Басни - Жан Лафонтен

А вместе с тем, в знак уваженья,

И подношенья.

Послом к царю решили нарядить

Лукавую Мартышку,

И толком записать ей в книжку

Все, что царю ей надо говорить.

Но что поднесть? - все в затрудненьи.

Решили - золото. И вот

Его животным в долг дает

Какой-то князь, который во владенье

Своем имел большие рудники.

Осел и Мул взялись везти мешки,

Верблюд и Конь даны им для охраны;

И так пустились вчетвером

С Мартышкою, вновь избранным послом,

В чужие страны.

Вдруг Лев послов встречает на пути

(Послы не ждали этой встречи).

"Вот кстати! - Лев кричит. - так веселей идти!

Я дар царю хотел отдельно поднести,

Да груз мне оттянул все плечи.

Не будете ль добры вы взять его с собой,

Труд небольшой!

Придется каждому лишь по четвертой части,

А мне удобней будет без мешков

Вас охранять от злой напасти

И от воров".

Льву отказать, конечно, невозможно.

Лев принят ласково, от ноши облегчен,

Хотя послам едва ль приятен он:

Сообщество его куда как ненадежно!

Но делать нечего. Все движутся вперед,

Питаясь на казенный счет.

Идут. Пришли на луг. Лаская нежно взгляды,

Ковер пестреет из цветов,

Лежат стада овец, ища в тени прохлады;

Журчит ручей средь низких берегов.

Тут Лев стал сам не свой от жалоб:

"Я нездоров; в огне горю я весь,

Целебную траву найти мне не мешало б

Да полечиться здесь!

Не тратьте времени, ступайте,

Своей дорогою одни,

Лишь деньги мне мои отдайте,

Понадобиться могут мне они".

Все разгрузились. Лев кричит, ликуя:

"Смотрите-ка, как много дочерей

Мне родили монеты! Ей-же-ей,

Иные доросли уже до матерей!

Приплод, конечно, мой! Себе его беру я!"

Послы поражены... Передает молва,

Что к Александру появились

Они с горячей жалобой на Льва;

Но толку никакого не добились.

Недаром же слова пословицы гласят:

"Свой своему невольно брат"...

В. Мазуркевич.

Лафонтен ссылается как на источник своей басни на какую-то басню, распространённую в древности; но ни в одном из древних авторов ее не находят. Комментаторы полагают, что он встретил ее в каком-нибудь утраченном сборнике.

73. Мстительный Конь и Олень

(Le cheval s'etant voulu venger du Cerf)

Конь не всегда служил рабом для человека.

За много сотен лет до нынешнего века,

Когда кореньями питался род людской,

Ослы и лошади паслись в глуши лесной.

В то время не было ни седел, ни строений,

Ни сбруй, удобных для сражений,

Ни шор, ни дрожек, ни возков,

Как не было ни свадеб, ни пиров.

Вот в те-то времена поспорил Конь с Оленем

О быстроте своих могучих ног;

Но перегнать Оленя он не мог,

И давши волю зависти и пеням

Он к человеку с жалобой пошел.

Тот скакуна взнуздал, вскочил в седло, дал шпоры

И полетел чрез лес и горы,

Поля и долы,

Оленя догонять. Без состраданья,

Покоя он бедняге не давал. И так его загнал,

Что испустил Олень, в конце концов, дыханье.

Конь благодетеля тепло благодарит:

"Спасибо, - говорит,

Я возвращусь к себе, чтоб снова жить на воле".

Но человек в ответ: "Оставь свои мечты!

Я понял лишь теперь, на что годишься ты.

Останься здесь со мною... В холе,

Накормлен и согрет,

Ты проживешь, не зная огорченья!"

Увы, на что нам жизни наслажденья,

Когда свободы нет!

Тут понял Конь свою неосторожность...

Но поздно - цепи на ногах,

Конюшня ждет. Утрачена возможность

Бежать неволи злой - и умер он в цепях,

Порабощенный тесною конюшней.

А отнесися он к обиде равнодушней,

Его судьба была б не та.

Для многих в мщенье тайная отрада;

Но ради мщенья жертвовать не надо

Тем, без чего вся жизнь ничтожна и пуста.

В. Мазуркевич.

Содержание басни встречается у Федра, у Аристотеля, как произведение греческого поэта Стезихора (636-566 до Р. X.), и у Горация. Отдаленно перевел ее на русский язык Сумароков ("Олень и Лошадь").

74. Лисица и Бюст

(Le Renard et le Buste)

Величие у нас нередко лишь личина.

И вот причина,

По коей мир подчас и недостойных чтит.

Но, к счастью, лишь ослов пленяет внешний вид;

Лиса же, например, хвалить не станет,

Покамест идолу и в душу не заглянет,

И не решит по ней, чего достоин он.

Так, увидав в саду Бюст славного героя,

Лиса обнюхала его со всех сторон

И молвила, пред ним в раздумье стоя:

"Как благороден лик! какая красота!

