Русская Армия в изгнании. Том 13 - Сергей Владимирович Волков

службу еще до меня, но не успевал один быстро проделывать этот сложный по тем временам маршрут. Мы почти никогда друг друга не видели, так как он выезжал с севера, а я с юга, или наоборот, и наши поезда скрещивались на маленькой станции в Венгрии, где мы махали друг другу шляпами.

Вначале мой маршрут был Берлин – Прага – Вена – Будапешт – Белград – София – Константинополь и обратно, затем, с упразднением военного агента в Праге, я миновал Чехословакию, а с переходом штаба генерала Врангеля в Сремски Карловцы доезжал лишь до Белграда и уже в 1924 году совершал рейсы Париж – Белград.

Первая моя поездка была очень трудная. После больших хлопот дошли необходимые визы, а их было много и самых разнообразных (так, например, чтобы попасть в самый Константинополь или выехать из него, необходима была, кроме турецкой визы, еще виза французская, или английская, или итальянская, чтобы проехать территорию Греции, нужно было заручиться испанской визой и т. д.), и я благополучно прибыл в Прагу, сдал почту в Управление военного агента, пересел с другого вокзала на будапештский поезд и, доехав до маленькой пограничной станции Parkan Nana (австро-венгерская граница), попал в железнодорожную забастовку.

В этой дыре я просидел в ужасных условиях 3 дня, не зная венгерского языка и опасаясь за свою дипломатическую почту, которую вез в первый раз. Я вздохнул свободно, когда влез в первый отходивший поезд на Будапешт, который крайне медленно доставил меня в эту венгерскую столицу.

В Будапеште я обыкновенно в начале моей службы останавливался на сутки, но впоследствии помощник военного агента, мой тезка Владимир Алексеевич Иловайский, приходил на вокзал и, пользуясь тем, что поезд там стоял около часу, принимал и передавал мне почту.

Военным агентом был Генштаба полковник фон Лампе, а нашим представителем – светлейший князь Волконский. У них с венграми наладились хорошие отношения, и благодаря их связям я впоследствии получил французскую дипломатическую визу на год, а швейцарскую постоянную.

Вечера я проводил в семье Иловайских, иногда ходили слушать цыганские оркестры, напоминавшие нам наш милый Петербург. Все были вежливы и услужливы, а в смысле языка я следовал мудрому совету А.А. Лампе, который советовал просто говорить по-русски, так как половина Венгрии была в плену в России и там научилась нашему языку. Берега Дуная очень красивы, особенно красив другой берег, наверху которого стоит памятник с крестом, напоминающий немного Киев, а напротив – самая лучшая гостиница – «Dunapalato». Уже в Венгрии сказывалось улучшение продовольственного положения и, как мне помнится, никаких карточек на продовольственные продукты не было.

Путь от Будапешта до сербской границы не представляет ничего интересного. Куда ни глянешь, всюду безграничные, ровные поля, и изредка попадаются селения. Как-то раз летом я позволил себе проделать этот путь до Белграда на пароходе и любовался на пейзажи, напоминающие наши русские степи.

С переездом штаба генерала Врангеля в Сремски Карловцы, я останавливался там на 4–5 дней. Сремски Карловцы – маленький городок, лежащий на железной дороге линии Белград – Субботица (венгерская граница), примерно на половине пути. Эта местность до войны 1914–1917 годов входила в состав Австро-Венгрии и после Версальского договора отошла к Югославии. В то время, когда туда переехал штаб генерала Врангеля (1922), этот городок был центром Сербского Патриархата – там жил патриарх и на улицах встречалось много духовенства.

Штаб помещался в большом доме, носившем название «Стара Школа», занимая несколько комнат под различные канцелярии. Там же была большая столовая, в которой по субботам и воскресеньям совершались богослужения. Семейные чины штаба жили по частным квартирам, да и холостые также нанимали комнаты у местного населения, столуясь в Собрании. Сам генерал Врангель жил со своими родителями, с женой и детьми отдельно. В одну из моих поездок я доставил ему дочь Елену и сына Петра, которые ехали из Бельгии.

Жизнь в Сремски Карловцах напоминала жизнь тылового штаба: утром и днем – занятия в канцелярии, в 12 часов дня в Собрании завтрак под председательством старого генерала Экка33. По вечерам хождение в гости; холостые собирались в кофейной у Тарановича или у Носики и пили ракию или сливовицу и слушали заводную шарманку. По субботам устраивали любительские концерты и летом пикники или на берегу Дуная, или в горах Старожилово.

Начальником штаба у генерала Врангеля был в то время генерал Абрамов, генерал-квартирмейстер – генерал Кусонский34, дежурный генерал – генерал Архангельский35, генерал Климович36 ведал полицейской частью, начальник информационного отдела Генштаба полковник Архангельский37 (мое ближайшее начальство) и его 2 помощника Генштаба полковник Станиславский38 и ротмистр Асмолов39. Кроме этих лиц, в штабе состояли генерал Экк, генерал князь Туманов, генерал Трухачев40 и др. Старшим адъютантом штаба был бывший семеновец Генштаба полковник Подчертков41.

Население хорошо относилось к русским, так как имело от них кое-какой доход. Когда я приезжал в Сремски Карловцы из Берлина, генерал Врангель часто приходил меня встречать на вокзал, живо интересуясь привезенной почтой и газетами. Всю запечатанную почту я вез на следующий день в Белград и сдавал в наше посольство, где почта вскрывалась, и затем пакеты на имя штаба (а их было подавляющее число) отдавались мне, и я их отвозил обратно в Сремски Карловцы. Останавливался я всегда у милых братьев Асмоловых, а после их переезда в Париж – у братьев Подчертковых.

На следующий день после моего приезда традиционный обед у Станиславских, затем у генерала Архангельского и у супруги генерала Миллера. Генерал Врангель обычно приглашал на чашку чая. Я смею думать, что все немногие, оставшиеся в живых, вспоминают тепло и с удовольствием время, проведенное в этом тихом городке, особенно после всех ужасов Гражданской войны и эвакуации. Кто же хотел немного развлечься, мог проехать в Новый Сад – 20 минут езды, – где были и синема, и хорошие кафе.

Следующим этапом был Белград. Белград в ту пору находился в начале своего расцвета: он, правда, еще не успел залечить свои раны после тяжелой войны и оккупации (например, мост через Саву, соединяющий Белград с Будапештом, был сильно надорван и поезда по нему ходили крайне медленно), но все же чувствовалось во всем стремление поднять вид столицы до уровня других европейских городов. По городу уже бегали новые чистые трамваи, наряду с одноэтажными и невзрачными домами начали строиться многоэтажные дома со всеми удобствами.

Самая лучшая и большая гостиница, носившая название «Москва», находилась в самом центре города. Новый дворец еще не был готов,