Вне зоны доступа - Келли Хармс

Мой идентификатор также не сработал на этих дверях, но Кэррин, очевидно, ждала меня, потому что двери распахнулись, и я увидела, что она стоит на пороге.

– Доброе утро, Пейдж, – тепло поприветствовала она меня. – Не хочешь присоединиться ко мне в моем кабинете?

Я не очень-то хотела. Я хотела бы подойти к своему компьютеру и просмотреть несколько жалоб. Я подумала, что если бы я сегодня утром поудаляла несколько фотографий интимных мест и немного пропаганды расизма, то смогла бы обрести душевное равновесие. Но не могла же я сказать ей этого.

– Это было бы здорово. Я кое-что придумала.

– Я уверена, что так и есть, – согласилась она.

– Ты… ты знала, что я приду? – Я не могла ее не спросить.

Она слабо улыбнулась.

– Я включила твой идентификатор в список запрещенных к проходу, – призналась она, имея в виду тот код, который Pictey присваивал людям, которые были уволены или признаны неуравновешенными при обследовании на психическое здоровье. – Но не потому, что ты для кого-то опасна, – быстро добавила она, – а потому, что хотела знать, когда ты придешь. Быть предупрежденной и все такое. – Ее улыбка была на удивление непринужденная. – Моя работа, помни, состоит в том, чтобы поддерживать тебя. Иногда мы не делаем выбор, который соответствует нашим интересам. Иногда мы можем даже навредить сами себе, несмотря на лучшие намерения.

Я закатила глаза.

– Я никому не причиняла вреда. Я просто пыталась понять, что пошло не так, вот и все.

Кэррин вздохнула.

– Давай поговорим в моем кабинете.

Ее глаза скользнули в сторону, как будто она искала кого-то, кто мог бы услышать. Я последовала за ней в кабинет и почувствовала себя странно дезориентированной. Неужели я узнала о Джессике только в пятницу? С тех пор я безуспешно пыталась не копать глубже в онлайн-жизнь моей сестры. Я нашла ее детские фотографии, которые моя мама загрузила много лет назад, посмотрела видео с ее первым сольным концертом, сделала ряд обоснованных предположений о ее подростковом возрасте, совершила виртуальную экскурсию по квартире на Airbnb, в которой она останавливалась в прошлом году, и прочитала все ее онлайн-отзывы. Включая восторг от чего-то под названием «Волшебная палочка для волос» с заголовком «Биббити-Боббити-ДУ»!

Я еще не придумала, как позвонить ей и поздороваться.

Как только я села, Кэррин начала:

«Я просто хочу подчеркнуть, не только с юридической точки зрения, но также и с психологической, что Pictey не сделал ничего плохого в этой ситуации и ты тоже. Крик твоей сестры о помощи не входил в твои обязанности. То, что она разместила это на нашей платформе, – печальное совпадение. И есть сотни различных способов, которыми этот пост мог быть истолкован. Жалоба пользователя, которую ты увидела – а я посмотрела ее со всех сторон – в лучшем случае была неубедительной, и то, как мы здесь работаем, страхует от многого и иногда дает гарантии, и все же, даже если бы мы каким-то образом улавливали каждый момент отчаяния в нашем маленьком уголке Интернета, даже если бы мы отправляли экстренные службы в каждом подобном случае, этого было бы недостаточно для некоторых людей. Мы не можем помешать кому-то покончить с собой. Никто не может, если человек настроен решительно. И ты должна усвоить более важный факт: самоубийство – это череда событий, состояний здоровья и личных ситуаций. Это не результат какого-то одного инцидента. Это одна из величайших печалей общества, но, безусловно, несправедливо возлагать ответственность за нее на код мобильного приложения.

Я кивала на все это, потому что за последние три дня я несколько раз разговаривала сама с собой и об этом же.

И все же я все еще уверена, что могла бы все изменить.

– Дело не в том, что я не понимаю всего того, что ты рассказала, – начала я. – Я просто заинтересована в том, чтобы изменить расстановку сил.

Кэррин откинулась назад.

– Это потрясающе с твоей стороны, – проговорила она. – Просто супер круто. Проблема в том, что ты не можешь сделать это прямо сейчас.

– Почему нет? Разве мне повредит немного работы над кодом за моим столом? – спросила я.

– Это может причинить тебе боль, Пейдж. Ты упала в обморок от паники три дня назад, и теперь, похоже, демонстрируешь чувство вины выжившего. Тебе нужно время, чтобы все это обдумать, прежде чем ты снова ринешься в бой.

– Это не настоящая причина, – отмахнулась я. – Если бы ты просто беспокоилась о чувстве вины выжившего, ты бы даже не рассказала мне о самоубийстве. Я бы ни за что не узнала об этом. Дело в судебном процессе.

Она сделала паузу. Начала что-то говорить, но потом остановила себя.

– Но моя сестра не умерла, – заметила я. – Разве это не сокращает ущерб? – Кэррин молчала, но внимательно наблюдала за мной.

– Коллективный иск, – добавила я.

Кэррин положила руки на стол, мягко, медленно, будто погружалась в аккорд фортепианного ноктюрна.

– Пейдж, – начала она. – Ты поделилась со мной тем, что не очень близка с семьей матери. Мы не хотим… подливать масла в огонь.

Я закатила глаза.

– Моя мама не пойдет на такое. Она даже не скажет ни единой живой душе, что именно произошло. Она бы никогда не позволила, чтобы это стало достоянием общественности. – Когда то же самое случилось со мной, она даже не произносила слова «попытка самоубийства», даже после того, как соседи начали болтать. Она назвала это «маленьким несчастным случаем с Пейдж». Если она вообще это как-то называла.

Кэррин покачала головой.

– Я не могу прокомментировать это, Пейдж, даже если бы захотела. И я не хочу этого делать, потому что моя миссия здесь проста: я здесь для того, чтобы поддерживать и защищать нашу команду. Это означает, что я хочу помочь тебе правильно воспринять эти события. И пребывание здесь, в этом офисе, обдумывание тех идей, которые у тебя возникают, не способствует твоему здоровью. Тебе нужно пойти домой, погрузиться в книги и фильмы и, если ты чувствуешь себя готовой, провести время со своей большой семьей. Обратись к своим ценностям и прими решение о том, хочешь ли ты вернуться сюда или пришло время перейти в другой отдел. Ты преуспеваешь в программировании, а здесь его почти нет. Может быть, ты будешь счастливее где-нибудь в другом месте.

Мои глаза широко распахнулись.

– Я думала, что меня не уволят!

– Конечно же нет. Однако у тебя появятся новые возможности. Если они тебе нужны.

Я прищурила глаза.

– Я не знаю. Я хочу вернуться в наш отдел. Сейчас. – Я сказала это, потому что я не знала, чем