Замок Пастыря - Demonheart
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы что-нибудь узнали про этого наглеца? – спросил он без обиняков.
– Немного, но достаточно. Он из перегоревшего рода. Пустышка без цели и смысла. Опасен не больше камня, о который можно споткнуться.
– Вздор! – Бладберег скрипнул зубами. – Пустышки ТАК не дерутся! Этот офицеришка сел вам на уши! Аль-Маут!(3) – кликнул он своего слугу–телохранителя.
– Отправляйся за тем человеком. Следи за каждым его шагом следующие… ммм… семь дней. Этого будет достаточно. Но если выкинет что-то необычное – немедленно возвращайся ко мне.
Слуга кивнул и моментально исчез. Только внезапное дуновение ветра свидетельствовало о его уходе.
– Думаете, отсылать, Смерть-что-настигает-с-тысячи-шагов было оправдано?
– Вот это и узнаем.
Через два часа Георгий, еще с трудом веря в свою удачу, выбрался на Западную аллею. Вечер выдался утомительный, и вдобавок заставивший кошелек полегчать почти на двадцать рублей, когда карты отвернулись от него. Он с нетерпением предвкушал момент, когда, наконец, заберется в горячую ванну, а потом уснет под накрахмаленными простынями. Пришла пора подвести итоги.
Во-первых, привлек излишнее внимание. Эта проблема разрешится, как только удастся добраться до дома, но переоценивать ритуал Небытия не следует. Слишком могущественная и сложная магия, с которой у Георгия всегда были проблемы. Вряд ли он подействует в полную силу.
Во-вторых, нажил смертельного врага в лице Валдаса Климайтиса. В иных условиях могли бы сотрудничать, но ему просто не повезло попасться под ругу, спасибо графине. Он едва ли будет опасен в будущем, но нужно иметь ввиду.
В-третьих, упал в глазах Августины. Почему-то неприятно…
Ну и, наконец, в-четвертых, повстречал неведомую тварь, отчего-то желающую выпустить ему кишки. О, только черта помяни…
Яцек Томашевский стоял сразу за витыми чугунными воротами, прислонившись спиной к урчащему мотором автомобилю. Фонари вокруг него не горели и в густой тени глаза поляка отчетливо отливали алым. Не дожидаясь нападения, Георгий разжег тисофию.
– Ты сможешь убегать вечно, отродье Кровожора, – почти добродушно произнес Томашевский. – Тебе некуда бежать. Твои предтечи так и не поняли этого.
– Да неужели? – иронично вопросил Георгий и нырнул в тень.
В прямом смысле.
Поляк – а поляк ли? – только раздраженно дернул щекой.
Георгий же в то же мгновение появился прямо в своем гостиничном номере и схватился за живот. За все века, что Летичевы овладели искусством ходить в тенях, они так и не смогли сделать процесс менее тошнотворным. Огромный бурый медведь, дремавший прямо на ковре, проснулся и настороженно поднял треугольную башку, но Георгий только отмахнулся – мол, спи дальше. Бросив шинель прямо на кресло, он направился в ванную.
Горячую воду камердинер добросовестно набрал заранее.
____________________________________________________________________________
(1) – «Одну секунду, джентльмены! Почему его голова все еще на месте?» (англ.)
(2) – «Дерьмо» (литв.)
(3) – «Смерть» (араб.)
Глава 5: Подозрения
Москва, 19 октября
Москва у Георгия со студенческих лет стойко ассоциировалась с двумя вещами. Во–первых, вокзал и перрон. Во–вторых, грязь на перроне и вокзале. Если бы его кто-то попросил назвать самую вонючую помойку на свете, он бы без колебаний назвал Курский вокзал, и душой не покривил. Царившее повсюду вавилонское столпотворение, стук колес составов, паровозные гудки, нанесенная тысячами ботинок грязь, дым и сажа от десятков локомотивов, запахи торгуемой вразнос снеди, тел пассажиров и носильщиков, машинного масла и конского навоза – все это бурлило в воздухе, как в огромном ведьмином котле, и казалось, что еще чуть–чуть, и все пространство просто взорвется. Однако же оно не взрывалось, и непостижимым образом продолжало балансировать в этом состоянии детонационного равновесия.
«Цивилизация», – подумал Георгий.
Плоды прогресса надежно входили в жизнь даже традиционно консервативного чародейского сословия. Его дед, к примеру, и помыслить не мог, что для путешествия из Томска в Москву не нужно будет неделями трястись в возке или мерзнуть на санях, не придется костенеть в неподвижности, оседлав вызванного из глубин грез летучего скакуна. Ни к чему больше рисковать потерей себя, преодолевая версты вместе с ветром и тенями. К чему все эти мучения, если есть теплое купе с мягкими сиденьями, поданный проводником горячий чай и гренки с яйцами–пашот в вагоне–ресторане?
Прибыли они с Тихоном в Москву в половине двенадцатого, и дальше поезд «Санкт-Петербург – Иркутск» отправлялся только в два пополудни. Георгий закашлялся от дыма, который выпустил отправляющийся с соседнего пути паровоз, махнул камердинеру рукой и они пошли к зданию вокзала. Впереди было еще два часа вынужденного безделья
Петербург и Ложа остались позади, и после нескольких маскирующих заклятий, можно было немного расслабиться. Георгий с облегчением надел привычную личину отставного офицера. Честно говоря, он никогда не воспринимал необходимость скрываться как что-то обременительное, даже наоборот. Мирская жизнь казалась ему насыщеннее, интереснее и, чего греха таить, намного безопаснее, чем жизнь Посвященного.
Тем не менее, скрытность была именно что необходима, и относиться к ней следовало с предельной ответственностью. Вся сила чародеев последнюю тысячу лет держалась на концепции Таинства. Другими словами, чем меньше людей было посвящено в тайну существования магии и умели ее направлять, тем большей мощью она обладала. А посему последователям Искусства было дозволено все, кроме одной вещи.
Нельзя раскрывать тайну.
Если смердов, случайно или целенаправленно узнавших что-то о скрытом мире, ждала всего лишь смерть разной степени болезненности, допустившим нарушение Таинства магам приходилось еще хуже. Виновник мгновенно становился преследуемым изгоем, на которого ополчались буквально все, для него не оставалось безопасного места. Гнев Посвященных, оберегающих свою власть, мог быть поистине ужасен, а жестокая выдумка – неистощима.
Именно поддержание Таинства не давало магам создавать сколько-нибудь устойчивые союзы и организации. Именно Таинство дробило их общество на множество одиночек, заставляло с подозрением относиться даже к тем, кто мог бы считаться другом, и не раскрывать своих умений при посторонних. Тень предательства сквозила везде и всюду, заставляя магов изобретать бесчисленные способы обезопасить себя и оставить себе возможности для действия.
Не раз и
