кто сыплет советами, а тот, кто берёт на себя ответственность. Нельзя оставлять зло без наказания. Банальная истина, но иногда следует к ней прислушаться. От ложности частноутвердительного суждения о проступке специалист, терпеливо разобравшись, приходит к истинности непосредственного действия злоумышленника. Не полетим, и будем потом терзаться в сомнениях. Душа, как палач, мучает нас скрытым бичеванием.
– Тогда заказываю авиабилеты!
– В салонах первого класса, Рон, немцы подают особенный кофе. Летал в Мюнхен, знаю.
В Мюнхене шведы остановились в отеле Байеришер Хоф. Отсюда легко добраться в район Грюнвальд, где проживает семья Кайтель. И до полицейского управления рукой подать.
В первый день знакомства с городом Лундстрем повёз Рона из шумного центра на озеро Шпейхерзе полюбоваться красотой уголка Баварии, подышать духом старой Германии.
– Съездить бы нам в предгорье Альп, – мечтательно сказал Лундстрем. – Стыдно будет признаться, что были в Баварии, а не поднялись в горы, не пили молоко коров, которые пасутся на альпийских лугах…
– Не отведали варёной баварской свинины, – с улыбкой добавил Говард.
– Можно, конечно, заказать и здесь в хорошем ресторане, но в Альпах готовят по-своему. А может, горный воздух сказывается на вкусе мяса… Помню, заказал в первый приезд. Принесли варёную заднюю свиную ногу с приправами, на подносе кнели с кулак…
– Не продолжай, – засмеялся Говард. – Слюнки потекли…
Вечером они отправились на прогулку по старому Мюнхену, и направились к Старому Двору, красивому средневековому зданию герцогов Баварских. Возле Новой ратуши попали в гущу праздной толпы. Гуляющие двигались навстречу друг другу и, стараясь разминуться, образовывали на Мариенплатц настоящий людской водоворот, который обтекал со всех сторон Мариинскую колонну, возведенную курфюрстом Максимилианом I в честь святой покровительницы Баварии.
Поняв, что в такой толчее им не удастся ни поговорить, ни оглянуться на бой курантов и танцы бочаров на карильоне главного фасада башни Новой городской ратуши, Лундстрем поспешил увести Говарда к державному собору Богородицы. Красно-коричневые колокольни храма с зеленоватыми куполами в виде луковиц – доминанта в архитектуре центральной части Мюнхена.
При строительстве собора купола в духе итальянского ренессанса возвели как временные, но их очертания очень понравились жителям города. Было решено купола не трогать. В соборе хранится величественное полотно на тему Успения, оно украшает вход в ризницу. А ещё привлекает внимание гробница из чёрного мрамора с прахом Людвига IV Баварского.
Не утерпев, Говард предложил Лундстрему зайти в собор. Распахнув массивную дверь, Рон осторожно перешагнул порог.
– Чего ступаешь с опаской? – поинтересовался Лундстрем.
– Говорят, отпечаток ноги на входе оставлен дьяволом…
– Да ты суеверный! – засмеялся Лундстрем.
– Вера в причину и последствие – отображение действительности в мозгу человека, работы его сознания. Один считает понедельник днём тяжёлым, никуда не выезжает, а другой посмеивается над простаком и вершит большие дела. Говорим о вере в Бога, но с Богом никто не обращается хуже, чем верующие в него. Разберись тут…
– Очень сложный ты ставишь вопрос… – растерялся Говард.
– Сложный? Но так есть! Присмотрись к верующим. Идут в церковь, бьют поклоны… А в душе у них нет ни сочувствия, ни сострадания, ни элементарного желания понять другого…
По пути они заглянули в пивную Хофбройхауз. Приезжему её укажет любой горожанин. Пивная необычайно популярна не только тем, что здесь подают лучшее баварское пиво и знаменитые баварские сардельки, но и тем, что в ней происходили первые собрания сторонников Гитлера, который тоже бывал здесь, выступал с речами, устроив первый путч. Как бы там ни было, но имя фюрера у всех на слуху. Говард заметил, что вспоминают его мюнхенцы без озлобления. Наверно, давно установили бы Гитлеру памятник возле пивной, если бы не строгий запрет.
В пивную они не пробились, решив отложить весёлое времяпровождение на потом. Бродили по узким улочкам, болтали о пустяках. На улице Нойхаузер, заглядывая мимоходом в яркие витрины магазинов, Говард терялся в догадках, какой подарок привезти Хилеви.
– Не ломай голову, – посоветовал Лундстрем, когда остановились на площади у Триумфальной арки с Баварией на квадриге львов. – В Германии знаменит Мейсенский фарфор. Привези хороший сервиз. Память на всю жизнь.
В Стокгольме видел в антикварных лавках посуду с кобальтовой подглазурной росписью. Попадались на глаза скульптурки – галантные кавалеры и дамы, пасторали. – И улыбнулся: – Запомнилась одна статуэтка. Поджав под себя ногу, сидит девушка на мягком стуле с позолотой. На девушке кружевная кофточка из тонкой ткани, проглядывает грудь, в руке букетик. А посмотришь со спины – голая попка…
– Мейсенский фарфор! Ты совершенно прав! – загорелся Рон, отметив, что они незаметно перешли на «ты», что свидетельствовало о полном взаимопонимании, добром расположении друг к другу. – Подберу что-нибудь стоящее из фарфора.
– Обрати внимание, – сказал Лундстрем, – архитектура города – скандинавский стиль. Дома, площади, парки и скверы – в нашем духе. А озеро Шпейхерзе, леса и жилые постройки вокруг озера, да и в Мюнхене, – напоминают пригороды Стокгольма.
– Только прилетели, а ты уже скучаешь по дому, – ответил Рон с улыбкой, отметив про себя, что Гарри, оказывается, человек сентиментальный. – Помнить надо историю. Германские коммерсанты строили Стокгольм, заложили печать немецкой культуры, языка и, естественно, архитектуры. В старину городской совет Стокгольма возглавляли два мэра – шведский и немецкий. Это король Ваза дал всем отлуп, объединил страну, сделал Стокгольм столицей Швеции.
В полицейском управлении начальник сыскного отдела Эрих Краузе, молчаливый с виду, но внимательный и предупредительный немец, сразу нашёл понимание с Лундстремом. Сказывался опыт сыщика, когда улавливаешь в собеседнике неподкупную натуру, подсознательно реагируешь на поведение и доверяешь или настораживаешься. Наверное, много значило и то, что в отделе были наслышаны о делах Лундстрема в Швеции.
– Есть у нас кое-что на господина Кайтеля, – сказал Эрих Краузе. – Такого, правда, не сразу схватишь за штаны. С виду прост, но осторожен и увёртлив, как угорь. Уверен в непогрешимости, следовательно, и недосягаемости своей персоны для каких-то полицейских. Записки Эльзы – важная улика. Спасибо за то, что обеспокоились, взяли на себя труд разобраться. Расследуем схожее изнасилование школьницы, но родители пострадавшей, некой Кристин Шиер, отмалчиваются, не желают поднимать скандал. Моё мнение таково: наш миллионер откупился.
– Выходит, деньги решают всё… – сказал Говард.
– Да так… Мир как бы перевернулся, в обществе утеряны правила высокой морали и нравственности. Многие живут по принципу: мне хорошо,
