Белая кость - Валерий Романовский

 Пожалуй, меньше всего оно затронуло командира.  Капитан 3 ранга Заборцев — строгий, грамотный и вдумчивый офицер, к прозвищу своего корабля относился философски и не обижался. Что касается «тени», то на него она не могла лечь по определению. Командир — это свято. Зато когда он делал разнос кому-то из нерадивых подчиненных, слышавшие его громкий, зычный голос офицеры, делясь впечатлениями, тихо говорили:

— Опять Матвеич кого-то одевает на «грыжу».

 Старпому, капитан-лейтенанту Филину, доставалось гораздо больше. По своей должности ему частенько приходилось наведываться в штаб бригады, и нередко командир бригады или  начальник штаба, далеко не всегда довольные его организаторской деятельностью, обидно выговаривали: «Опять вы, Филин, «грыжей думали»!

 А зама и вовсе в народе за глаза звали — наша «лысая политическая грыжа». Но, пожалуй, больше всего по этой щекотливой теме приходилось распространяться корабельному доктору, к которому часто обращались молодые, «зеленые» матросы, которых интересовало, что же такое на самом деле грыжа, от чего она бывает и чем отличается, к примеру, от геморроя.

Док, не спеша, доходчиво и профессионально, объяснял любопытствующим, что такое грыжа, от чего и какого вида она случается, и что грыжа с геморроем качественно разные болезни и принадлежат разным частям бренного человеческого тела. После таких просветительных бесед народ удовлетворенно расходился по боевым постам, понимая, что попали служить именно туда, куда надо.

 Как-то в штаб бригады поступило боевое распоряжение, которым подводной лодке «С-229Р» ставилась задача испытать новый автономный паек, придуманный ученым. Для его утверждения  главкомом недоставало лишь практического испытания на людях.

Согласно распоряжению в море выходить было не надо, но стоянка в базе летом, когда корпус лодки безумно нагревается, без кондиционеров, с полным экипажем, безвылазно в течение месяца, в голове укладывалось с трудом.

Автономный паек был получен и загружен в провизионку, комплектность проверена и засвидетельствована актом. В день «отхода» прибыл представитель штаба флота. Построен и проверен личный состав, НШ бригады зачитал приказ, и под бдительным оком проверяющего экипаж спустился в корпус. Люки закрыли, опечатали, и «С-229Р» начала «эксперимент».

Самое трудным в этом «плавании» было решение таких серьезных вопросов, как и чем занять личный состав и каким экологически чистым образом избавляться от стремительно скапливающегося мусора.

Проверяющие, казалось, сделали все, чтобы условия эксперимента были приближены к «боевым», но они не учли одного — в ракетной шахте не было верхней крышки. Вместо нее был предусмотрен брезент, а ракетная шахта в 4-ом отсеке имела технологический лаз.

Стоять в базе, видеть всех и вся в перископ и по расписанию «переводить добро автономного пайка на дерьмо» оказалось делом  далеко не простым. Ежедневный соблазн сходить в «самоход» как червячок грыз офицеров все ощутимее. Первым «прокололся» замполит. Как бывший механик он живо интересовался  устройством «железа», на котором протекала его служба. И представлял все практически.

«Мне бы в политотдел?» — как-то заикнулся он командиру. За что и был командиром по-дружески «надет на грыжу».

Намеки от офицеров на возможные «тайные» сходы с корабля пошли уже где-то через неделю после убытия в «автономку», и командир в тиши своей тесной каюты порой ловил себя на мысли, что продумывает такой вариант...на крайний случай. На эти мысли его толкал усиливающийся запах отходов и мусора, количество которого росло с каждым днем. Однако

на очередном совещании офицерского состава командир решительно отсек все попытки «страждущих» незаметно сходить на берег под личным или служебным предлогом. Впрочем, до одного совершенно непредвиденного случая.

У старпома внезапно заболел сын, и его госпитализировали. Расстроенная и перепуганная случившимся жена прибежала за помощью в часть. Каково же было ее удивление, когда дежурный по штабу открыл ей «военную тайну», что лодка никуда не уходила и находится в базе. А для пущей убедительности отвел ее на корпус, где она с мостика через переговорную трубу пообщалась с мужем.