Одно лишь жаль, что голова пуста!"

Тут к слову бы сказать, что многие вельможи

Во всем на этот Бюст похожи.

Г-т.

Из Эзопа и Федра. На русский язык басню переводили Дмитриев ("Истукан и Лиса"), Тредьяковский ("Лисица в болванщиковом сарае") и отдаленно Сумароков ("Лисица и Статуя").

75. Волк, Коза и Козленок

(Le Loup, la Chevre et le Chevreau)

Наполнить вымя молоком

Коза пошла за травкою в долину,

Замкнула наглухо свой дом

И строго приказала сыну:

Лисица и Бюст

Волк, Коза и Козленок

"Чтоб избежать нам горестных потерь,

Пока не возвращусь я с поля,

Храни тебя Господь открыть на миг хоть дверь

Тем, кто не скажет нашего пароля,

Хотя б тебя и начали просить!

Пароль же будет: волчья сыть!"

Как раз во время разговора

Там проходил случайно Волк,

И речь Козы услышав, взял все в толк.

Коза, конечно, не видала вора.

Она ушла, а Волк уж тут как тут.

Переменивши голос, объявляет

Он: "волчья сыть", и ожидает,

Что дверь ему сейчас же отопрут.

Однако же Козленок осторожен

(Он знал, что здесь обман возможен),

И крикнул, посмотревши в щель:

"А лапка у тебя какая?

Просунь сюда... Коль белая, тогда я

Открою дверь,-иначе-прочь отсель!"

Волк поражен донельзя. Повсеместно

Давным-давно известно,

Что белых лап у Волка не сыскать.

С чем Волк пришел, с тем обратился вспять.

Какую б горестную долю

Козленок бедный испытал,

Когда б поверил он паролю,

Который Волк случайно услыхал.

Предусмотрительность двойная

Нужна везде... Не вижу в ней вреда я!

В. Мазуркевич.

Басня вошла в сборник Эзоповых басен французского лирика Коррозе (1560-1568); а также в книгу басен Невеле (XVI в.) "Эзопическая мифология".

76. Волк, Мать и Ребенок

(Le Loup, la Mere et l'Enfant)

Другого этот Волк напомнил мне,

Погибшего в злой западне.

Послушайте как было дело.

Одна семья крестьянская владела

Большою мызою, стоявшей в стороне.

И в чаяньи себе наживы,

Надеясь, что ему кой-что перепадет,

Волк караулил у ворот,

Смиряя хищные порывы.

Тут выходящими из мызы видит Волк:

Овец, ягняток непорочных,

И поросят молочных,

И, наконец, индюшек целый полк.

Пожива хоть куда; но что желать без толку?

Вдруг за стеной он слышит детский крик

И Мать грозит отдать Ребенка Волку,

Когда не замолчит он в тот же самый миг.

Голодный хищник без зазренья

Спешит богам вознесть благодаренья;

Но в попечениях о детище своем,

Мать снова говорит, спеша утешить чадо:

"Не плачь, дитя мое, не надо;

Пусть Волк покажется-сейчас его убьем!"

- Как? - молвил тут баранов истребитель,

Мне говорят то так, то сяк.

Мне доказать вы не хотите ль,

Что я, по-вашему, дурак?

Но дайте срок, и я дождусь потехи,

Пусть только мальчуган пойдет сбирать орехи.

Едва слова он эти произнес,

Как вышли люди. Сколько было силы,

Остановить его цепной старался пес;

Потом откуда-то явились колья, вилы...

- Ты что здесь делаешь? - был учинен допрос.

Волк, не таясь, ответил на вопрос.

- Спасибо! - мать воскликнула. - Ужели

Я сына для того качала в колыбели,

Чтоб утолил собой он голод твой?

Бедняга был убит без сожаленья,

И волчью лапу с головой

Владелец этого селенья

Повесил с надписью такою у дверей:

"Достойным господам Волкам на поученье:

Не придавать угрозе матерей,

Пугающих детей своих, значенья".

О. Чюмина.

Заимствована у Эзопа. Басня находится в изданном в Париже в 1583 г. сборнике басен Philibert'a Hegemon'a.

77. Ответ Сократа

(Parole de Socrate)

Сократ себе построил дом.

А как мудрец ко всем делам способен,

То вышел домик тот хоть тесен, да удобен;

Лишь роскоши не виделось ни в чем.

Вот критики постройку обступили,

И всякий открывать в ней недостатки стал:

О мелочах различно все судили,

Но общий голос был, что домик слишком мал,

Что негде в нем ни встать, ни повернуться,

И что великому такому мудрецу

Такая конура совсем уж не к лицу.

"Где примешь ты друзей, коль все они сберутся?"

Кричали старику. И молвил тот в ответ:

"Друзьям всегда сердечный мой привет,

Но я боюсь уже не наслаждаться днями,

Когда и этот дом, как он ни мал,

Наполнится действительно друзьями!"

О мудрый грек! Ты истину сказал