Замок Пастыря - Demonheart
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданный удар, и пришедшийся в чувствительное место. Томашевского Августина приглашала не после личного знакомства, а по рекомендации. Рекомендация исходила от Фредерика Рюйша, двухсотлетнего обрусевшего голландца, что по сей день оставался единственным истинным владельцем Кунсткамеры и поставщиком экспонатов для нее. А о многочисленных связях Рюйша среди Апостолов не знал только ленивый. А если копнуть глубже… Рюйш на протяжении многих лет был лично знаком с сэром Кеннетом МакФарлейном. Этому редко придавали значение, но сейчас в голове графини звенел не просто тревожный колокольчик, а целый набат. Острая интуиция и способность делать правильные выводы из обрывочных сведений всегда была ее сильной стороной, и случайный на первый взгляд вопрос Летичева оказался первым камушком лавины.
Если предположить, что Томашевский чист, то это вполне укладывается в имеющиеся факты. Рюйш часто бывал в Польше, даже задолго до ее завоевания Россией. Мог случайно встретить кого-то, кого счел достаточно сильным для диалога и роли возможного союзника. Больше поляков на приеме не было, как и вообще в Петербурге. Никто не мог опровергнуть слова Томашевского. Как и подтвердить.
Если же допустить, что этот усатый великан лжет, то сразу всплывают малоприметные, но неприятные мелочи сегодняшнего вечера. Например, оброненные им слова об очень давней встрече с человеком, равным по мастерству Летичеву. Или страх самого Летичева, который тот на краткий миг, но все же явил при его виде.
Августина подняла глаза на собеседника и произнесла всего одно слово:
– Нет.
Тот удовлетворенно кивнул.
– Этот человек – если это человек – обладает знаниями обо мне и моей семье большими, чем мы обычно дозволяем. Я бы убил его за одно лишь обладание этим знанием, если бы смог с ним справиться. Но Томашевский мне не по зубам, в отличие от вас. Если вы так жаждете подробностей, можете вытрясти их из него.
В сердце графини на миг вспыхнуло желание немедленно сорваться с места и бежать вниз. Схватить этого чертового поляка за шкирку, выпытать, кто он и откуда взялся, а потом превратить в курительную трубку или вазочку для десерта. Но миг прошел, а в свои годы Августина умела не пороть горячку. Она достала из ящика стола портсигар и длинный тонкий мундштук. Выразительно посмотрела на Летичева. Тот намек понял и зажег еще одну спичку, поделившись огнем. Дым от папиросы «Зефир» смешался с дымом дорогой американской сигареты.
– Благодарю за совет, обязательно приму его к сведению, – сухо ответила она. – Теперь мой черед. Вы действительно недурно владеете саблей, а на вашем мундире я вижу ордена с мечами. Ваша семья, наверное, участвовала во многих войнах?
– Во всех, – поправил ее Летичев, слегка улыбнувшись. – Когда бы и с кем бы ни вела войну Россия – мы были на острие. А если выдавалось мирное время, то искали битв на чужбине, под чужими знаменами. Войны – это одна из немногих вещей, что наполняет наши жизни смыслом и радостью. Я даже рад, что порт-артурская мясорубка была так ужасна – иначе бы я слишком скучал по ней.
– Странный образ жизни для Посвященного. Крайне странный.
– А что еще остается? – предсказатель развел руками. – Вы живете так, словно на вашей голове корона. Верите в свою исключительность и право диктовать свою волю. А теперь представьте, что с кого-то подобного вам корону сбили – жестоко и бесцеремонно. И этот кто-то обнаружил, что не умеет больше ничего, как рубить головы.
– Вы намекаете на…
– Да ни на что я не намекаю. Факты – упрямые вещи, и факт в том, что я штабс-капитан Летичев в несколько большей степени, чем маг Летичев, – он стряхнул пепел с папиросы. – Я тоже хочу вас кое о чем спросить. Портреты на первом этаже принадлежат вашим предкам – все по женской линии. Ваша сила – это сила ведовства, произрастающая из иных граней бытия. На вашем фамильном гербе изображен василиск, да и фамилия намекает. Мой вопрос: откуда вы на самом деле родом?
- Наш род берет начало в Византии, - спокойно ответила графиня. – Однако в силу определенных причин основателю пришлось бежать в Рим, и в последующие века не раз менять дом. В России мы обосновались недавно, при царе Петре Великом.
- Основателю? Им был мужчина? – маг удивленно приподнял бровь.
- Это уже лишние вопросы, теперь моя очередь. Ответьте мне, ради чего вы стали отшельниками?
Летичев снова улыбнулся, и теперь его улыбка казалась горькой.
- Решили сменить обстановку. На старом месте стало неуютно, - он потушил папиросу. – Если мы слишком задержимся, гости будут волноваться.
– Еще немножко они подождут, – холодно отозвалась Августина, одновременно приказывая паутине сторожевых чар расступиться. – Что вы намерены дальше делать?
– Вернусь домой, до следующей войны. А пока она не началась, надо бы крышу починить, забор покрасить…
– Это пустая трата ваших умений. Если бы…
– …я присоединился к вам, вы нашли бы им достойное применение. Но этого не случится. Вам нечего мне предложить, и нечем угрожать.
– Возможно, я могла бы помочь в деле, которое заставило вас покинуть уединение.
Предсказатель тихо рассмеялся.
– Мое дело здесь закончено. И, кроме того, никакая помощь, которую вы могли бы оказать, не будет стоить того, что вы от меня потребуете взамен.
Когда за спиной Летичева закрылась дверь, Августина раздосадовано затушила сигарету в пепельнице. На душе оставалось неприятное послевкусие – не каждый день приходится разговаривать с тем, кто предвидит каждую твою следующую реплику. Она перевела взгляд на стену, где в окружении разнообразного холодного оружия висел фамильный герб. «Достойно жертв стремление к короне» гласила надпись, шедшая по нижней ленте. Фамильный девиз – и кредо всей жизни. Графиня попыталась представить, что могло бы заставить ее отказаться от всех притязаний, от борьбы за власть и честолюбивых замыслов. Это было невозможно, точно не при ее жизни.
Августина вышла из кабинета и спустилась вниз. Поискала взглядом Томашевского, но того и след простыл. Очевидно, дал деру сразу же,