Настало время принимать окончательное решение и командиру. Он долго о чем-то разговаривал со старпомом наедине в своей каюте, и в конце концов старпом получил «добро» сойти на берег. Вопрос был сдвинут с мертвой точки, и по отсекам оживленно, вполголоса все начали обсуждать внезапно изменившуюся ситуацию. Вернулся старпом через сутки веселый и довольный. Кризис болезни сына миновал, тому стало лучше, он пошел на поправку. С собой старпом принес фруктов, зелени и бутылку пива для командира. Принесенные им «разведданные» говорили, что лодкой на данный момент никто не интересуется. И, если решать возникающие жизненные проблемы «тихо», то сделать это не так уж сложно. Срочно созвали совещание, и ближайшей ночью мусор был благополучно и организованно доставлен на помойку. Руководили мероприятием старпом с замполитом. С окончанием работ вдоволь накурившийся и заметно повеселевший личный состав вернулся в прочный корпус. Обходя убранную и чистую подводную лодку, командир удовлетворенно сказал старпому с замом: «Ну, вот и славно, а то сидели в дерьме, как в крепости. Больше такого бардака допускать нельзя, а то и до заразы какой-нибудь недалеко».

В течение недели составили и отработали практически график схода с корабля. К концу «героического» эксперимента офицеры чаще ночевали дома, чем в прочном корпусе, а замполит мог не только посещать политотдел, но и организовал ежедневное посещение пляжа группами личного состава во главе со старшими. Народ все правильно оценил, был благодарен, исполнителен и дисциплинирован.

За сутки до мнимого «возвращения» все было дружно приведено в исходное образцовое состояние. Матросы постирались, помылись, постриглись.

Прибывшие «встречать» подводную лодку проверяющие офицеры и штаба флота были немало удивлены подтянутым, а, главное, непривычно  загорелым,  внешним видом «автономщиков», казавшимся абсолютно неизмученными. Лишних вопросов никто не задавал, поскольку с задачей экипаж справился. Оценка была высокой. После доклада командиром результатов эксперимента командование приказало подать списки на поощрение наиболее отличившихся приказом главнокомандующего.

Успешно испытанный новый автономный паек для подводных лодок ВМФ был Главкомом утвержден и принят на вооружение .

27 декабря 2003 г.

Козлиное решение

Красив крымский лес летом, а по осени — в особенности. Поистине золотая пора в благодатном крае. Очень подходящее время для проведения всевозможных проверок и инспекций. В общем, Черноморский флот ждал приезда главнокомандующего, готовились к проверке. Горшков в это время года приезжал  сюда почти ежегодно. Не столько с проверкой, сколько развеяться, отдохнуть. Но, как в таких случаях говорят, чем черт не шутит. Не так страшен главком, как его свита. «Чертенят» он с собой брал много. Короче, готовились к таким приездам всегда по полной схеме. Провели ряд совещаний на разных уровнях, поставили задачи, начали белить и «вылизывать» и без того чистые территории, корабли, казармы, проводить строевые смотры личного состава.

Схема, отработанная годами, вновь вступила в действие. Зная о главкомовской страсти к охоте, командование своевременно приступило к подготовке, поручив это ответственное дело подводникам. На береговой базе подплава для таких случаев всегда был соответствующий «резерв» сил и средств. И люди подобраны опытные.

Командир дивизии вызвал НШ и приказал на 11.00  в конференц-зале собрать совещание. Состав участников был определен конкретно и строго соответствовал планируемому мероприятию.

Дежурно-вахтенной службой были оповещены и бывшие мичмана-ветераны Кузьмич и Савельич. Так ласково, с теплотой и заслуженной любовью, называли на соединении двух ветеранов, прослуживших на кораблях соединения всю свою сознательную жизнь, повидавших войну, имевших боевые награды и как близнецы-братья похожих друг на друга. Последние годы они «служили» на подсобном хозяйстве бербазы, выращивая для дивизии свиное поголовье и выполняя «особо-важные» поручения начальства. Потому  что в округе их знали и могли они практически все.

На вид одного роста, с одинаковыми фигурами, косой саженью в плечах, с косым циркулем в ногах, с ногами похожими на руки и руками, напоминающими грабли, они, казалось, сохранили физическую силу молодости и являли собой железную смычку подплава с близлежащими колхозами, охотхозяйствами и рыбсовхозами. То есть представляли категорию людей «незаменимых», не раз выручавших командование своими надежными связями.